Борис Емельянов - Снежинск – моя судьба

• Название: Снежинск – моя судьба
• Автор: Борис Емельянов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Если вы хотите узнать, как сложилась жизнь автора в одном из самых засекреченных «атомных» городов страны, где он прошел путь от вузовского преподавателя до заместителя директора уральского ядерного центра, прочтите эту книгу. В ней отражены не только знаменательные события из жизни автора, но и важнейшие факты советского и перестроечного времени, а завершается она уникальными по исторической значимости дневниковыми записями о переломных 90-х годах.

---

Снежинск – моя судьба Борис Михайлович Емельянов

Дизайнер обложки Неля Николаевна Шувалова

Фотограф Сергей Григорьевич Новиков

© Борис Михайлович Емельянов, 2017

© Неля Николаевна Шувалова, дизайн обложки, 2017

© Сергей Григорьевич Новиков, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-1545-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В июле 2016 года вышла из печати книга «Памятные страницы жизни», в которой я рассказал о себе с раннего детства до студенческих лет (её можно найти в интернете по ссылке:https://ridero.ru/books/pamyatnye_stranicy_zhizni/ или в интернет-магазинах).

К этому времени был написан и второй раздел мемуаров – о том, как сложилась моя жизнь в закрытом городе на Урале. Надо отметить, что указанное на обложке книги название города – Снежинск – было определено ещё при его образовании (Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 мая 1957 года), но использовать его не разрешалось. Вместо этого до начала 1994 года применялись условные наименования: Касли-2, с 1959 года – Челябинск-50, а с 1967 – Челябинск-70.

Поскольку общий объём написанного оказался большим, я решил разделить воспоминания на две книги. По поводу публикации второй из них было немало сомнений. Пожалуй, наиболее трудным для меня был вопрос о том, как рассказывать о некоторых людях, с которыми мне довелось работать. Критически оценивая собственное поведение в тех или иных обстоятельствах, я, конечно, не намерен был писать обо всём, что знаю о них, но и представлять их абсолютно непогрешимыми только потому, что они были талантливыми учёными или руководителями, также считал неправильным. Создавать из их портретов своего рода иконостас – значило бы проявлять неуважение не только к читателю, но и к истории не совсем обычного города, в котором мне довелось жить и работать.

Не сразу я решил включить в эту книгу дневниковые записи, которые вёл в переломные 90-е годы, поскольку в них отразились преимущественно политические изменения в стране, хотя в бурных переменах того времени на местном уровне довелось участвовать и мне. Осознавал я и то, что со временем отношение людей к тому, что происходило достаточно давно, меняется, теряется острота восприятия некоторых событий, а во что-то, когда-то очень важное, сегодня уже не будет желания вникать с тем же вниманием, как прежде. Возможно, поэтому, этот раздел книги заинтересует не всякого читателя, тем не менее, я посчитал, что изложенное в нём является не только неотъемлемой частью моей жизни, но и своего рода документом истории, поэтому отказываться от него не следует.

Глава 1. Урал, в городе без имени

Жизнь – не те дни, что прошли,

а те – что запомнились.

(Габриэль Гарсиа Маркес)

Годы учёбы в Горьковском политехническом институте (ГПИ), о которых было рассказано в первой книге, оставили незабываемый след в моей душе. Я нередко вспоминаю и наших преподавателей, и занятия спортом, и наш ставший для многих родным танцевальный зал в старом студдоме на площади Лядова, и ребят, с которыми довелось делить трудности и радости жизни. Там я «приобрёл» и самых близких друзей: Виктора Дедешина и Леонида Сафонова, с которыми был связан впоследствии много лет.

Защита диплома (это было в июне 1960 года) подвела своего рода черту под горьковским периодом нашей биографии. В студенческие годы, сохранившиеся в памяти как самая замечательная пора нашей молодости, мы многое познали и в науках по избранной специальности, и в самой жизни, незаметно постигая какие-то неведомые нам до того её секреты.

Для отбора выпускников ГПИ на незнакомое нам пока ещё предприятие месяца за полтора до защиты дипломных проектов в институт приезжал от имени МСМ – Министерства среднего машиностроения (название это мы узнали позднее) какой-то кадровик – человек, хорошо знавший свою задачу: в его список должны были попасть лучшие студенты. О будущей работе он не распространялся, но уверял, что она будет интересной, а те, у кого есть семьи, практически сразу получат жилье. Несмотря на некоторые колебания, наша дружная троица – Дедешин, Сафонов и я – дала согласие, заполнив предложенные анкеты. В число отобранных попали ещё несколько однокурсников: Лев Деднев, Аркадий Исупов, Альберт Каравашкин, Слава Синявин, Юра Суровегин. Семейными в это время были только я и Виктор Дедешин, поэтому в оформление попали и наши жёны. Лёня Сафонов заполнял анкету только на себя, так как обрёл семейный статус позднее – в июле 1960 года.

