Евгений Черносвитов - Сага о Белом свете. Порнократия. Книга вторая. Часть первая

• Название: Сага о Белом свете. Порнократия. Книга вторая. Часть первая
• Автор: Евгений Черносвитов
• Жанр: Научная Фантастика

Книгу можно отнести к научной фантастике, приоткрывающей завесы закрытых лабораторий, в которых осуществляются поиски помощи человеку выжить в этом мире и продлить ему активную, творческую жизнь. Это не мешает книге быть остросатирической, воскрешающей традиции Франсуа Рабле и Шарля Монтескье. И это воскрешение осуществляется жестко, не щадя «завядшие нравы», «цветы зла» предыдущей эпохи, не освободившейся от «синих чулок» королевы Виктории, несмотря на старание Зигмунда Фрейда и Жака Лакана!

---

– А, моя душа… Это Лера, Вика и Анжела? Или – все женщины, с которыми я был близок?

– Думаю и так вижу – живые женщины не в счет. Но, и они в тебе с рождения… Мы не можем не то, что общаться с кем-то, кто не в нас, но и даже видеть его…

– Получается, что мы встречаемся и общаемся только с теми, кто уже в нас с рождения, с первого нашего вздоха?

– Да! Скорее так! Поэтому, случайных встреч не бывает. Да, и время и место встречи изменить нельзя!

– А, как же враги наши? Они тоже в нас с рождения? Мучители наши и наши убийцы, тоже с рождения?

– А, почему же нет? Разве мы с собой всегда живем в любви и согласии? Разве мы не мучаем себя и не убиваем?

– Выходит, человек – не tabula rasa?

– Да, выходит!

– А, как же суждения на этот счет Аристотеля, Авиценны и неистовые писания Джона Локка?

– Они писали о себе… Для Аристотеля и Локка другие люди были tabula rasa, ибо были не интересны! Воображение у этих философов бедное… К тому же, все философы живут под диктатом мысли. Авиценна также не видел человека. Для него интересны были только пациенты, вернее, их болезни и уродства. От него же пошло, что надо лечить не человека, а, болезнь… Я много читала этих авторов, пытаясь их понять! Для художника очень важно: сам он рисует на чистой дощечке покрытой тонким слоем воска, или видит на ней, сквозь воск, душу человека во всем ее богатстве… Ее и рисует.

Но, если мы все на одно лицо, то это ближе к душе, как к чистой дощечке покрытой воском!

– Кирилл! Я тебе отвечу косвенно. Подумай, почему художники, особенно великие, не затирают свои картины, не смывают их, а, снова и снова покрывают рисунками, пока не почувствуют, что достигли идеала?

– Уля, я тебя понял, моя красавица, моя разумница! Мы все – художники! И покрываем свои дощечки вновь и вновь шпаклевкой, чтобы рисовать и рисовать, пока не достигнем идеала!

– Это – так! Но, бывает и иначе: идеала просто нет. Как у Бальзака в «Неведомом шедевре» или как у несчастного моего сородича и кумира, Дюрера… Он так и умер, не увидев своей мадонны!

– Уля! А, ты не допускаешь, что его «мадонной» был молодой человек? Именно этот, неожиданный для Альбрехта, портрет, стал шедевром?

– Вполне допускаю! Дюрер был более зажат в вопросах пола… Нарцисс по натуре…

– Да Винчи более раскован? Его шедевр – Витрувианский человек есть изображение гомосексуального полового акта! «Викторианские кумушки» до сих пор говорят, что это – один человек в двух позициях». Смешно! Тот, кто сзади, с напряженным членом. А, тот, кто спереди – без члена, как и подобает быть «женщине»… Кумир Витрувия, кому Леонардо посвятил книгу с этим рисунком на обложке, все Мироздание конструировал по гомосексуальному образу… Во вовремя Витрувия еще гомосексуализм не был массовым «увлечением», как сейчас. Поэтому гениальный архитектор Вселенной не очень-то был балован…

– Я с тобой согласна, родной! Но, вот, что меня поражает в гомосексуалистах: они не понимают, что однополая любовь не возможна в принципе, ибо, не возможна по сути! Двое мужчин занимаются любовью. Две женщины занимаются любовью. В том и другом случае есть «он» и «она»! Тычинка и пестик!..

