Дэвид Даллин - Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы

• Название: Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы
• Автор: Дэвид Даллин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906914-51-4

Точное описание событий, связанных с деятельностью советской разведки в 20—50-е годы прошлого века, а не изложение отдельных «шпионских историй» – такую цель ставил перед собой автор, когда в течение 10 лет работал над этой книгой. В результате получился фундаментальный труд, который значительно превосходил другие аналогичные произведения, написанные во второй половине XX века и посвященные деятельности советской разведки до начала «холодной войны».

---

Не последнюю роль играли рабкоровские группы, созданные в Германии, подобно тем, что появились повсюду под эгидой Коминтерна и при финансовой помощи советских разведывательных органов. Вначале во главе этого движения стоял Бела Ваго, венгерский коммунист, работник торгпредства и советский тайный агент. Движение рабкоров началось в 1925 году и приняло здесь самый большой размах по сравнению с другими странами (если не считать Советского Союза). «Роте фане» в Берлине и коммунистические газеты на местах призывали корреспондентов с индустриальных предприятий писать о доходах и расходах, технических нововведениях и новых методах работы. Сообщения рабкоров тщательно проверялись, и если попадались существенные, то они передавались в разведку.

Советские источники подтверждают, что больших успехов рабкоровское движение в Германии достигло в период между 1926 и 1932 годами. «Из всех капиталистических стран, где развилось движение рабкоров, – писала Мария Ульянова, – Германия была одной из первых».[79] В июне 1928 года «Роте фане» насчитывала 127 рабкоров, а месяцем позже – 227. К концу 1928 года в Германии было несколько тысяч рабкоров.

В дополнение к торговому представительству в отдельных отраслях появились «торговые компании», часто именующие себя смешанными советско-германскими фирмами: «Дероп» – в нефтяной сфере, «Дерулюфт» – в авиационной, «Книга» – в издательской и т. д. Каждое из них служило прикрытием для одной из «двух девушек», реже для двух одновременно. Такое разделение было логичным. Красная Армия засела в «Дероп», «Дерутре» (немецко-русское транспортное общество), «Гаркребо» (гарантийный и кредитный банк) и т. д. НКВД обосновалась в «Книге», «Востваге» (Восточно-западная торговая компания), Интуристе.

ТАСС использовался как «Гретой», так и «Кларой».

Высокое качество немецкой работы

В Германии отношения между советской разведкой и коммунистической партией по форме были те же самые, что и во Франции. Тем не менее, в Германии они сильно отклонились от французского образца.

Итак, КПГ должна была выделить высокопоставленного человека для связи с советским аппаратом и для руководства подпольной работой. В каждой стране из-за уникальной важности такого поста выбор кандидатуры велся при взаимодействии Москвы (под личиной Коминтерна) и кокретной коммунистической партией. После своего назначения этот человек находился под защитой своей партии. Чтобы придать ему иммунитет, его можно было сделать членом парламента, при необходимости ему выделялся телохранитель, и, разумеется, если он попадал в руки полиции, к его услугам были лучшие адвокаты. Но этот человек, обеспечивающий связь, предупреждался, что если он допустит «отклонения», то будет ликвидирован, прежде чем успеет вымолвить хоть одно слово. Во Франции пост такого человека для связи между компартией и советским аппаратом занимал с начала тридцатых годов Жак Дюкло, в США до 1945 года – Эрл Браудер, в Германии до 1933 года – Ганс Киппенбергер.

Немецкие ученики Москвы оказались подготовленными гораздо лучше, чем многие другие представители «братских» партий. С их вошедшей в поговорку аккуратностью, дисциплиной и техническими навыками германские агенты быстро усваивали методы конспирации, более того, совершенствовали их и во многом превзошли своих учителей. Не случайно, например, лучшие мастерские по изготовлению паспортов в Западной Европе, которыми снабжались НКВД, армейская разведка и Коминтерн, находились в Берлине. Фальшивые деньги, которые пришлось раз или два печатать в экстренных случаях, тоже изготавливались в Германии. А главный штаб компартии в «Доме Карла Либкнехта» с его потайными комнатами, подвалами и сигнальной системой стал образцом для всех других.

Германский коммунистический аппарат рано начал готовить агентов, которые могли проводить разведывательные операции.[80] Некоторые из них повышались в ранге, поступали на советскую службу, их посылали в разные страны, где они широко использовали свое немецкое гражданство для достижения необходимых целей. Те из них, кто остался верным Сталину, получили высокие посты в Четвертом управлении, а те, кто пережил войну, вошел в элиту Германской Демократической Республики.

