Ева Кондрашева - Окружённые страхом

• Название: Окружённые страхом
• Автор: Ева Кондрашева
• Жанр: Русское современное

В книге рассказывается о жизни американских питбультерьеров в питомнике. Окружённые страхом, полностью зависимые от человека и бесконечно преданные ему собаки являются главными героями книги.

---

Окружённые страхом Ева Кондрашева

Памяти Дмитрия Воробьева

© Ева Кондрашева, 2017

ISBN 978-5-4485-5117-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он был должен по чуть-чуть, но многим. Общая сумма его мини-кредитов достигла уровня их возможного выбивания с помощью горячего утюга. Но по отдельности каждый из них тянул только на то, чтобы пару раз съездить по роже. В общем, Дима скрывался от всех кредиторов в целом и от каждого в частности. Наконец, настал тот критический момент, когда он начал бояться выходить на улицу. Так что, случайно увиденное объявление о работе за пределами Питера пришлось как нельзя кстати. В нём говорилось, что требуются работники по уходу за собаками в питомнике, расположенном в Ленинградской области. Дима тут же заявил, что он заядлый собачник и просто мечтал о такой работе. Ну, какой он собачник, я поняла ещё когда он притащил подруге щенка, сказав, что это будущий пудель, а тот оказался ризеншнауцером.

– Ну что, звоним? – спросил он.

– Как хочешь, мне-то что?

Воодушевлённый, Дима побежал в коридор – к телефону. Вернулся он не в самом радужном настроении.

– Прикинь, там питбули, – растерянным голосом сообщил он.

– Нифига себе. Ну что, не поедешь?

– Нет, я согласился. Только это… – и в Димкином голосе, и в этой паузе замаячило что-то подозрительное.

– Так. Чего там?

– Ну, хозяйка хочет, чтобы там пара работала, – «что-то подозрительное» стало приобретать совсем недобрые очертания.

– А я тут причём? – спросила я, приготовившись к яростной обороне.

– В общем, я сказал ей, что мы брат и сестра, и что мы согласны.

Моему бессильному негодованию не было предела.

Дима был младшим братом нашего одноклассника. Нашего – это моего и моей одноклассницы Этери. Она переехала в Петербург ещё в девяносто первом году, а я перебралась туда же в девяносто восьмом. И когда в двухтысячном в Питере объявился Дима, мы поначалу обрадовались: здорово, в полку алма-атинцев прибыло! Радовались мы до появления здешних Димкиных кредиторов. Но какое-то странное чувство землячества, свойственное видимо всем казахстанцам, не давало послать его куда подальше. Браня земляка на чём свет стоит, мы перемещали его по городу с места на место. На момент обнаружения спасительного объявления Дима скрывался у меня в коммуналке. В общем, назначение меня его сестрой было мне совсем не нужно.

– Блин, Дима! Какого чёрта?! Какая на фиг сестра?! Чтобы ко мне твои кредиторы потом приходили?!

– Да ладно, чо ты? Я же тихо сижу…

– И вообще! Я ни за какими собаками присматривать не собиралась. Я их боюсь. И с какой это радости мне в область ехать?

– Да это близко совсем. Двадцать пять минут от метро на маршрутке. Это Павлово. Она говорит, там у неё второй дом от реки… Там красиво… Поехали, а?..

«Да и чёрт с ним, – подумала я, – Всё равно я тут сейчас без дела сижу. Скоро лето. А там природа, река… В конце концов, если что – развернусь и уеду».

Хозяйку питомника звали Алефтина. Мы встретились у метро «Рыбацкое» и поехали смотреть будущее место работы.

Это действительно оказался второй от Невы дом. Двухэтажное незавершённое строение располагалось на участке в десять соток. Напротив входа в дом стояла будка, перед которой, увидев визитёров, начала суетиться собака.

– Знакомьтесь, это Зинка. Она самая вредная из всех, – сказала Алефтина. А Зинка зазывно поскуливала, и когда мы подошли к ней, повела себя очень прилично: и погладить себя дала, и лапку протянула, и хвостом виляла весьма интенсивно.

– Да вроде, нормальная собака, – высказались мы с Димой в один голос.

– Ой, это она по-первости такая! А потом она ещё вам покажет! – засмеялась Алефтина и повела нас в дом.

На первом этаже были две большие комнаты (метров по сорок каждая), какая-то маленькая каморка и помещения для собак. Вольеры располагались по обеим сторона длинного прохода, освещённого лампочками без плафонов. От этого прохода вольеры отделяли фанерные двери с решётчатым верхом, запиравшиеся на шпингалеты.

Ещё на улице мы услышали заливистый лай, доносившийся из дома. Но, войдя в вольеры, про лай, который здесь был просто оглушительным, мы позабыли. Потому что увиденное превзошло все наши трусливые ожидания: по обе стороны от нас – в решётчатых окнах – возникали, исчезали и снова взлетали вверх собачьи пасти. Псы прыгали, явно стараясь выбить двери. Казалось, они не лают, а клацают зубами. Впрочем, один пёс действительно не лаял. Он как-то зловеще похрипывал.

