С. Гальперин - Алексей Лосев и разгадка двадцатого века

• Название: Алексей Лосев и разгадка двадцатого века
• Автор: С. Гальперин
• Жанр: Русское современное

На фоне потрясающих воображение свершений человеческого разума в минувшем веке совершенно не замеченным оказался прорыв выдающегося русского мыслителя в выразительно-смысловую символическую реальность; тайной за семью печатями для общественного сознания она остаётся и по сей день. Автор предпринимает попытку не только восстановить историческую справедливость, но и побудить любознательного читателя воспользоваться лосевскими открытиями для обретения целостности своего мировосприятия.

---

Алексей Лосев и разгадка двадцатого века С. В. Гальперин

© С. В. Гальперин, 2017

ISBN 978-5-4485-3936-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Настоящая книга могла быть опубликована ещё на пороге наступившего века, но этого не случилось. Вдаваться в подробности причин столь значительной задержки я здесь не стану, зато готов поделиться воспоминаниями о событиях, предшествующих рождению самόй книги.

Всё началось с того, что летним утром 1996 года (дело было накануне «Дня независимости») я услышал обращённое к слушателям предложение «Радио России» принять участие в проекте «Двадцатый век: Люди. События. Идеи». Для этого достаточно было найти подходящее слово для оценки века уходящего, а также назвать Человека двадцатого века. Когда, дождавшись назначенного часа, я с трудом дозвонился до редакции, меня попросили быть предельно кратким. Поэтому я просто назвал двадцатый век «веком отчуждения» для западной цивилизации и «веком пробуждения» для России. Второй ответ я всё же посчитал необходимым слегка развернуть и потому сказал следующее: «Человеком двадцатого века является Алексей Фёдорович Лосев. Он осуществил ещё в тридцатые годы прорыв в новую реальность, реализовав цели „серебряного века“ и проявив на религиозно-философском уровне тайну смысла, тайну имени, тайну истории. Чтобы освоить лосевское наследие до конца века, необходимо немедленное проявление общественной воли».

После короткой паузы я услышал с другого конца провода:

– Ваши ответы очень интересны… А кто такой Лосев?

– Как кто? – опешил я.

– Но, понимаете, слушатели у нас разные. Он кто, – философ?

– Да. Но он и историк, и филолог, и богослов, и… Он – Лосев!

– Спасибо. Ваши ответы приняты.

Этим диалогом всё и ограничилось. «Неизвестный Лосев» интереса у «Радио России» не вызвал. И, как позже выяснилось, у других средств массовой информации – тоже. Ну, а вне пределов СМИ?.. Не менее дюжины видных политических деятелей разного толка ответили на мои обращения о возможности развития и использования идей Лосева на благо России гробовым молчанием. И ведь всё это происходило на фоне ежегодного выхода в издательстве «Мысль» объёмистых томов лосевских трудов, включая те, что долгие десятилетия таились от посторонних глаз в авторском архиве. Пушкин, увы, действительно, был прав: «мы ленивы и нелюбопытны».

Вот тогда-то у меня и возник замысел написать книгу, в которой можно было бы попытаться, изложив сущность лосевских откровений, спроецировать их на главные проблемы двадцатого века. Со стороны подобная затея, вне всяких сомнений, выглядела вéрхом самонадеянности. Между тем я считал, что определённый положительный опыт такого рода у меня имеется: года за четыре до описываемых событий Российский открытый университет издал десятитысячным тиражом цикл лекций авторского учебного курса «Моё мировидение», который я вёл в течение ряда лет в его стенах. Правда, основой лекций этого курса служило лишь то, что являлось в те годы моим собственным «очам ума», стало быть, сам я был волен в выборе трактовки увиденного. Здесь же мне предстояло играть по правилам, устанавливаемым непосредственно Лосевым, которые он сосредоточил в итоговой «формуле», обнародованной им накануне своего 90-летия: «Сама действительность, и её усвоение, и её переделывание требуют от нас символического образа мышления».

