Софи Гид - Песочница

• Название: Песочница
• Автор: Софи Гид
• Жанр: Русское современное

На ночном пляже Биаррица обнаружен труп известного журналиста. Невеста убитого нанимает адвоката для неофициального расследования…

---

Песочница Софи Гид

© Софи Гид, 2017

ISBN 978-5-4485-4920-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стоит ли автору каждый раз подтверждать то, что в его книге в качестве отрицательных героев (и некоторых положительных) не упоминаются реальные лица, возможные совпадения случайны, а обстоятельства сюжета вымышлены? Не стоит, однако подтвердим это ещё раз для охочих на сенсации читателей. Автор.

1

Сегодняшняя ночь совершенна свой звездной расточительностью. Ни облачка на небе и даже ветра нет. Слабый бриз улегся на закате, и здешняя гавань выглядит как блестящее зеркало, в котором отражаются огни судов, освещенных прибрежных зданий и проблески маяка. Именно на этот белый каменный столп и смотрит человек. Опираясь на парапет всем телом, он стоит неподвижно. Смотрит в небо, звездный ковёр которого переливается бриллиантовыми каскадами, и думает, что утром снова задует ветер, вновь поднимется волна, и океан будет слышен во всей его акустической мощи. Это будет оглушительный грохот волн. Если предположить, что кто-нибудь сейчас видит его лицо, освещенное снизу огнями, то может показаться, что он улыбается сегодняшней ночи. В последние дни у Бискайского залива ветер и волна играли свою особенную роль в жизни этого человека, но теперь все это уже не будет иметь никакого значения.

Из-за приглушенного шума воды здесь с трудом различимы еле доносящиеся звуки ночного города, и глядя на пару судёнышек, плывущих по заливу, этот мужчина ощущает две боли: одна, физическая и острая, которая исходит от прижимаемой рукой шеи, оттуда струйкой, пропитывая ткань плотной рубашки, сочится кровь, выталкиваемая с каждым сокращением сердечной мышцы. Вторая – боль от ужаса и тоски от того, что сердце его бьётся учащенно, а значит, кровь покинет его раньше, чем он сможет получить какую-то помощь. Выходит – он так и покинет этот мир с незавершенной судьбой и надеждами. Дух жизни покинул его, хотя кровь ещё текла из раны; руки уже не могли держать тело, мышцы ослабли. Тело полетело вниз.

Ещё несколько минут назад ничто не мешало его одиночеству. Он оглянулся просто так: что-то висевшее в воздухе, невидимое, но тяжёлое, внушило ужас и заставило крутить головой. Какой-то громкий хлопок. Такое с ним было впервые, где бы он ни находился. Тем более на привычных для него прогулках по ночным набережным знаменитого Биаррица. Он хорошо знал и эту часть прибрежной полосы, да и весь этот порой шумный, но всегда безопасный город и не ожидал здесь никаких дурацких неприятностей или тем более – смертельной опасности. Её просто неоткуда было ждать. Поэтому он глубоко вздохнул полной грудью, прислушался к плеску волн внизу и в первый раз с тех пор, как вышел из казино полчаса назад, нарушил собственную безмолвность, тихо произнеся себе:

– Тебе не от кого защищаться. Ты просто устал.

Решив прогуляться перед сном, он хотел разобраться в своих отношениях с Рени, подумать спокойно. Он находился в таком положении и подобрался к тому возрасту, когда ты знаешь, чьё общество ты предпочитаешь, какую музыку ты будешь слушать с удовольствием, какой напиток доставит тебе большее удовольствие в это время суток, какая женщина рядом будет тебе приятна в эти выходные.

Он всегда думал о ней скорее с удовольствием, перебирая в памяти многих женщин, с которыми был знаком в своей жизни. Не красавица, но этакий полуспортивный образец самки с крепкой спиной и упругими бёдрами; в компании с ней он проводил здесь уже второе лето. Она немного смеялась, чаще выглядела излишне серьёзной, зато для него оказалась нежна и сладострастна, когда они вдвоём, облепленные местным песком, занимались любовью в укромных, окруженных береговыми камнями и скалами местечках, а прохладные волны пытались допрыгнуть до их тел, но лишь рассыпались на солёные брызги. Он хранил на кончиках своих пальцев и губ ощущение её кожи, помнил запах морской воды, скатывавшейся капельками по её разгорячённому телу. Ему нравилось смотреть на неё, когда она стояла на берегу моря в купальнике.

И это побережье «места двух скал»1 ему нравилось больше, чем средиземноморское.

