Рене Госинни - Малыш Николя и воздушный шар
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Малыш Николя и воздушный шар"
Описание и краткое содержание "Малыш Николя и воздушный шар" читать бесплатно онлайн.
Встречайте нашего маленького знакомого Николя! Вы наверняка помните, какие забавные истории приключились с ним и его школьными друзьями. Эти непоседы всегда здорово и весело проводили время – играли, проказничали, иногда ссорились, случалось, даже дрались, но потом непременно мирились.
На страницах этой книги – новые истории из жизни сорванца Николя и его приятелей-выдумщиков. А те, кто ещё не знаком с этим обаятельным и непосредственным мальчишкой, советуем обязательно прочитать и другие рассказы о нём.
Рене Госинни
Малыш Николя и воздушный шар
© 2009 IMAV éditions / Goscinny-Sempé
© Crédit photos – DR
© Левин В. Л., перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке.
ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016
Machaon®
* * *Жильберту Госинни
Знакомиться с песней, не зная её мелодии… Присутствовать на опере, где нет костюмов и декораций… Переживать перипетии пьесы, лишь глядя в текст, когда ты сам и предатель, и тот, кого он предал, и любимый, и брошенный… Познакомиться с киносценарием, не узнав, как с ним поступит камера… Окажись мы в таких условиях, что за грустная жизнь нас ждала бы, каким серым бы стал мир!
Вообразите: Фернанда, Пенелопа или жена Гектора – без голоса Брассанса, гитары и контрабаса. Фернанда ни на кого бы не произвела впечатления, Пенелопа довольствовалась бы своим Улиссом из пригорода, а жена Гектора, лишившись мелодии, так и осталась бы со своей нерастраченной нежностью[1]. Конечно, рифмы никуда не делись бы, но эти истории оказались бы… просто историями.
Моцартовский «Дон Жуан», где Дон Жуан не сталкивается с Командором, где шпагу заменил пюпитр, а в сцене последнего ужина звучит только бас. Опера осталась бы гениальной, но, разойдясь в разные стороны, музыка и драма ослабили бы впечатление друг от друга, а мы лишились бы половины эмоций.
В свете (слишком слабом) ночника быть голосом и Федры, и Ариции. Переживать за одну, ненавидеть другую. Потом переживать за другую и презирать первую. Любя Ипполита, по очереди быть той, кто ему ненавистна, и той, кого он любит. Разрываться от тезеевского[2] желания сказать всем этим голосам: «Замолчите!»
Не видеть, как Трюффо показывает историю дикого ребёнка, а лишь слышать голос юного Виктора[3]. И при этом не терять смысла, который где-то притаился, ожидая нас.
А теперь представьте себе историю о малыше Николя без иллюстраций.
Останутся история, партитура, язык и иллюзия ребячьего мира.
Эмоции рождаются при соединении двух талантов. Слово одного рождает штрих другого. Но без штриха слово обесцвечено. Как же добиться, чтобы улыбка человека, умершего тридцать лет назад, совпала с движением ныне живущего?
Я у Жан-Жака Сампе. Студия на Монпарнасе, на последнем этаже дома номер тридцать. В глаза бросается рабочий стол художника. Кое-что на этом столе привлекает взгляд. Разноцветные облачка-куколки. Художник объясняет:
– Я пробовал кисти.
– Жан-Жак, мне надо с тобой поговорить. Дело сложное. Во всяком случае, непростое.
– Ну?
– Так вот, у меня завалялись десять историй о малыше Николя. И хотя основное – слова – есть, не хватает главного – рисунков.
– Ага.
– Эти слова не имеют смысла без твоих рисунков. Понимаешь, это как…
– Чёрно-белые облака?
– Точно!
И я представляю себе партитуру, ноты в которой – маленькие цветные пятнышки. Партитуру, написанную для двух голосов, один из которых замолчал больше тридцати лет назад. Но остаётся второй.
Я вышла из студии, спустилась на лифте и растворилась в городе. Я представила себе: вот Жан-Жак смотрит, как я иду по этому тротуару бульвара Монпарнас. Маленькая фигурка в акварельном облачке. Персонаж Сампе.
Через несколько месяцев Жан-Жак просит меня зайти к нему. «Хочу тебя кое с кем познакомить», – говорит он.
Его студия, ставшая призрачной, когда в прошлый раз я ушла из неё, сияет ещё сильнее.
Волнуясь, как девушка перед первым свиданием, я поправляю причёску в лифте.
Меня ждал маленький мальчик. Он был тут – в своём дурацком джемпере, грустный оттого, что взрослые его не понимают. Он правда был тут! Под кистью Сампе через тридцать лет после смерти моего (и его) отца малыш Николя снова ожил – я увидела его. От пустыря до новой бакалейной лавки, от витрины, в которой заперты безделушки, до выдуманного цирка, от красного воздушного шарика до театральной ложи – Николя разгуливает по своему детству через пятьдесят лет после рождения.
Из-за нежности, которую вызывают эти рисунки, мои глаза блестят, и Николя, рассерженный и усталый, проказливый и драчливый, улыбается изнутри историй, которые с ним ещё не случались.