И тут произошло неожиданное: я с необычайной ясностью понял, что полностью готов отразить лосевские правила в своей книге. Работа над ней превратилась для меня поистине в праздник, так что замысел мой очень скоро оказался воплощённым в готовой к публикации рукописи. Дело в том, что саму выразительно-смысловую символическую реальность, осознанную Лосевым, я воспринял (это восприятие сохраняется и поныне) в качестве неотъемлемой основы целостной картины мироздания, которой так недостаёт странам христианского мира, ориентируемым в ХХ веке их интеллектуальным авангардом на «лоскутное» мировосприятие. К тому же по мере проникновения лосевского императива в общественное сознание в нём возникают благоприятные условия для восстановления естественной связи между сакральным (священным) и мирским, на долгие века утраченной вследствие отрыва истины веры от истины знания. Насколько всё это важно, говорить не приходится.

Проблема, однако, в том, что для обновлённого восприятия требуется полное и ясное осознание того, что являемая нашим чувствам и уму действительность по самόй своей природе (естеству) рельефна – обладает внутренним и внешним уровнями бытия, причём, внешнее, будучи символом внутреннего, всегда его выражает, так что между ними существует неразрывное смысловое соединение. И всё это, как показал Лосев, оказывается совершенно не зависимым от человеческого разума, относясь как к любой отдельной вещи, так и ко всему миру в целом, образуя, тем самым, фундамент вселенского Всеединства и Всеразличия.

К сожалению, в настоящее время человек способен ощутить себя в такой реальности лишь в интуитивном озарении, эстетическом восприятии, религиозном чувствовании. Что же касается логико-понятийного (рационального) осмысления, – основы нынешнего научного мышления, – к непререкаемости которого его приучают со школьной скамьи, то ему доступ в символическую реальность начисто перекрыт. Разум при этом вынужден довольствоваться лишь поверхностью понятийного поля, где и сам «символ» – всего лишь термин, т.е. понятие, обозначающее знак вещи, её условный шифр, стало быть, плод всё того же разума.

Не слишком трудно представить, что такое мышление, пределом которого остаётся предел применимости понятия, обрекает себя на незавидную участь мифических двумерных «плоскатиков», – они не только полностью лишены возможности оторваться от поверхности, на которой обитают, но и вообще не в состоянии представить себе третье измерение – его для них просто не существует. Но ведь именно таково, на поверку, положение нынешней фундаментальной науки, и она готова отстаивать незыблемость своего толкования реальности, создав для этого круговую, глубоко эшелонированную оборону, нимало не смущаясь тем, что из-за стен её крепостей давно уже видны «уши» гипертрофированного самомнения, чьим фундаментом является всего лишь исторически ограниченный «опыт изолированного индивидуализма и рационалистической метафизики» (по выражению Лосева). Впрочем, к такой позиции как нельзя лучше применим давний вывод бессмертного Гёте: «Ложное учение не поддаётся опровержению – оно исходит из того, что ложь есть истина».

Всё это, на первый взгляд, весьма печально и не внушает оптимизма. Однако человеческая мысль, как свидетельствует многовековая история её развития, всегда находит выход из тупика: выявляется необходимость отказа от привычных стереотипов – происходит требуемая для этого перемена мысли – μετάνοια (греч.). В православной аскезе этому понятию соответствует покаяние как отказ от прошлых заблуждений. Мне же, идя по пути развития лосевских идей, удалось обнаружить условие, необходимое для ликвидации заблуждений и в сугубо светской науке, позволяющее приступить к активному использованию символического образа мышления в самих её основах. Здесь я нахожу возможным ограничиться лишь уведомлением, что условие это – инверсия поля познания, то есть общая смена направленности научной мысли при построении картины мира, результатом чего становится плодотворный прорыв как в основах естествознания, так и в сфере образования.

К настоящему моменту объём имеющихся у меня материалов, освещающих практическое осуществление инверсии поля познания (они публиковались в течение ряда лет в форме установочных бесед на страницах одного из журналов РАН) позволяет мне попытаться предложить их вниманию читателей, включив в готовую к печати книгу «Моё мировидение-2: из мира Эйнштейна – в мир Лосева». И хотя самомý Лосеву в ней уделено значительное место, тем не менее представить её к публикации я вправе лишь после выхода в свет настоящей книги, посвящённой ему целиком, рассматривая это, прежде всего, как акт исторической справедливости по отношению к памяти замечательного русского мыслителя, действительно заслужившего право на титул ЧЕЛОВЕКА двадцатого века.