Через пятнадцать минут неспешного марша по бульварам – сначала генерала Де Голя, а затем маршала Леклерка – по этим асфальтированным тропам, названным в честь великих имён воинской славы Франции, последняя из которых была с односторонним движением. В это время суток автомобили или скутеры проезжали с интервалом не чаще одной единицы за пять минут по бульвару Леклерка, который вывел мужчину к небольшому тоннелю под плато Аталайе, на котором располагался Музей Моря.

– Одной мне здесь было бы страшно. И холодно, – сказала проходившая девушка своему спутнику. Её тёмные волосы обрамляли гладкое и изящное личико. На вид ей можно было дать лет двадцать, у неё был нежный голос и красивая фигура, которую не могли скрыть даже длинный для её тела мужской свитер и голубые джинсы-клёш, новые, но кое-где рваные, с нижними краями, превращёнными просто в бахрому, какие любят носить молодые люди. Высокий худощавый молодой человек того же возраста, оставшийся в одной рубашке, крепко сжал её в объятиях. Наверное, его влекло к чувственному телу подруги. Парень повернул девушку к себе лицом, положил руки на её обтянутые денимом круглые ягодицы и притянул их к себе настолько плотно, как это было только возможно.

– Ну же, не дрожи, – уговаривал он, срывая поцелуй с её губ и всё сильнее прижимая к себе.

– Не балуйся!

– Но здесь же никого нет, – запротестовал он. – А даже если кто-то и был, разве ты против?

– Мы просто не видим, но наверняка кто-то из папиных знакомых здесь может проходить, – возразила девушка капризным и в то же время соблазнительным тембром голоса, пытаясь на цыпочках дотянуться до его губ и нежно гладя его волосы. – Родители не лягут, пока я не вернусь. Лучше проводи меня домой.

Парень после поцелуя самодовольно улыбнулся, сделав шаг назад, отстранился от девушки, и они быстро ушли. Мужчина проводил пару взглядом и поёжился. От холода?

Отсюда дорога разделилась на три тропы: левая и основная, для транспорта и пешеходов, направлялась в туннель; вторая и третья направлялись к берегу океана. Здесь уже и прогуливающихся-то не было.

Не останавливаясь, он пошел по той, что была средней и в отличие от правой, спускавшейся все ниже, свой уровень над водой не меняла. И вот тогда-то он затылком почувствовал, будто кто-то наблюдает за ним, желая удостовериться, что он следует привычным маршрутом. Ему поначалу захотелось засомневаться в необходимости сворачивать на этот неосвещенный участок асфальта, закралась трусливая мысль «а не стоит ли вернуться к свету?», хотя он и понимал, что вероятность встретить здесь кого-либо ничтожно мала.

По ночам эта, практически центральная, часть города была немноголюдной. Из достопримечательностей города поблизости были только Музей Моря и эспланада с памятником ветеранам войн. Если не считать обитателей двух с лишним десятков аквариумов, в которых размещались более сотни видов рыб и прочих обитателей морских глубин, нескольких тюленей и многочисленное семейство наблюдавших за всеми с напускной ленцой сквозь стекло акул, не опасающихся крупных двуногих и позволяющих фотографировать себя и четверых дремавших сторожей и специалистов музея – эта часть города по ночам была пустыней Гоби.

Да, ещё рядом был и утёс Святой Девы, но к мосту «эспланада Богоматери» (работы ателье самого Эйфеля), по которому можно было подойти к другому символу города – статуе Девы Марии; все почему-то предпочитали подбираться с другой стороны.

Мужчина остановился перед большим камнем. Он осмотрелся по сторонам, как испуганный олень, отбившийся от стада. Достал пачку сигарет и сел покурить на этот самый камень. Взглянув зачем-то на часы, он через несколько минут с обречённым выражением лица поднялся на ноги и выкинул тлеющий окурок в темноту. Подняв голову, поймал себя на мысли, что вокруг него вдруг образовалась странная тишина, будто ночной город полностью замер. Страх вползал в его душу, и он понял, что никак не может его подавить. По крайней мере, до тех пор, пока снова не окажется среди людей.

Он осмотрелся вокруг. Но это место казалось не только молчаливым, но и почему-то оцепеневшим. Мужчина не смог сдержать волну внезапного озноба, даже зубы застучали. Он широко открыл глаза; его охватила паника, которую он был не в силах сдержать, сердце готово было выскочить из груди. Лунный свет разбросал по земле размытые тусклые фигуры непонятных теней. Успокаивало только то, что, если на него кто-то захочет напасть, то в городе всё равно услышат его крики и поспеют на помощь. Он вспомнил слова девушки и её друга, произнесенных несколькими минутами раньше: «Мы просто не видим». Сейчас показалось, что эта фраза несёт в себе угрожающий смысл. Мужчина выругал себя за то, что сам загнал себя в ловушку страха и стоит здесь, вместо того, чтобы попросту направиться в отель.