– Ой, вот этот что-то, совсем злой… – пролепетала я.

– Этот?! Да что вы! Он вообще добряк! – веселилась Арина, – Это же Манифест! Он совершенно безобидный. У него уже даже зубы-то не все.

Звучало это, как-то неубедительно. Казалось, что часть зубов добряк Манифест просто оставил в несчастной жертве.

Мы не стали задерживаться в вольерах и прошли в 40-метровую комнату, где предполагалось когда-нибудь поставить ринг для собачьих боёв, но пока она использовалась как жилая. В этой комнате нас встретил… Ярко-рыжий питбуль. И питбуль этот не был привязан. Он вольготно развалился в кресле. Увидев нас, пёс подскочил и начал радостно скакать. Я подумала, что он благодарит хозяйку за то, что привела ему обильный ужин.

– А это Терминатор, – представила пса Алефтина, – Он в этой комнате на свободном поселении. Обычно у всех тут любимчики появляются. Их забирают из вольера в комнату. Вот этот – Серёгин любимчик. Но Сергей уезжает. Так что я новых людей ищу за собаками присматривать. А Тёма у нас дрессированный. Остальные-то просто спортсмены. Я их не дрессирую. Имейте в виду, он очень умный и хитрый. И намордник на него надевать бесполезно: он его за пару секунд снимает.

А Терминатор слушал хозяйку и улыбался. Причём, улыбался как человек – растягивая губы, но не скалясь.

– Его бы куда-нибудь пристроить, – продолжала Арина, – У него почки отморожены. На бои не выставить, а для разведения у меня другие… Если только для притравок…

– А зачем вообще бои нужны? – спросила я.

– Породу поддерживать. Лучших в разведение пускают.

– А разве бои не для тотализатора?

– Да ну! Там ставки чисто символические. Долларов по сто. Ну зрители ещё могут между собой пари устраивать. Но суммы совсем маленькие. А вы наверное кино насмотрелись? Бои эти только специалистам интересны: как собака себя в ринге ведёт, какие качества в бою проявляет. И потом, их же драться не заставляют. Если собака только отвернулась от соперника, значит, она больше драться не хочет. Всё тут же прекращается. Побеждает не тот, кто кого-то загрыз, а тот, кто волю проявил. А вообще, чего я вам рассказываю? В воскресенье притравки будут. Придёте и посмотрите. Нет, бывают конечно и бои с тотализатором. Но это очень редко.

– А притравка – это как?

– Ну, это тоже бой, только очень короткий. Не на победу, а чтобы проверить поведение собаки. Притравка обычно минут десять-пятнадцать идёт. Да сами увидите в воскресенье.

– А почки у Терминатора почему отморожены?

– Ох… Работники-то сюда в очередь не стоят. Кого у меня только тут не было! Как-то семейка поселилась: я приезжаю, а собаки воют, скулят и худые, как щепки. Оказалось, что эти сволочи корм продавали, а собак не кормили. А другие просто уехали, ничего не сказав, Я и не знала, что здесь уже никого нет. А дело зимой было. Несколько дней дом нетопленный стоял. Ну, собачки и подмёрзли.

Слушать Алефтину было как-то странно: она вроде бы и переживала за своих питомцев, но рассказывала о произошедшем как-то уж очень легко и непринуждённо.

Мы заглянули в другое просторное помещение, на данный момент являвшееся кухней; нам показали сарай, в котором хранились дрова, и примыкавший к нему курятник с какими-то облезлыми квохчущими созданиями. Закончив обзорную экскурсию, Алефтина отвезла нас в Питер.

А в воскресенье мы опять встретились с Алефтинаой у метро и поехали на притравки.

Нас привезли то ли на стройку, то ли на базу, то ли на контейнерную площадку. Мероприятие проходило на открытом воздухе, под большим металлическим навесом. Здесь уже был установлен ринг и небольшая выгородка для ветеринара. Плата за вход составляла 50 рублей с человека. Алефтина пояснила, что это должно покрыть расходы на аренду пространства под навесом.

Зрителей было человек тридцать. Все топтались вокруг ринга. Наконец, откуда ни возьмись, появились два хозяина со своими питомцами. Собак, похоже, держали в машинах до последнего момента, чтобы они не видели друг друга. На притравках, которые проводились в этот день, проверяли совсем молодых питбулей, на предмет их желания драться.

Хозяева с бойцами вошли в ринг с двух противоположных углов. Увидев друг друга, собаки сразу продемонстрировали горячее желание отгрызть противнику голову. Несколько секунд хозяева их придерживали. Наконец рефери подал знак, и молодые псы рванулись в центр ринга, где и врезались друг в друга. Звук столкновения был жутковатым. Дрались соперники молча, только иногда издавая глухое урчание. Раздался короткий скрежет одной кости о другую. Мы с Димкой стояли у ринга, оторопело переглядываясь. Ощущение было весьма неприятное.