Смотритель маяка снова таращится на Фернанду, Дон Жуан красуется в пышном костюме, статуя Командора ужасающе правдоподобна, голос у Федры гуще, чем у Ариции, а юный Виктор убедительно рассказывает о себе с помощью камеры Трюффо. Сампе остановил время, не прикасаясь к часам. Взгляд Николя, пожалуй, стал немного печальнее. Взгляд ребёнка, за которым стоят пятьдесят лет, полных историй. Не стоит стирать то, что вызывает у нас грусть; надо жить с этим, а шрамы оправдывают время, подарившее их.
Анн ГосинниНа рабочем столе – рукопись рассказа Рене Госинни «Конкурс», написанного в 1960-е годы, и акварель Сампе, нарисованная весной 2008 года.
От издателя
Начать эту книгу о малыше Николя с «Пасхального яйца» не такое уж бессмысленное дело.
Посудите сами: мы очутимся в далёком 29-м дне месяца марта 1959 года, когда этот рассказ, потом не попавший в книги, появился на страницах воскресного издания «Сюд-Уэст Диманш» – первый из длинной серии историй. Многие читатели открывают его для себя через пятьдесят лет… Полвека? Уже? Эту самую первую историю мы и предлагаем вам в том виде, в каком она была напечатана более пяти десятилетий назад: с теми самыми иллюстрациями и персонажами. А ведь, по сути, из «Пасхального яйца» и родился малыш Николя.
К остальным рассказам иллюстраций вообще не было. Эти истории были написаны в прошлом столетии, нарисованы в начале нынешнего и вот сегодня публикуются для вас.
Пасхальное яйцо
Я очень люблю Пасху. В этот день дома так весело! С утра папа принялся раскрашивать яйца; он не хотел, чтобы я помогал, и назвал меня криворуким, сказал: весь в мать пошёл. Папа начинает красить яйца в столовой, но каждый год – во всяком случае, из тех двух, что я помню, – заканчивает свою работу на чердаке, потому что всегда разбивает одно-два яйца на обеденном столе (в этом году), на ковре (в прошлом году) или на мамином платье (в позапрошлом году, когда я ещё был совсем маленьким), а мама идёт жаловаться своей маме, и все плачут.
Когда папа спустился с чердака, яиц стало ещё меньше, чем было, зато они такие красивые! Синие, красные, зелёные, разноцветные – точь-в-точь как папины брюки. Он был очень горд, когда я сказал, что никогда не видел такой красоты. Мама тоже сказала:
– Можешь гордиться собой.
Она не шутила, потому что совсем не смеялась, когда это говорила.
Потом папа пошёл в сад и спрятал яйца в траве. Трава высокая, и яйца найти очень трудно. Папа сказал маме, что здорово прятать там пасхальные яйца и как кстати он давно не включал газонокосилку. Тут случилось маленькое происшествие: папа подрался с большой собакой, которой были очень нужны яйца и она пришла за ними в сад. Папа победил. Но мне нельзя сразу искать яйца, потому что должны прийти мои друзья, чтобы помочь и ещё чтобы немножко полакомиться.
Мои друзья приходят с подарками: с шоколадными яйцами, шоколадными зайцами и другими шоколадными штуками. Мама говорит, что, когда она это видит, у неё болит печень. Потом, когда я всё съем, мне бывает плохо, но это так вкусно!
Когда мои друзья пришли, папа повёл всех нас в сад и там сказал:
– А теперь, ребята, ищите яйца!
У меня для папы был сюрприз – ведь он никогда с нами не веселился! Я сказал ему:
– Ты тоже, папа! Ищи вместе с нами! Я спрятал в траве твои часы!
Тут папа стал красным, посмотрел на меня большими глазами, наверное, чтобы было смешно, и тоже принялся искать.
Месье Бледур, наш сосед, глядел на нас из-за забора, а потом сказал папе:
– Ты не великоват, чтобы искать яйца? – и начал смеяться.
Тогда папа, который ещё не нашёл свои часы, поднял голову и сказал:
– Ты и свой нос не нашёл бы, чтобы высморкаться, если только тебе не сообщили бы, где его искать на твоём толстом теле.
А месье Бледур сказал, что на спор найдёт яйцо за тридцать секунд. Он перепрыгнул через забор и выиграл, потому что, когда свалился в нашем саду, то раздавил одно яйцо своей замшевой туфлей.
Папа долго смеялся, оттого что туфля господина Бледура стала жёлтой и синей.
Месье Бледур посмотрел на папу большими глазами (но не для смеха) и толкнул его. Папа упал и закричал, потому что нашёл свои часы, только немного сломал, когда сел на них.
Мы не видели, чем у них всё закончилось, так как мама позвала нас к столу. Мы ушли из сада, а там остались кричать месье Бледур и папа, а ещё пришла большая собака, чтобы под шумок отыскать яйца, которые мы не нашли.
В доме мы так повеселились! Мама дала нам шоколад, а ещё она сделала шоколадный торт, и заодно мы ели подарки.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Малыш Николя и воздушный шар"
Книги похожие на "Малыш Николя и воздушный шар" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Рене Госинни - Малыш Николя и воздушный шар"
Отзывы читателей о книге "Малыш Николя и воздушный шар", комментарии и мнения людей о произведении.