Виктор выбрал в спутницы жизни студентку пединститута Людмилу Марышеву, изучавшую немецкий и английский языки. У неё, кажется, был парень, с которым она дружила, но Дедешин быстро «уловил» в своей новой знакомой явные достоинства будущей жены и не оставил ей никаких шансов на отступление: 26 мая 1959 года они оформили брак. Сафонов, задумавшись о женитьбе, остановился на нашей однокурснице, учившейся в другой группе. Нина Герасимова – так звали его избранницу – была очень открытой в общении, с хорошим чувством юмора, активной девушкой, но далеко не сразу проявила готовность сойтись с Лёней.

Во второй половине июля 1960 года Виктор, почему-то не предупредив меня, отправился за официальным назначением в Москву, в Министерство. Люся с дочкой Ирой (родилась она 20 июня) ожидала мужа в Павлово, в родовом доме Виктора. Вернувшись домой, Виктор прислал мне несколько странную телеграмму: «Тебя будут агитировать на преподавательскую работу – не соглашайся». Дня через три после этого в Москву отправился и я, оставив свою жену Людмилу у её родителей в Большом Козино.

Огромное светло-коричневого оттенка здание Министерства, на котором не было ни одной вывески, располагалось на Большой Ордынке. Войдя, как мне заранее объяснили, в один из боковых подъездов, я подал в маленькое окошечко паспорт и заказал пропуск. Ждать пришлось недолго, и я прошёл в указанную комнату, в которой находился довольно пожилой на вид работник кадровой службы по фамилии, насколько помню, Никулин. Встретил он меня приветливо, задав для начала несколько малозначимых вопросов, а затем перешёл к главному. Рассказывая в общих чертах о месте, куда я должен буду поехать, он пояснил, что там имеется созданный два года назад вечерний филиал МИФИ, в котором очень не хватает преподавательских кадров. Я понял его и сразу же ответил, что согласен работать только на основном предприятии. Никулин, по-видимому, ожидал такой реакции, но продолжал беседу, убеждая меня, что я не пожалею: институт перспективный и преподавательская деятельность даст мне возможность приобрести очень ценный опыт, который потом обязательно пригодится. Настаивая на своём, я дал понять, что он зря теряет время. Такие «качели» тянулись до обеденного перерыва, после чего упорный и, как я понял, весьма искушённый в своём деле кадровик, продолжил свою агитацию. В какой-то момент он привёл неожиданный для меня довод: «А вы знаете, недавно у меня был ваш товарищ, которого мы предполагали устраивать преподавателем, но он сказал, что не годится для этого, а вот Емельянов, который скоро у вас появится, действительно подходит для такой работы». В этот момент я мысленно обругал Виктора, окончательно поняв смысл его телеграммы: «подставив» меня, он тем самым смог добиться того, чего хотел сам, и в то же время поступил, вроде бы по-честному, предупредив о грозящем мне варианте.

Разговор продолжался довольно долго и после обеда, и я, наконец, сдался. Забегая вперёд, могу сказать, что это решение оказалось действительно удачным для меня, сыграв немаловажную роль в последующей жизни.

Из Москвы я вернулся в Горький, и через несколько дней мы с Людмилой отправились в Свердловск, взяв с собой лишь самое необходимое на первое время, а остальные вещи отправили багажом. По прибытии на место поехали по названному мне адресу в посёлок Пионерский, где располагалась неприметное, не отмеченное никакими вывесками помещение конторы, принадлежавшей объекту, куда нам надлежало попасть. Начальник конторы Николай Николаевич Либанов, просмотрев наши документы, сказал, что транспорт к месту назначения уже уехал, поэтому нас отправят только завтра. Он пояснил также, что до места можно добраться и на самолете АН-2, летающем по несколько раз в день из аэропорта Уктус до объекта и обратно, но мы отказались: поскольку при конторе была небольшая гостиница, нас не смутила такая задержка.

Утром следующего дня (это было 3 августа) мы отправились на небольшом автобусе в неведомый для нас пункт. Настроение наше нельзя было назвать приподнятым, но особенно неуютно мы почувствовали себя, когда увидели, наконец, шлагбаум с уходящими в обе стороны от него рядами колючей проволоки. Прежде чем разрешить нам пройти через контрольно-пропускной пункт (КПП), предъявленные нами документы довольно долго изучал солдат с автоматом, внимательно сличая наши физиономии с фотографиями в паспортах. Проходя эту процедуру, я невольно подумал: «И зачем я согласился на это назначение? Почему же нам не сказали, что мы будем жить в какой-то закрытой зоне?».