Ганс Киппенбергер был одним из таких лидеров целое десятилетие, до 1933 года, а с 1929-го по 1933-й возглавлял «специальную службу» (М-аппарат) в Германии. Он пришел из студенческой коммунистической организации, вожаком которой являлся, и сохранил все внешние черты студента-идеалиста. Со сверкающими черными глазами, узким лбом и стройной фигурой, он был воплощением фанатика, когда вступал в подпольную организацию коммунистической партии в Гамбурге.[81] В 1925–1927 годах он разыскивался германской полицией и некоторое время жил на нелегальном положении. Он был выдвинут своей партией в рейхстаг, был избран, получил депутатскую неприкосновенность и вышел на открытую арену. Военная комиссия рейхстага, членом которой стал Киппенбергер, была чудесным наблюдательным пунктом и предоставляла возможности для прямого контакта с генералами и адмиралами германских вооружённых сил, которые начали возрождаться. Эти контакты потом оказались фатальными для Киппенбергера – когда, во время правления нацистов, он скрылся в Москве, его там объявили германским шпионом и казнили во время большой чистки.

Как часто бывало с «практиками партийной работы», Киппенбергер не был выдающимся политическим или идеологическим лидером, даже, как организатор, он был ниже своего помощника Лео Флига – связника между немецким подпольем и Коминтерном. Флиг в период нацистской власти тоже был отозван в Москву и казнен.

В совместных советско-германских тайных операциях участвовало поколение многообещающих молодых людей, большинство из которых закончили одну из специальных школ в Москве. Многие из них добились печальной известности.

Среди них самым заметным был Рихард Зорге, чьи подвиги в Японии стали известны только спустя долгое время после его смерти. Привлекательный, высокий, хорошо сложенный мужчина, Зорге нравился всем, даже лёгкая хромота прибавляла ему очарования. «У Ики было что-то от германского гусарского офицера», – вспоминал один из его друзей. (Ика – прозвище Зорге среди его ближайших друзей, его жену Кристину называли Икарет). – Он довольно много пил, но всегда хорошо держался. Он легко заводил друзей, и каждый был рад видеть его». В институте социальных исследований во Франкфурте Зорге не добился заметных успехов: ни его исследование в области антисемитизма, ни брошюра «Накопление капитала» не получили известности.[82] Зорге был выдающимся подпольным практиком, лишенным политических или философских талантов.

Зорге в Германии поступил в советскую разведку и в конце 30-х годов поехал в Москву в качестве корреспондента «Франкфуртер цайтунг». Потом отправился в Китай и, наконец, в Японию, где с 1935 по 1941 годы руководил знаменитой шпионской группой. Он считался консервативным человеком и нацистом, поэтому ему доверяли все секреты в посольстве. Он завербовал в качестве агентов несколько японских коммунистов, имевшихся как в токийском правительстве, так и вокруг него. Его доклады в Москву в критические годы с 1937-го по 1941-й имели историческое значение.

Другой замечательной фигурой в этой русско-германской группе был Вильгельм Цайссер – после войны он долгое время руководил восточногерманской полицией. Работа Цайссера в качестве советского тайного агента бросала его то в Китай, то в Малую Азию, то в Испанию, а в 1945 г. он вернулся на родину с советским гражданством и стал членом коммунистического правительства.

Высокий, с приятным лицом, интеллигентный и смелый, бегло говорящий на многих иностранных языках, Цайссер имел все качества, чтобы высоко подняться в коммунистической иерархии. В юные годы он был учителем в Рейнской области, потом солдатом кайзеровской армии, где дослужился до чина лейтенанта. Он обосновался в России, когда разразилась Октябрьская революция. Воодушевлённый движением масс, он вступил в ряды большевиков и с тех пор так и оставался убежденным коммунистом. Он был членом «Союза Спартака» в Германии и играл ведущую роль в коммунистическом движении в Руре в 1923 году. После прохождения курса в Москве он стал авторитетом в области методов и техники гражданской войны.

С 1925 года Цайссер – в рядах советской разведки. Был послан в Китай. В Шанхае основал отделение «Стального шлема» (председателем которого в Германии был генерал-фельдмаршал Гинденбург), завоевал уважение и доверие дипломатов и служащих и получил возможность снабжать Москву ценной информацией. Когда генерал Ганс фон Сект, бывший шеф германской армии, посетил Шанхай, он останавливался в доме Цайссера.[83] Из Шанхая Цайссер поехал в Маньчжурию, а потом в Малую Азию. В конце тридцатых годов он появился в Испании под именем «генерала Гомеса». Из Испании он вернулся в Россию. Даже во время пика карьеры его окружала атмосфера отчуждённости. Он избегал фамильярности в общении со своими товарищами, и многие обижались на него за высокомерие. Где бы ни появлялся Цайссер со своей поразительно красивой и элегантной женой, повсюду он привлекал всеобщее внимание.