Глен Кук - Орудия Ночи. Жестокие игры богов

• Название: Орудия Ночи. Жестокие игры богов
• Автор: Глен Кук
• Жанр: Иностранное фэнтези

Арнгенд, Касторига и Навая лишились королей. Граальская империя осталась без императрицы. Церковь потеряла патриарха – он не погиб, но был вынужден бежать. Ночь лишилась Харулка Ветроходца, самого великого из грозных изначальных божеств.

Найдутся новые короли. В Граальской империи скоро появится другая императрица. Не останется пуст и патриарший престол.

Нового Ветроходца не будет уже никогда. Старейшее и свирепейшее из Орудий погибло – от руки смертного!

Ночь объята ужасом. Весь мир объят ужасом. Льды растут и движутся на юг.

---

Глен Кук Жестокие игры богов Орудия Ночи. Книга 4

Glen Cook

WORKING GOD’S MISCHIEF

Серия «Звезды новой фэнтези»

Copyright © 2014 by Glen Cook

All rights reserved

© Д. Кальницкая, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

* * *

Посвящается выводку внучек:

Эле-Белле, Кошке-Кэти, Горошине-Ханне, Джози

и одинокому в этой толпе Джошу

Арнгенд, Касторига и Навая лишились королей, Граальская Империя лишилась императрицы, церковь лишилась патриарха (хотя он не погиб, а бежал), Ночь лишилась Харулка Ветроходца, величайшего из ужаснейших изначальных божеств. Ночь объята ужасом, весь мир объят ужасом. Льды растут и постепенно продвигаются на юг.

Найдутся новые короли. В Граальской Империи скоро воцарится новая императрица. Новый зад уже полирует патриарший престол.

Нового Ветроходца не будет больше никогда.

От удара сотрясается весь мир, а вместе с ним и Ночь. Старейшее и свирепейшее из Орудий погибло – от руки смертного!

Мир, на который обрушиваются жестокие перемены, ковыляет навстречу судьбе. Льды все ближе.

1 Антье, тяготы мирной жизни

Не проснувшийся еще толком брат Свечка уселся за накрытый к завтраку стол.

– Полюбуйтесь-ка на его самодовольную физиономию. Любитель фруктов и ягодок. – Уничижительное замечание прозвучало из уст Сочии, супруги Реймона Гарита, которая сидела за столом вместе с десятком приближенных графа.

– Совершенный, не обращайте на нее внимания, – вмешался Бернардин, кузен Реймона. – Снова рвется в бой. Или не снова, а все еще. Уймитесь уже, Сочия, мир наступил, радуйтесь.

Брат Свечка согласно кивнул.

Сочия знала, что долго это не продлится.

Вот-вот все соберутся с духом и снова начнутся ужасы.

– Весь белый свет перевернулся вверх тормашками, если уж устами Бернардина Амбершеля вещает глас рассудка, – заметил старик, откусил кусочек дыни и обратился к графине, которая после всех пережитых передряг стала ему как дочь: – Ради ребенка держи свои чувства в узде.

У Сочии был просто-таки огромный живот. Из-за затянувшейся беременности ее и без того нелегкий нрав еще больше испортился. Первенец уже должен был появиться на свет. Графиню терзали страхи, обычные для неопытной роженицы. Она отказалась последовать обычаю и удалиться от мира перед родами, как подобало даме ее положения.

Сочия Гарит играла при муже роль отнюдь не украшения – она помогала ему, даже управляла с ним вместе и не желала пропускать ничего важного.

Граф, мейсальский совершенный брат Свечка и все прочие приближенные Сочии, которым была небезразлична она и которые были небезразличны ей, давно уже потеряли надежду заставить ее вести себя, как подобает добропорядочной благородной особе.

Мало того! Она не расставалась с Кедлой Ришо – этой беженкой-простолюдинкой да вдобавок еретичкой из Каурена, такой же неразумной, как она сама. Сочия боготворила Кедлу: Кедла Ришо убила короля и тем самым изменила мир.

Брат Свечка знал Сочию еще с тех пор, когда она была вредной и жестокой девчонкой-подростком и жила вместе со своими тремя братьями в маленькой крепости на северо-восточной границе Коннека. Никогда не выказывала Сочия ни малейшего желания становиться благонравной девицей, занятой вышиванием и детьми.

Граф Реймон, как обычно, отнесся к поведению супруги с веселым снисхождением. Реймон любил Сочию страстно и глубоко. Такую любовь воспевали в песнях коннекские трубадуры, и она редко встречалась в эпоху браков по расчету. Однако же Реймон Гарит вступил в права наследования очень молодым, а те, кто мог бы заставить его жениться, руководствуясь политической выгодой, а не чувством, умерли рано и не успели обуздать молодого графа.

Реймон выбрал Сочию спутницей жизни почти сразу же, как увидел, потому что мгновенно узнал в ней родственную душу.

– Любовь моя, тебе нужно внимательно слушать совершенного, – сказал Реймон.

Удивленная Сочия прикусила язычок.

