Ирина Андрианова - Сто фактов обо мне

• Название: Сто фактов обо мне
• Автор: Ирина Андрианова
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-08-005330-6

Герою повести, давшей название книги, шестнадцать лет, он учится в лицее, у него полно друзей и в школе, и в Сети. Он часами сидит в Интернете, собирая прикольную информацию из разных сфер жизни, читает по 100 фактов о своих одноклассниках и сам включается в эту игру. Одним словом, занят под завязку – скучать абсолютно некогда. Тем не менее ощущение пустоты, одиночества, «дырки в душе» не покидает его. Он пытается разобраться в причинах и исправить положение.

В книгу также вошли три рассказа, написанные автором в разные годы.

Для старшего школьного возраста.

---

– Одиннадцать… Не хило… – Потом посмотрел на меня и сказал: – Ладно. Стольник.

Я мысленно прикинул: заявление того стоит, потом срочность, то да сё и ответил:

– По рукам.

Через десять минут мы сочинили заявление следующего содержания: «Я, Светлана Алексеевна Маркелова, мать Валерия Маркелова, ученика 10-го класса «А» лицея № 1648, не возражаю против того, что мой сын поплывет в байдарочный поход». Число, подпись «Маркелова» с закорючкой на последней букве «а».

Подгорбунский отдал мне бумагу, я ему сунул стольник (у меня в заначке всегда пара соток), и мы расстались, как братья. Подгорбунский на прощание сказал:

– Заходи, Маркел, если что. Или просто так заходи.

Вот так мы частенько общаемся с Подгорбунским.

31. Я СООБЩИЛ ПОДГОРБУНСКОМУ ПРО 100 ФАКТОВ

В очередную встречу Подгорбунский спросил меня, не знаком ли я с девушкой-няшкой? Чтобы ее пригласить в кино, потусить в кафе, чтобы она была норм, а не какая-нибудь шлюха. Короче, Подгорбунский созрел для отношений.

Я сказал Подгорбунскому:

– У меня в друзьях есть одна. Собирает по сто фактов с народа.

– И чо? – спросил Подгорбунский.

– Прикинь, ей можно написать про себя, познакомиться. Она вполне няшка.

Подгорбунский подсуетился. Он в тот же вечер начал про себя сочинять, но какие-то срочные дела отвлекли его от самоанализа. Правда, он все равно отправил собирательнице откровений плоды своего труда. А она не замедлила их поместить на своей странице. Вот результат мозговой атаки Подгорбунского.

1. Я мальчик.

2. В моем полном имени 7 букв – это счастливое число.

3. У меня 60 родинок.

4. 24 шрама.

5. Я человек.

6. На данный момент мне 16.

7. День рождения в июле.

8. Хожу в театральную студию.

9. Занимаюсь спортом.

10. Курю.

11. Нет девушки.

12. Перешел в 10-й класс.

13. Этот номер факта соответствует номеру пятницы, когда нечисть вылезает.

14. Я христианин.

15. У меня умирали родные и близкие.

16. Люблю иллюзии.

17. Люблю смотреть фильмы.

18. Три раза лежал в больнице.

19. Моя фамилия состоит из 13 букв.

20. В детстве хотел стать учителем начальных классов, чтобы мучить детей домашними заданиями и ставить им двойки.

21. Хочу уметь рисовать.

22. Хочу научиться играть на муз. инструменте.

23. Есть двоюродный брат.

24. Скоро еще один будет: тетя снова беременна.

25. Есть троюродные сестры и многоюродный брат.

26. Люблю тайны.

27. У меня не все в порядке с головой.

28. Мою маму зовут Анна.

29. Не хочу учиться.

30. Любимое время года – зима.

31. Я наивный.

32. Я пишу это по совету Маркела.

33. Пишу с маминого старого телефона.

34. Постоянно хочу спать и есть.

35. О! Я очень наивный!

36. Я переехал в Коровино. Это дурацкое название.

37. Из 24 шрамов 5 я сделал себе сам.

38. Я не люблю кошек или, как скажут некоторые, просто не умею их готовить.

39. Я люблю готовить еду.

40. К сожалению, у меня слишком развита фантазия.

41. Мне кажется, что я поздно родился.

42. Я хочу собаку хаски и хамелеона. (См. Википедию: «Хамелеоны {лат. Chamaeleonidae) – семейство подотряда ящериц отряда чешуйчатых, приспособленных к древесному образу жизни, способных менять окраску тела»).

43. Я обалдел, когда узнал, что по-русски хамелеона можно называть «земляной лев».

На факты с 44 по 100 у Подгорбунского не хватило пороху. Правда, он не одинок: редко кто дотягивает до сотки. Я решил – это надо исправить. Буду тем, кто напишет ровно сто фактов о себе.

Да, Подгорбунский назначил собирательнице откровений свидание. Она обещала прийти.

