Никита Марычев - Очищение духом. Трилогия

• Название: Очищение духом. Трилогия
• Автор: Никита Марычев
• Жанр: Русское современное

Вечная борьба добра и зла по обе стороны великой реки Келирон не оставляет равнодушным никого. Девушка Ривелсея уходит из дома и вступает в великий Орден, чтобы приносить пользу людям – а попадает в круговорот кровавого хаоса. Опасные улицы крупного города, леса, бесконечные болота – где она обретёт себя? Кто из врагов окажется другом, кто из друзей предаст? Сколько будет длиться война и почему девушка с горящими глазами с грустью говорит, что война со злом – это перебрасывание огня через себя?

---

– Но почему же? Почему? – спросила Ривелсея.

– Потому что ты в Анрельте первый раз, – сказал Стекольщик, – и ты не можешь, я думаю, никак знать человека по имени Теро́н, который является главным в не очень любящем день посольстве.

– Посольстве? Каком Посольстве?

– Чашечку эту продам я тебе за полцены, за три золотых монеты всего, – сказал Стекольщик во много раз громче, чем говорил до этого. – Говорят, что любой напиток в изделиях из этого стекла дольше сохраняется горячим и приобретает слабый запах того цветка, который изображён на нём. Хотя, скорее, это всё-таки воображение, но чашка неплохая.

– Кто такой Терон? – спросила Ривелсея в лоб.

– А что, говорю же я: время такое, что никто не покупает у меня посуду, и я всё разоряюсь и беднею, – горько сказал Стекольщик. – Беднею и беднею, разоряюсь и разоряюсь, беднею, и совершенно уже вскоре буду я бедным и без денег совсем.

– Ладно, поможем вашей торговле, чем сможем, – сказала Ривелсея, кладя в руку Дейвиса три монеты и забирая чашку, уже завёрнутую в какую-то зелёную материю. – Спасибо вам большое за чашку и за приятное общение. Я ещё зайду, я думаю, перед тем, как уезжать из Анрельта.

– Я уверен, абсолютно уверен в этом, – сказал Стекольщик. И добавил, поясняя, – ведь как же можно без хорошей посуды-то жить?

Глава 14

Выйдя из лавки, Ривелсея быстрым шагом, вернув на лицо задумчивое выражение, за полчаса вернулась к Адесту и, поскольку того не было дома, стала ждать его возвращения.

Адест вернулся очень поздно. Он ходил к приятелю по каким-то делам, которые сложились, по всей вероятности, не весьма удачно, отчего и настроение его, явно запечатлённое на лице, было не вполне хорошим. Он громко и шумно поднялся по лестнице, скрипя по ступеням и хлопая дверью, и через минуту раздался его голос:

– Сайя, принеси поесть! И захвати вина с полки и хлеба!

– Что случилось-то? – спросила Сайя. Ривелсея полчаса сидела в своём помещении внизу и была вынуждена слушать, как Адест громко и раздражённо рассказывал, что кого-то обманули при покупке лошадей, кого-то заставили кому-то этих лошадей вернуть, и теперь он, Адест, будет должен договариваться насчёт поездки и продажи с другим человеком и платить ему деньги за овёс. Выслушав всю эту историю, Ривелсея, убедившись, что накал страстей уже стал спадать, тихо поднялась наверх и, загородив на полсекунды тусклую коптящую лампу своей тенью, возникла в комнате.

Адест хлебал что-то из тарелки и потягивал из кружки вино маленькими глотками. Узрев Ривелсею, он полуприветливо ей кивнул и продолжил ужинать. Она приблизилась и села на свободный стул, возможно ближе к нему. Тучи за окном собирались в дождь, и оттого было сумрачно и темно.

– Как дела? – спросил Адест, откусывая мясо и протягивая руку за хлебом. Было видно, что ответ на данный вопрос интересует его не в столь высокой степени, как те проблемы, о которых он рассказывал минуту назад, но уважение ратлеру выказать он хотел и по мере возможности пытался.

– Я успела приобрести чашку тенистого стекла и немного пообщаться с продавцом. Скрытности ему не занимать, да и хитрости, конечно, тоже. Сложная работа.

Адест шумно хлебнул из кружки.

– Но ратлерский клан, конечно, как всегда, не подкачал и перехитрил всё-таки старого хитреца, так? – спросил он.

– Стараемся, – ответила Ривелсея с мягкой улыбкой. – Но он всё равно не захотел открыться полностью. Вы знаете Терона? – спросила она тихо.

– Теро-он? – сказал он, пробуя это слово на вкус. – Что-то похожее слышал, кажется. Он яблоки продаёт каждую осень дёшево очень, но это только не Терон, а Тегон. Больше я ничего не припомню, извини.

– А что такое «не очень любящее день посольство»? Терон – его глава, как мне объяснил Дейвис.

– Что-что? Посольство? Хм, – Адест молчал больше минуты. – Да, я слышал об этом. Есть такая вещь – Ночное Посольство. Вот.

