Симон Тер-Петросян - Сталин. Мой товарищ и наставник

• Название: Сталин. Мой товарищ и наставник
• Автор: Симон Тер-Петросян
• Жанр: История
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9955-0946-2

Незадолго до своей трагической гибели в июле 1922 года Симон Аршакович Тер-Петросян, известный под партийной кличкой «Камо», закончил книгу воспоминаний об Иосифе Виссарионовиче Сталине, земляке, наставнике и товарище по революционной борьбе.

Обстоятельства сложились так, что рукопись мемуаров впервые увидела свет только в 2013 году, а до этого хранилась в семейном архиве близкого друга Камо, ставшего ее редактором.

Ценность этих воспоминаний в том, что они касаются юных лет Сталина, наименее освещенного периода его жизни, и в том, что автором их является не просто современник Вождя, а его друг и соратник по революционной борьбе, пламенный революционер, которого Владимир Ильич Ленин называл человеком «совершенно исключительной преданности, отваги и энергии».

---

Симон Тер-Петросян Сталин. Мой товарищ и наставник

От редакции

Незадолго до своей трагической гибели в июле 1922 года Симон Аршакович Тер-Петросян, известный под партийной кличкой «Камо», передал для редактирования своему другу Ираклию Георгиевичу Капанадзе, бывшему преподавателю русского языка и литературы Третьей тифлисской мужской гимназии, рукопись книги воспоминаний о Иосифе Виссарионовиче Сталине, земляке, наставнике и товарище по революционной борьбе. Камо не очень хорошо владел русским языком (когда-то Сталин был его репетитором по этому предмету) и понимал, что его воспоминания, написанные на русском, нуждаются в профессиональной редактуре. По плану Камо его воспоминания о Сталине должны были стать своеобразным подарком к 45-летию Сталина, но этому плану не суждено было осуществиться. После гибели Камо рукопись и отредактированный ее вариант остались у Капанадзе. Можно только предполагать, почему Капанадзе не передал ее вдове Камо или в какое-то из издательств для публикации. Вероятнее всего, Камо просил не передавать отредактированного варианта никому, кроме него самого, и Капанадзе не считал себя вправе как-то распоряжаться рукописью. Рукопись и ее отредактированный вариант после смерти Ираклия Капанадзе в 1974 году вместе со всем его архивом перешли к дальней родственнице Тинатин Давидовне Майсурадзе (своих детей у Ираклия Георгиевича не было). В 70-е и тем более в 80-е годы в СССР не было возможности для публикации воспоминаний о Иосифе Виссарионовиче Сталине. Если в 70-е его роль в истории СССР и всего мира просто замалчивалась, то в 80-е, на волне так называемой «гласности», имя вождя всячески очернялось. После развала СССР в Грузии сложилась обстановка, в которой также не могло быть речи о публикации воспоминаний Камо. В городе Гори, на родине Сталина и Камо, был закрыт музей Камо, звучали требования о закрытии музея Сталина, а в Тбилиси неизвестные вандалы дважды оскверняли могилу Камо в Пушкинском сквере, что вынудило родственников Камо перенести его прах на Вакийское кладбище и захоронить его рядом с могилой родной сестры Джаваир Аршаковны Хухулашвили (Тер-Петросян).

Ценный архив мог погибнуть на чердаке дома, в котором жила Тинатин Майсурадзе, умершая в 2013 году, если бы не группа местных энтузиастов-историков, собирающая материалы о старом Тифлисе. Найдя воспоминания Камо, они пытались опубликовать их в Грузии, но ни одно из современных грузинских издательств не проявило интереса к этой поистине бесценной хронике революционной эпохи, следствием чего стала публикация воспоминаний в нашем издательстве. Как говорится, нет худа без добра.

Мы выражаем глубокую признательность Мамуке Гелашвили и Николозу Беридзе за то, что они спасли от гибели и сделали достоянием общественности воспоминания Камо. Ценность этих воспоминаний в том, что они касаются юных лет Сталина, наименее освещенного периода его жизни, и в том, что автором их является не просто современник вождя, а его друг и соратник по революционной борьбе, пламенный революционер, которого Владимир Ильич Ленин называл человеком «совершенно исключительной преданности, отваги и энергии».

Предисловие

По совету Максима Горького некоторое время назад я начал писать автобиографию. Писатель из меня никудышный, но Горький убедил меня в том, что это не важно – для истории важны факты, а не красивые фразы. Я начал писать, но очень скоро бросил это дело. Не от лени, а потому что понял, что сначала я должен рассказать о моем старшем товарище, человеке, который открыл мне глаза и привел меня в революцию – о Иосифе Сталине. Скоро ему исполнится 45 лет – круглая, хоть и не совсем, дата. Я решил убить одним выстрелом двух зайцев – сделать подарок моему товарищу и рассказать о том, что он сделал для революции. Сам он никогда о себе не рассказывает, никогда не хвастает тем, что он сделал для дела революции и продолжает делать. Не такой у него характер, но из-за человеческой скромности не должна страдать историческая правда. Некоторые другие революционеры, называющие сейчас себя «ближайшими соратниками Ильича», не сделали для революции и сотой доли того, что сделал Сталин. Но они на виду, их имена и портреты печатаются в газетах каждый день, а о Сталине вспоминают редко и немного. Он и сам не считает, что делает что-то особенное, и не любит похвал в свой адрес. Никогда не забуду, как он отчитал меня, когда я сказал, что Ленин – мозг революции, а Сталин – ее руки. «Революция делается руками народа, а не отдельных личностей», – ответил на это Сталин и потребовал, чтобы я больше не говорил «такой чуши». Я знаю, что революция делается руками народа, но я хотел сказать о том, что организаторский талант Сталина принес делу революции столько же пользы, что и гений Ленина.