– Я давно это понял! Я был в Японии на субтропических островах и привез оттуда в Абрикосово дикий виноград, лимонник и сакуру. Лимонник привез и «мальчика» и «девочку». А, вот кусты сакуры и винограда оказались однополыми… Лимонник разросся и плодородит. А, сакура только год цвела и засохла. Виноград я клонировал! Но, опять «рождались» только «девочки»! Он еще два года продержался и хорошо цвел. Но, пчелки на него не садились. И виноград зачах…

– Да, Кирилл! Половой вопрос важен для всего живого! Но, знаешь, что? Вторым таким же важным вопросом является индивидуальность! Я не была в Японии, но эта страна меня поражает, как художника! Изучая ее по видео, старым книгам, по танку и хокку, я поняла, что там принцип индивидуации, как выражается мой земляк Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг – один из главных принципов жизни и смерти.

– Умница! Давай запланируем поездку в Штутгарт. Посидим на скамейке под старым буком, на которой сидел Шеллинг, Шиллер, Гете, Гельдерлин.

– Отсюда и до Бад-Рагац рукой подать. Поищем могилу Шеллинга…

– Да, у каждого свой бук!

– На моей Родине говорят: у каждого своя березка!

Глава 21. Как звали поручика Голицына и корнета Оболенского. Или: Диана и сын парфюмера

«Ты смеешь перешагивать овраги, что верующих с думающими, всегда разъединяли и для которых мудрецы не видели моста»

(Из оды к Фридриху Шеллингу короля Максимилиана II, бывшего ученика Шеллинга)

Они подходили к трапу бомбардировщика ВВС Великобритании, на верху, которого стояли графиня Диана и ее дочь Люба. Кирилл свободной рукой, в другой у него был букетик из черного тюльпана, красной розы и оранжевой лилии – для Дианы, притянул к себе жену. Он прошептал ей на ухо:

– Ты оговорилась, назвав дочь Дианы Елизаветой, или так ее видишь? Ульяна, княгиня Светова, без году неделя, несла букетик из красной розы, темно-фиолетового тюльпана и темно-синей, почти черной, лилии – для дочки графини…

– Я оговорилась, милый! – Ответила также шепотом Уля.

– Оговорка… по Фрейду…

– Возможно. А ты спроси у Зигмунда!

– Как? Мы же с ним в жизни не встречались!

– Встречались, коль ты его знаешь и о нем помнишь… Просто ты забыл! Со всеми, кого мы знаем и помним, мы встречались! – Уля шептала и с улыбкой мертвой моны Лизы смотрела на Кирилла.

– А, ты не была случайна возлюбленной Фридриха?

– Которого, из трех?

– Шеллинга, естественно! Ты так страстно о нем говоришь и на могилку его тащить меня собираешься!

– Вполне возможно, что именно мой архетип был Каролиной Шлегель, женой Августа Вильгельма Шлегеля. Той самой, которая бросила своего стареющего гения и связалась с юным Фридрихом Шеллингом, став его женой и музой…

– Архетип? Опять по Фрейду!