– Понимаю тебя, – продолжал Реймон, – я и сам не могу привыкнуть к тому, что теперь вокруг нет врагов, но таково уж положение дел: неприятеля мы вряд ли увидим, пока не приедет домой Анселин или же каким-нибудь чудом не вернется к власти Безмятежный.

– От Анселина вряд ли стоить ждать неприятностей, – вставил Бернардин. – Он не позволит матери собою помыкать. Бьюсь об заклад, упечет ее в монастырь.

Сочия что-то пробурчала, будто бы напоминая собравшимся, что она все еще не в духе.

– Нельзя даже убить время, охотясь за братьями из Конгрегации, – не обращая на нее внимания, пожаловался Реймон. – Уцелевшие зарылись так глубоко, что уж обратно на белый свет им и не выкопаться.

– Было бы им дело до света, никогда б и не оказались в Конгрегации по искоренению богохульства и ереси, – проворчал брат Свечка.

Жующий солонину Бернардин усмехнулся. Он исповедовал мейсальство, но этим причудам с постами не следовал.

– Сцапал одного несколько недель назад, – рассказал он. – Они совсем не так глубоко зарылись, как надеются. И новый епископ вовсе не так умен, как сам думает.

– Ля Вель? – уточнил брат Свечка.

– Он самый. Новенький. Тупой как пробка, но зато первый честный епископ с досерифсовских времен. Прослежу, чтоб не отправился на тот свет.

Вот уже целое десятилетие в коннекской епархии, которую церковь намеревалась покарать и ограбить за потакание еретикам, с завидным постоянством мерли чалдарянские епископы.

– Честный? – переспросил брат Свечка.

– Сравнительно честный, – отозвался Бернардин, махнув рукой. – Хотя притащил с собой толпу родственничков-паразитов. Зато уж не разбойник в сутане вроде Мерила Понта или Мате Ришено.

– Любимая, а когда ты в последний раз была у госпожи Алексинак? – спросил вдруг граф Реймон.

Госпожа Алексинак была старшей из приставленных к Сочии повитух.

Брат Свечка решил, что это весьма умный поступок: граф не дал Бернардину сболтнуть, что у того имеется шпион в окружении нового епископа, а то вдруг и у ля Веля или Конгрегации имеется свой шпион в окружении графа.

Но вопрос был задан не только ради отвлекающего маневра.

Сочия не сумела толком ничего ответить.

– Так я и думал. Совершенный, после завтрака сопроводите мою жену, госпожу Сочию, к повитухе, никуда не сворачивая по пути и не слушая отговорок.

– Как пожелаете, – отозвался брат Свечка и довольно улыбнулся.

Граф Реймон редко прибегал к своей мужней власти, но если уж прибегал, то отказов не терпел.

– А ля Веля поддерживают в Броте? – спросил Свечка.

– Мы пытаемся это разузнать, – откликнулся Амбершель. – Назначил его Безмятежный, но всего за два дня до своего изгнания. Безмятежный ля Веля не знал. Эту кандидатуру предложил Горман Слейт, один из прикормленных принципатов Анны Менандской. Но и Слейт ля Веля не знал: выдвинул его от имени Валмура Джосса – одного из глав Конгрегации, что отправился в изгнание в Салпено. Джосс – коннектенец, но и он на самом деле не знал ля Веля. Имя кандидата изначально всплыло, когда его упомянул кузен ля Веля, Лачи Линдоп, еще один изгнанник из коннекской Конгрегации. До этого ля Вель с церковью связан не был – обычный прихожанин. Так что никто не ведает, что за епископ нам достался.

Совершенный уставился на Бернардина. Тот подмигнул. Этот приземистый, вечно встрепанный смуглый коротышка всем своим видом очень напоминал безмозглого прихвостня. Именно такую роль он играл при графе Реймоне. Однако вдали от посторонних глаз Бернардин Амбершель демонстрировал недюжинный ум.

– Известно, куда отправился Безмятежный, когда сбежал от главнокомандующего? – поинтересовалась Сочия, которой не нравилось, что ее исключают из беседы.

– Не от главнокомандующего, а от Предводителя Войска Праведных, дорогая, от Пайпера Хекта. Он раньше был главнокомандующим, еще до Безмятежного. А теперь главнокомандующим служит Пинкус Горт, Безмятежный его купил с потрохами.

– Уже не совсем так, – поправил графа Бернардин. – Горт вполне уживается с тем, кого Хект усадил на место патриарха.

– Но где все-таки Безмятежный? – не унималась Сочия. – И сколько еще бед он учинит?

– Сейчас он на Малом Пиноче – это один из островов Пиноче у побережья Фиральдии, где-то между устьем Терагая и устьем Сона – ближе к Сону. Он бы учинил множество бед, если б мог, но Сонса и Платадура блокируют ему сообщение. Королева Изабет не пускает его никуда – жаждет расплаты за смерть Питера.

Бернардин имел в виду Изабет Кауренскую, сестру герцога Тормонда IV, жену короля Питера Навайского. Питер одержал множество громких побед, укрощая врагов церкви, но потом пал, защищая родной город своей жены от арнгендцев, которые осадили его с благословения этой самой церкви.