Лаура Кинсейл - Летящая на пламя

• Название: Летящая на пламя
• Автор: Лаура Кинсейл
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023142-3, 5-9578-0780-Х

Юная англичанка по прихоти судьбы становится принцессой маленького государства на экзотическом Востоке — и это очень не правится коварным, искушенным в придворных интригах вельможам…

Опасность поджидает ее за каждым углом, таится в каждом бокале, в каждом цветке. И не у кого просить помощи, кроме отчаянного моряка, запросившего взамен огромную плату — тело и душу принцессы…

Любовь нельзя купить — это знают все.

Но быть может, настоящий мужчина способен ее завоевать?..

---

— Олли, моя дорогая, — улыбнулся он, снимая шляпу. Щеки молодого человека раскраснелись от ветра. — Ты рано поднялась к чаю. Я надеюсь, что ты вняла моим советам и вместо того, чтобы проводить все утро, стоя на носу корабля, провела его здесь.

Олимпия сдержала себя, чтобы не наговорить ему колкостей.

— Добрый день, Френсис, — только промолвила она, сунув в рот надкушенное печенье.

Она отлично знала, что ему это не понравится. Фицхью решил, что его невесте следует быть более стройной и подтянутой, и замучил ее советами по поводу того, как ей нужно питаться. И действительно, видя, с каким энтузиазмом она жует, он слегка нахмурился, но ничего не сказал, а только надул губы и отвернулся к столу. Олимпия взглянула на его правильный решительный профиль, и ей захотелось раздуться до невероятных размеров, стать огромной, как слон, только для того, чтобы досадить Френсису.

— Чем ты занималась сегодня утром? — спросил он. Олимпия замялась.

— Я ходила проведать брата.

Френсис бросил на нее многозначительный взгляд.

— Понимаю, — сказал он. — Надеюсь, этот визит не разочаровал тебя? Он решил примириться с тобой?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Олимпия, похолодев.

Фицхью с недовольным видом поджал губы.

— Как о чем? О том, что он, по-видимому, все же вынужден будет простить тебя за то, что ты приняла мое предложение. Мне сразу же стало ясно как белый день, что вы разругались в пух и прах. Ты же давно не виделась с ним. — Фицхью нахмурился, перебирая столовое серебро. — Я пытался поговорить с ним, но он не захотел видеть меня. Должен прямо сказать, что с его стороны довольно неучтиво поступать подобным образом. В конце концов он дал мне разрешение ухаживать за тобой. Олимпия потупила взор.

— Я думаю… что его мучают какие-то сомнения.

— Если его беспокоит родословная семейства Фицхью, то она безупречна, лучшей семьи ему не найти! — заявил Френсис несколько вызывающим тоном.

В подтексте его слов, несомненно, был намек на то, что Дрейки — бастарды, незаконнорожденные, в отличие от него самого. Олимпия почувствовала, как в ней закипает обида за оскорбление, нанесенное Шеридану. Ее давно уже смущал начальный слог фамилии Фицхью. Что это за Фиц, откуда оно взялось? Но она опять — уже в который раз! — решила не обострять отношения и промолчала.

— Шеридан скоро выйдет, чтобы прогуляться со мной по палубе.

— Так, значит, он все же простил тебя! — воскликнул Френсис по-детски радостно.

— Да… мне так показалось.

— Может быть, мне следует пойти вместе с вами? Олимпия беспокойно заерзала в кресле, вспомнив вдруг о странностях в поведении и речах Шеридана. Ей казалось, что все эти отклонения лучше скрыть от Френсиса.

— Я думаю… что в этот раз… тебе не стоит этого делать. Оживление на лице Френсиса сменилось выражением недовольства.

— Понимаю, — произнес он с некоторым раздражением. — Но я хотел бы знать, почему, черт возьми, ему не подходит моя кандидатура в качестве зятя? Надеюсь, ты выяснишь это.

Последняя фраза звучала скорее как требование, нежели как просьба.

— Я уверена, что ты ему кажешься вполне подходящим по всем статьям, — поспешно сказала Олимпия, стараясь успокоить Фицхью. — Здесь дело в другом.

— Ну хорошо, но я не могу взять в толк, что именно заставляет его вести себя таким образом, — недовольным тоном заметил Фицхью, и его лицо покрылось красными пятнами от негодования. — Я просил его подняться ко мне и объясниться. Дважды посылал за ним! Затем я просто приказал ему явиться сюда, но он проигнорировал мой приказ. Скажу тебе прямо, что если бы кто-нибудь другой на этом корабле проявил подобное неповиновение, то он давно бы уже получил триста ударов плеткой! — Фицхью сжал кулак. — Ты знаешь, какое разлагающее воздействие на дисциплину оказывает его обращение со мной? Члены экипажа смеются за моей спиной! Я уже приказал заковать в кандалы четырех матросов, пока… — Он осекся. — А ты как раз собираешься прогуляться по палубе. Я теперь не знаю, что и делать. Может быть, мне приказать высечь этих четверых на твоих глазах? — Капитан вздохнул и налил себе чашку чая. — Ей-богу, от всего этого можно застрелиться.