Если потомки станут изучать революционную историю только по газетам, то у них может сложиться превратное мнение о многих революционерах. Скромные будут недооценены, а болтливые хвастуны будут выглядеть так, будто без них никакой революции не было бы. Поэтому я согласен с Горьким – каждый революционер должен поделиться своим личным опытом. Из этих маленьких кирпичиков-воспоминаний будет создана новая история человечества, правдивая, народная история. Но рассказывать надо не о себе, а о самом важном, чему был свидетелем. Самое важное на моем революционном пути это то, что я был соратником Сталина, что под его началом я вырос из мальчишки в борца революции и был свидетелем многих его дел. Не каждому в жизни выпадает удача встретить такого учителя.

Кроме большой исторической цели, есть у меня и маленькая личная цель. Хочется сделать моему товарищу и учителю хороший подарок к его юбилею. Предвкушаю, как он удивится, когда увидит книгу о себе, написанную мною, не только его соратником, но и земляком, человеком, который знал его с детских лет. Придется мне вспомнить правила конспирации, чтобы мой подарок оказался сюрпризом, о нем до поры до времени никто знать не должен. В первую очередь – сам Сталин. Чего доброго, он потребует от меня бросить это «пустое занятие» и заняться «настоящим делом». Мысленно отвечаю ему: «Нет, Иосиф, это совсем не пустое, а очень нужное и важное занятие, ведь сам ты о себе никогда ничего не расскажешь. Люди, которые до революции один раз организовали стачку[1], теперь считаются «видными революционерами» и «близкими соратниками Ильича», а о твоих заслугах толком никто не знает». После Октября стало хорошо видно, кто с какой целью примкнул к делу революции. Оказалось, что среди товарищей есть и такие, кто руководствовался сугубо личными мотивами. Понимая, что победа коммунизма неизбежна, они заранее позаботились о своей карьере: вступили в партию, старались быть ближе к Ленину, изображали кипучую деятельность. Сталин никогда не думал о личном и никогда не притворялся. Да и как мог думать о личном человек, который много раз смотрел в глаза смерти? Он не раз рисковал жизнью ради общего дела, но относился к этому легко и просто, как купцы относились к издержкам, которых невозможно избежать, разным утрускам. Если без этого в деле не обойтись, то стоит ли вообще обращать на это внимание? Главное – сделать дело, принести пользу партии, революции и народу. Я сейчас не стану касаться того, какую пользу делу революции принес Сталин. Я напишу об этом подробно. Ради этой цели и задуман мой труд. В предисловии я просто хочу подчеркнуть разницу между Сталиным и многими из тех, кого сейчас называют «ближайшими соратниками» Ленина без реального на то права. Соратник – это тот, кто борется наравне, плечом к плечу, на равных. Моя совесть не позволяет мне назвать себя соратником Ильича, но я с полным правом могу назваться соратником Сталина. И я горжусь этим.

Можно сказать, что я дважды познакомился со Сталиным. Первое наше знакомство произошло в детстве. Иосиф на четыре года старше меня и, кроме того, держался всегда очень серьезно, поэтому я воспринимал его как взрослого. Во время второго знакомства я увидел революционного деятеля, человека, способного повести за собой массы. Это произошло весной 1901 года во время первомайской демонстрации в Тифлисе. Иосиф[2] выступал перед рабочими, большинство которых было много старше его, но все они слушали его с таким вниманием, как будто он был старшим. В тот день мой товарищ открылся мне с новой, удивительной стороны. Столько лет прошло, а впечатления этого майского дня свежи в моей памяти так, будто все было только вчера. Но начну я свой рассказ не с этого дня, а с нашего детства в Гори. Чтобы понять человека, надо знать, где он родился и вырос.

Детство в Гори

На первый взгляд наши семьи (моя и Иосифа) были разными. Но только по социальному положению. Я родился в семье купца, принадлежавшего к потомственному священническому роду[3]. Иосиф родился в семье сапожника, отец которого возделывал землю в Диди-Лило[4]. Во всем остальном наши семьи были похожи. И мой отец Аршак Тер-Петросов[5], и отец Иосифа Виссарион Джугашвили были жестокими домашними тиранами, пьяницами и никчемными людьми. На Кавказе издревле существует культ отца. Отцов, и вообще старших, принято уважать, слушаться их и т. д. Отцами гордятся. Когда встречаются два кавказца, они первым делом говорят друг дружке: «Я – сын такого-то». К сожалению, ни я, ни Иосиф своими отцами гордиться не могли. Мы их стыдились. Я, наверное, стыдился больше. Виссарион Джугашвили тиранил только своих домашних, а мой отец вдобавок издевался над своими работниками. У него в конторе в воздухе витали злоба и ненависть, словно какая-то черная пелена. И такая же пелена была у нас дома. Мне было одиннадцать лет, когда я впервые заступился за мать. Отец ударил меня, а затем потребовал, чтобы я в знак прощения поцеловал ему руку. Я прокусил ему руку до крови. То была моя первая победа в борьбе за справедливость.