– И? – спросила Ривелсея.

– И это всё, что я слышал, – сильно разочаровывая её, ответил Адест. – В Анрельте я с рождения живу, но про это слышал пару раз, и то случайно. По всему видать, эта организация не выставляет себя напоказ и вообще предпочитает держаться в тени. Чем она занимается, я даже предполагать не возьмусь. Но я уверен, городская Стража имела бы много к ним вопросов.

– Вот-вот. И Орден тоже, – вставила Ривелсея, всё так же вопросительно и с ожиданием глядя на Адеста.

– Думаешь, я ещё что скажу? – спросил тот. – Сказал бы, с удовольствием бы сказал, но только что? Я тебе не Стекольщик, сомнительными делами не занимаюсь, с тёмными людьми не имею никаких общих дел. А Ночное твоё Посольство, из названия ясно, ничего благовидного не делало никогда. Вот есть, конечно, знакомый у меня один, он живёт неподалёку, от него я, кстати, и сам про Посольство узнал, у него не худо бы спросить. Мне, конечно, сейчас нету времени лишнего по городу болтаться, но для ратлерского клана постараюсь, ведь я же союзник!

– Орден не оставит без внимания вашего усердия, – пообещала Ривелсея таким тоном, словно всем кланом руководила она. Впрочем, в этом она не сомневалась. К тому же, Адест зря строил из себя такого бескорыстного. Веттар Нарт однажды во время одного из занятий отвлёкся ненадолго от основной темы и рассказал ей, немногословно, но зато по-ратлерски доходчиво, как устроен и функционирует Орден рыцарей разума. Союзники клана – все, кто верно и достойно служит Повелителю – каждый год в девятнадцатый день осени (день основания Ордена) получали по триста золотых монет от Совета Разума, что составляет семь с половиной анреллов. Любому из союзников сей подарок приходился очень кстати, поэтому все они старались как можно дольше удержаться в клане. За дополнительные же заслуги и старания, не входящие в число прямых обязанностей, Орден вознаграждал дополнительно, в зависимости от значительности оказанной помощи. Таким образом, сказать, что Адест совершал самопожертвование, было никак нельзя.

Следующим утром он действительно ушёл из дома раньше, чем Ривелсея проснулась, и вернулся только к полудню. Он сразу крикнул Сайе, что пора завтракать, и позвал Ривелсею.

– Вот что я смог узнать. Ночное Посольство – тайная, но очень широкая организация. Их дела мало кому известны, об этом я не смог ничего узнать. Но я знаю, что люди, которые встают на пути данной общины и каким-либо образом им мешают, очень часто погибают и сходят по непонятной причине с ума. Захочешь поговорить с кем-то из них – иди на улицу Славы, там в восьмом доме Зенрис живёт, вот к нему и обращайся. Он там, конечно, не главный, но доверенный, по крайней мере. Вот и всё, Ривелсея. Я думаю, про Терона он знает. Удачи тебе и процветания Ордену!

– Орден вас не забудет, – повторно сказала Ривелсея, готовясь переодеться вновь во вчерашний наряд. Ей опять предстояла прогулка по Анрельту.

Улицу Славы искать пришлось довольно долго, хотя и находилась та почти что в центре города и идти пришлось через Золотую площадь. Когда в своё время, давным-давно, шло строительство Анрельта, этой площади ещё не было, построили её всего сотню лет назад как венец всего города в то время, как происходило стремительное его возвышение и обогащение. Памятник Рейлингу Славному, градоправителю, при котором это происходило, находился в центре площади. Рейлинг, если верить его статуе, был очень высок, худощав и молод. В руке он держал копьё, увитое искусно выполненным из сапфира гербовым синим цветком, каковой изображался и на голубоватых монетах. Несколько метров вокруг памятника выложены были плитами чистого золота, и там постоянно стояли два Стража на специальных тумбах. Стражи сменялись каждые два часа, и что бы ни случилось в городе, они не имели права покидать своих постов, поскольку считалось, что они охраняют и оберегают самую честь, славу и достоинство города Анрельта.

Памятник и Стражей окружал замкнутый в кольцо водоём, глубокий настолько, что дна в нём не было видно, и в его прозрачной, как хрусталь, воде плавали красивые огромные рыбы. С четырёх сторон были переброшены невидимые почти стеклянные мосты, по которым только и можно было попасть в центр. Вокруг росли цветы и деревья, а с разных сторон к площади примыкали различные здания: нефритово-белый строгий Монетный дом, из оранжевого камня Городской Совет, украшенный многими флагами и скульптурами, и совсем бесхитростное и угловатое серое здание городской Стражи.

Улица Славы была перпендикулярна примыкавшей к Золотой площади улице Великих Строителей. Восьмой дом был из серого гранита, высокий и не особо дружелюбного вида.

Стоящий у дома человек выглядел случайным и, казалось, просто смотрел на плывущие облака, но при приближении Ривелсеи он сразу скользнул взглядом по ней. Было понятно: что-то он охраняет.