Павел Лукаш - Разговор о Ренессансе

• Название: Разговор о Ренессансе
• Автор: Павел Лукаш
• Жанр: Поэзия

«Разговор о Ренессансе» – пятая книга известного израильского поэта Павла Лукаша, в которую в основном вошли стихи, написанные после 1997 года. «У Лукаша все свое: он по-своему погружается в осмысление бытия человеческого, по-своему выныривает из тех осмыслений на поверхность фактов, ассоциаций, воспоминаний, по-своему иронично печалится о людских судьбах. И рифмы у него – свои, неожиданные и почти всегда очень точные, на которые надежно опираются строки». Анатолий Алексин

---

Разговор о Ренессансе Павел Лукаш

Дизайнер обложки Марк Канович

© Павел Лукаш, 2017

© Марк Канович, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-4622-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Разговор о Ренессансе» – пятая книга Павла Лукаша, в которую в основном вошли стихи, написанные после 1997 года, а также «избранное» из предыдущих изданий. Это взгляд (часто – иронический) на «жизнь»: на повседневность, любовь, прошлое, настоящее, но не на будущее. И хотя в книге отсутствуют лирические штампы и поэтический пафос, читатели, вероятно, найдут что-нибудь и для себя. Приятного чтения!

Такая штопаная жизнь

Незабвенные

Тот год, теперь уже не близкий,
беды ещё не предвещал:
твой восхитительный английский
меня безмерно восхищал.

Но, помнится, в другом году,
теперь уже таком же дальнем,
ты говорила на урду —
в бреду ли параноидальном?

Следили-то не за тобой!
Они тогда за мной следили.
Они тогда за мной ходили
с большой подзорною трубой.

Все потому, что я им должен
за тех, кто жив и кто не дожил —
кто от начала всех начал
ни разу их не замечал.

А я, как вышедший из комы,
как сквозь магический кристалл,
увидел: мне они знакомы,
но виду подавать не стал.

Но и с тобою стал неловок
и объясниться не сумел:
я сам бы не уразумел
тех жестов, взглядов, недомолвок.

Я ускользнул! Я был таков!
Удрал! Сбежал на юг, на воды…
И там читаю переводы
твои – со всяких языков.

2002

«Лишённый счастья и наследства…»

Лишённый счастья и наследства,
почти сражённый наповал,
я посетил подругу детства,
которую не забывал.

Вот упоительная встреча:
она внимала не переча,
а дальше – было, как в бреду…
Лет через пять – ещё приду.

1998

«Где обделяли милостью природу…»

Где обделяли милостью природу,
в другом миру, в этнической смеси,
я вдруг поверил (через пень-колоду):
Барух ата еси на небеси —
душа – реинкарнация – нирвана —
что очень странно, и – не очень странно,
какая, впрочем, разница – Спаси…

Сменились время, место – что осталось?
Работа-волк? Но в лес не убежишь…
И вот опять поверилось – под старость —
что это есть любовь… и это – жизнь!
Как мальчик во саду ли, в огороде…
Ной говорил по пьяни что-то вроде —
с той, что тебя несчастней, не ложись.

А ты была несчастной и… уютной,
в какой-то мере сделалась родной,
и всё же ты была сиюминутной,
для ирреальности – непроходной:
пусть у тебя тех жизней – что у кошки,
игривый нрав, пленительные ножки…
Но тут – не меньше вечности одной.

В той жизни – ты мне что-то уделила:
духовность? страсть? ажурное бельё?..
О, нет! Не Саломея, не Далила…
Всё очень мило – только не моё…
В той жизни ты любовь сжила со свету,
и я, признаться, следуя совету:
дышите глубже – задушил её.

2007

«На каждый мой ответ есть Твой вопрос…»

На каждый мой ответ есть Твой вопрос,
и не наоборот.
И снова камни – кучно и вразброс —
летят в мой огород.

Тебе мои намеренья открыты —
всё ясно наперёд.
О Боже, не бросай метеориты
в мой огород.

1998

«Где влюблённый нелеп и главенствует блажь…»

Где влюблённый нелеп и главенствует блажь,
а практичность – бесспорный кумир,
из разбитых судеб собираешь витраж
для окошка в свой маленький мир.

Салютую рукой твоему витражу,
и уже над потерей скорбя,
словно всякий другой, от тебя ухожу,
оставляя частицу себя.