Последнее слово поразило Олимпию, она замерла. «Застрелиться»… Она вдруг вспомнила зачарованный взгляд Шеридана, когда он смотрел в дуло пистолета. И снова услышала тихое «Прощай, принцесса», сорвавшееся с его уст. Олимпия в ужасе закрыла рот рукой.

— О Боже! — прошептала она. — О Боже!

Не помня себя от страха, Олимпия бросилась к двери, не обращая внимания на изумленное восклицание Френсиса, несущееся ей вслед. Она стрелой промчалась по коридору, подхватив юбки, сбежала вниз по трапу и, чуть не сбив с ног какого-то матроса, устремилась к двери в каюту Шеридана.

Мустафы нигде не было видно. Олимпия толкнула дверь, подергала за дверную ручку, но каюта была заперта.

— Шеридан! — что было силы закричала Олимпия, трясясь от страха; ее сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. — Шеридан! О Боже, открой дверь, пожалуйста, прошу тебя, открой дверь!

Бронзовая ручка повернулась, и Олимпия влетела в тесное помещение каюты.

Шеридан отступил в сторону. Он был обнажен по пояс и вытирал о полотенце, висевшее у него через плечо, бритву.

Олимпия вздохнула с облегчением. Перед ее глазами все еще плыли круги от пережитого волнения. Он поддержал ее за руку.

— Все в порядке. Садись, — сказал он.

Олимпия бросилась ему на шею и прижалась к его груди.

— Шеридан, — промолвила она дрогнувшим голосом. — О Господи, как ты меня напугал!

Он погладил ее по голове.

— Все в порядке, — повторил он. — Все в полном порядке, принцесса.

Она ощутила тепло, исходящее от дорогого ей человека, и прижалась лицом к его груди, заплакав от счастья, что он жив. Шеридан протянул руку и захлопнул дверь перед носом любопытных матросов, с изумлением взиравших па эту сцепу.

Олимпия внезапно отпрянула от пего и быстро огляделась вокруг.

— Где он? — спросила она.

Шеридан прислонился к умывальнику и вопросительно взглянул на девушку. Он был опять чисто выбрит, и все же в нем чувствовалась перемена, Это был уже не прежний Шеридан.

— Где он? — снова повторила Олимпия, близкая к истерике. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе держать его здесь?

Шеридан все так же молча смотрел на нее. Ее падший ангел был, как всегда, красив мрачноватой красотой: серые, словно лед, глаза; черные, как ночная тьма, волосы; правильные черты лица, прекрасно сложенное тело. Олимпия отвернулась от него и начала дрожащими руками перетряхивать постель.

Она нашла пистолет под кучей скомканных бумажек и обрывков картона. Ей было жутко дотрагиваться до оружия, но Олимпия справилась с собой и, схватив пистолет обеими руками, прижала его к груди, готовясь дать отпор, если Шеридан захочет отобрать у нес оружие. Но он и пальцем не пошевелил.

— Принцесса, — спокойно сказал Шеридан, — если бы я решил убить себя, для этого нашлось бы много других способов.

Олимпия пристально вгляделась в его бесстрастное лицо, пытаясь убедить себя в том, что он говорит искренне. А затем она закрыла глаза, чувствуя, как по ее шекам неудержимым потоком бегут слезы.

— Что это? Зачем это? Неужели я во всем виновата? — шептала она. — Что я такое натворила? Я сделаю все, что ты пожелаешь. Хочешь, я оставлю тебя, хочешь, вернусь. Что я могу сделать для тебя? Если бы я была…

Олимпия помолчала и продолжила фразу про себя: «Джулией, а не такой жирной и глупой, какая я есть. Я так люблю тебя, Шеридан, но я не знаю, что мне делать».

— Ты ни в чем не виновата, — сказал он. Олимпия облизала соленые от слез губы.

— В таком случае что случилось? — В се голосе слышалась мольба. — Шеридан… скажи, что могло произойти?

Выражение его глаз внезапно изменилось, и Олимпия увидела в них такую боль, что невольно сделала шаг по направлению к Шеридану, чуть не выронив пистолет из рук. Он отвернулся.

— Ты ни в чем не виновата, — снова резко повторил он. — Ты вообще здесь ни при чем, понимаешь?

Олимпия в растерянности остановилась посреди каюты.

— Я не верю тебе.

Шеридан устало закрыл глаза и прислонился к перегородке каюты. Губы Олимпии дрожали.

— Обещай мне, — сказала она, — что ты не сделаешь этого. Что ты никогда в жизни не поднимешь на себя руку. Обещай.

Он не ответил. Олимпия смотрела на него с нарастающим ужасом.

— Шеридан! — воскликнула она, не в силах больше терпеть эту муку.

— Ну хорошо, хорошо, ради Бога. — Он круто повернулся к ней. — Я обещаю. Довольна?

Он вытер лицо полотенцем и, бросив его на койку, подошел к рубашке, висевшей на крючке, вбитом в перегородку рядом с дверью. Надев ее через голову, Шеридан, не обращая внимания на Олимпию, будто ее и не было в каюте, прошел к умывальнику и начал завязывать шейный платок.