– Нет, не по Фрейду и даже не по Юнгу! По Бальзаку! Читал его «Взлет и падения Цезаря Бирото, парфюмера»? У парижского парфюмера пост наполеоновской эпохи был архетип римского императора Цезаря, которого зарезал его приемный сын Брут… Однако, мы подходим к трапу. Прими надлежащее выражение лица. Все же мы встречаем леди и миледи! Миледи можешь поцеловать в щечку. А леди поцелуй руку… Не спрашивай о таком ритуале. Потом объясню как-нибудь…

…Кирилл и Ульяна Световы, русский князь и княгиня, встретили леди и миледи, как должно было встретить женщин, приятных во всех отношениях! По дороге в Замок, Диана поведала Кириллу страшную историю о детях, жене и дочке Сергея Васильевича Хорошко. Кирилл и Ульяна все уже знали. Но, выслушать из первых уст, тоже было интересно… Трагедия, одним словом! Вот поэтому в их букетиках были траурные цветы наряду с жизнеутверждающими. Оптимистическая трагедия! Как сказал бы великий русско-еврейский, советский писатель Всеволод Вишневский.

…История о лауреате Нобелевской Премии, академике ряда иностранных Академий Наук, жене Сергея Васильевича Хорошко, Светлане, о его приемной дочери, асе ВВС России, Елизавете Сергеевне Хорошко и, о его многочисленных детях, от Светланы, Елизаветы, Вероники и Дианы. Вкратце.

…Светлана была в гостях в Хараре и Йоханнесбурге, по приглашению АН Зимбабве и ЮАР и старейших в Мире Университетов. Кстати, ученые и юристы считают Йоханнесбург – столицей ЮАР, а не Преторию. Из-за Университета и Конституционного Суда, в этом город, расположенных. Она, в сопровождении коллег – профессоров и студентов Университетов, гуляла по набережной Рандбурга, не замечая ни ее красоты, ни многочисленных ювелирных лавок и бутиков, поглощенная интересной для Светланы беседой о Death after death.60 О том, как ее понимают многочисленные коренные жители этого, богатейшего своей историей, региона Африки, а также голландцы и буры.

…Внезапно Светлана почувствовала резкий толчок в левое плечо, как ей показалась, подняла глаза и увидела юное прекрасное, словно точеное лицо статуэтки, африканки, одетой в роскошное платье, африкано-европейского стиля. На шеи «черного лебедя» было бриллиантовое колье с многочисленными бриллиантовыми подвесками. В ушах бриллиантовые серьги, на пальцах – бриллиантовые перстни. Юная красавица, улыбнулась, встретившись глазами со Светланой, и сказала: «Ой, извините! Я нечаянно!» Светлана также улыбнулась и сказала: «Ничего, ничего! Вы, видимо, торопитесь и задумались!» – «Видимо…» – Ответила черная красавица в бриллиантах, отливающих на африканском полуденном солнце всеми цветами радуги, и быстро пошла дальше своей дорогой. Никто из сопровождающих Светлану не придал этому маленькому происшествию никакого значения. Светлана, улыбаясь и сказав, что Смерть после… Упала замертво! Южно-африканская красавица, а, вернее, киллер, молниеносно вонзила ей в сердце стилет, и вынула его, не оставив на белоснежном платье Светы ни капельки крови. Точно также была убита божественная Сиси на набережной Женевского Озера, киллером – анархистом Луиджи Лукине, который даже под пытками и когда ему накидывали петлю на шеи в его камере, не признался, кто его «нанял»! Твердил, что убил Сиси по ошибке. Он, якобы, поставил себе целью – уничтожение богатых «тунеядцев», многие из которых приезжали в Швейцарию на отдых. Вначале он хотел убить Орлеанского претендента на французский трон принца Филиппа, но тот уехал, прежде чем преступление было подготовлено… Есть все основания предполагать, что Лукине был послан мужем Елизаветы, императором Францем Иосифом I, ибо Сиси стала опасной для Империи, связавшись с революционно-фашистски настроенной знатью Австрии, Венгрии, Франции и Германии. У Франца Иосифа была отличная агентура. Но он просмотрел свою любимицу, дочь Марию Валерию, эрцгерцогиню Австрийскую, ставшую фашистом. У Марии Валерии, кстати было десять детей…