1998

«Моя отчаянная злоба…»

Моя отчаянная злоба
сама собой обречена,
поскольку раздавить микроба
ещё труднее, чем слона.

Живу, на многое готовый
в быту, в любви, но не в борьбе —
я сам себе поход Крестовый,
я Хиросима сам себе.

1998

«Удавиться в самом деле…»

Удавиться в самом деле
мы бы оба не хотели.
А тому, кто много стонет,
ни во что вникать не стоит.

Можно самоуглубиться,
если ты самоубийца.
Лучше очень удивиться,
чем не очень удавиться.

1998

Полёт

Если б ты меня не избегала,
собственно, не так уж не любя,
как хватает Витебску Шагала,
мне вполне хватило бы тебя.

1998

«С коньяком и картошкою…»

С коньяком и картошкою
и до самой зари
развлекались гармошкою
мужики-технари.

Завывала гармоника,
что ночное зверьё.
Если жизнь – электроника,
наплевать на неё.

1997

«Не так уж всё черным-черно…»

Не так уж всё черным-черно:
я сотворял богинь порою
себе и своему герою —
чёрт его знает из чего.

Что это всё не просто так,
увы, не верю, но надеюсь
и подготовлюсь, и оденусь
по меньшей мере в белый фрак.

1998

«Пора бы свои соблюдать интересы…»

Пора бы свои соблюдать интересы
тому, кто нигде не бывал.
Мы долго смотрели на глобус Одессы
(её океан омывал).

Цвела нищета, созревали скандалы,
и не было жизни, и нет…
И лишь иногда доходили сигналы
с каких-то далёких планет.

1998

«Летя на «Боинге» в Европу…»

Летя на «Боинге» в Европу,
я вижу то, что видит Бог:
страна Италия, невроку,
похожа сверху на сапог,

о чём давно уже известно,
о чём известно будет впредь…
И все же очень интересно
в оригинале посмотреть.

1998

НЛО

Напрягая глаза до обморока,
силуэт наблюдала публика:
то ли бублика в виде облака,
то ли облака в виде бублика.

1998

О морали

Почему, например, не ворую,
хоть возможность имею порой…
Можно щёку подставить вторую,
а вот задницы нету второй.

1998

Мезальянс

С небывалым интересом
наблюдаю за регрессом
наших отношений:
много ухудшений.

1998

К роману

Сюжеты, в общем, не печальны —
другие выброшены,
все совпадения случайны,
герои вымышлены.

1999

Из романа

У героини всё, что нужно:
семья, пристанище…
Она приветлива наружно,
а впрочем – та ещё…

1999

Ностальгия

Возрастную вытравить тоску
всё труднее с каждым днём рожденья.
Временами хочется в Москву —
сёстры знают – это наважденье.

1999

Последняя встреча

Ты присела на скамью
и сказала: «I love you».
Ты сказала: «I love you,
но хочу создать семью».

1999

«Ход событий не нарушу…»

Судьбы теченье не нарушу…

П. Межурицкий

Ход событий не нарушу:
быт, работа и кровать…
Ведь поэты чёрту душу
перестали продавать.

Понимаю хорошо я,
что в последние года
предложение большое,
спроса нету – вот беда.

Выживаем слава богу,
отдавая за гроши
ежедневно понемногу
состояния души.

А сума не за горами:
те же ангел или чёрт
не являются с дарами —
только времечко течёт.

1997

«Собака – это символ, знак…»

Собака – это символ, знак,
хотя китайский, но удачи,
не просит платьев от Версаче
и не заложит за пятак,

и очень неплохой презент
для самых разных подношений,
в вопросах внешних отношений
она умней, чем президент,

она досталась мне за так,
но за меня пойдёт в атаку…
И я люблю свою собаку,
а впрочем, не люблю собак.

1998

«День, затихающий на спуске…»

День, затихающий на спуске,
меня уже не огорчит.
Виват Виктория! По-русски:
Привет Победе – не звучит.

По мелочам, но как-то сразу
сегодня в жизни повезло:
и сам не подхватил заразу,
и мне не сделали назло,

почти не приставали психи
и сплин манил – не заманил,
среди обыденной шумихи
я даже что-то сочинил.

А мысль, возникшая подспудно,
проста, как маятник Фуко:
стихи писать легко, но трудно,
а прозу – трудно, но легко.

1998

«В споминается некстати…»