32. МОЙ ОТЕЦ МЕНЯ НЕ ПОНИМАЕТ

Я продолжу ту историю с заявлением. Хочу доказать, что отец и я – вода и пламень, плюс и минус, инь и янь, московский «Спартак» и петербургский «Зенит».

На следующий день я отдал заявление моей матери, написанное Подгорбунским, физруку, а через пару дней, сидя за ужином, отец сообщил:

– Валер, меня в твой лицей вызывают. Не знаешь, по какому поводу?

– Из окон не прыгал, йогуртом в столовке не бросался, – ответил я, жуя пельмени. – Не знаю, чего они там.

В общем, отец отправился на встречу с Натальей Юрьевной. Она у нас второй год классным руководителем, преподает алгебру, такая круглая тетка, на переменах смеется, когда видит, как мы с ребятами бегаем и прыгаем. Сначала смеется, а потом ругает:

– Десятый «А»! Вы маленькие? Пол проломите!

Отец пришел из лицея на следующий день задумчивый, сел перед теликом, взял пульт, но включать телик не стал. Сидел так минуты три, потом позвал:

– Валер.

Я подошел к отцу:

– Чего?

– Сядь. Поговорим.

Не люблю я этот отцовский настрой – каменное лицо, сосредоточенно сдвинутые брови. Сейчас начнется…

В сентябре отец стирал мои джинсы и нашел в кармане нож, тогда тоже были непроницаемое лицо, брови в одну полоску, расспросы:

– Валера, зачем ты носишь нож? Тебе кто-то угрожает? От кого ты решил защищаться?

Я тогда отцу ответил:

– Пап, я иногда люблю колбаски купить… докторской… сяду на бульваре, порежу на ходу и… с булкой. Вкусно!

Я не дурак говорить отцу, что в нашем дворе есть одна компания старших пацанов, они к кому не лень пристают – сигарету дай, деньги. Я как-то от них убежал, но это был позор. С тех пор ношу нож, если новая встреча – не побегу, решил защищаться, как мужик.

Раз отец попросил сесть, я сел недалеко, на диван, сделал внимательное лицо, глаза в кучку. Отец посмотрел на меня и сказал:

– Давай скажи, у тебя есть вопросы ко мне? Что-то не так? Как жизнь молодая?

«К чему это он клонит? – подумал я. – Заход какой-то левый».

Отец смотрел на меня и ждал. Тогда я придумал, что спросить:

– Пап, я в ванной вчера краску для волос нашел. Цвет – роскошный каштан. Ты красишься?

Отец смутился, хотел что-то с ходу брякнуть, но потом хмыкнул и признался:

– Крашусь.

– Зачем? Обновление?

– Валер, это не то, что ты подумал. Просто хочу выглядеть на тридцать пять. Чтобы на работу без вопросов брали.

Отец ответил честно, и мне почему-то стало его жалко.

Моему отцу пятьдесят лет. Все понятно – сутулые плечи, седые виски. Я у него поздний ребенок. Когда отцу было тридцать четыре, я появился на свет и меня назвали в честь моего дедушки по линии отца.

Мы с отцом помолчали. Вдруг он спросил:

– Валер, ты разве забыл, что у тебя плохое сердце? Ты же стоишь на учете у докторов!

– Не забыл, – ответил я. – При чем тут мое сердце?

– При том. В байдарочный поход тебе нельзя. Нагрузки, сложности. В пути приступ, что тогда педагогам делать?

– Ничего. Звонить ноль – три! – раздражился я. – Пап, ну ты как всегда – про нагрузки и мое сердце! Я в Интернете читал – с моей болячкой живут сто лет.

Отец встал, походил по комнате, зачем-то потрогал листья бегонии (у нас на окне растет гигантская бегония), сел в кресло снова и, уже не глядя на меня, сказал:

– Валера, мне надоело твое вранье. Думаешь, данные из одной школы не поступили в другую? И учителя дураки, они про учеников ничегошеньки не знают?

Я пожал плечами: хрен их разберет.

– Кто писал заявление? – спросил отец.

Ах вот оно что!

– Я, – легко ответил я, улыбнувшись.

– Врешь. Почерк росписи не твой, – строго парировал отец.

– Ой, я забыл! Если не я, то Подгорбунский, – сообщил я. А что тут такого? Мы же не магазин ограбили.

– Рыжий такой? Серьга в ухе? Из прошлой школы? – Вопросы из отца прямо посыпались, как горошины из стручка.

– Ну да, – опять легко подтвердил я. – Рыжий. Серьга.

– Значит, проделки Подгорбунского? – В голосе отца прозвучали угрожающие нотки.

– Пап, ладно. Что ты пристал? Ну сидели с Подгорбунским, ржали. Потом придумали про заявление… – заканючил я. – Пошутить уже нельзя?

Отец ничего не ответил на мой дурацкий вопрос. Сидел молчал, наконец снова взглянул на меня.

– Сын… – сказал он драматическим голосом. – Ты уже большой. Хочешь поговорить про маму?

У меня что-то напряглось внутри, под ложечкой. Словно я должен шагнуть со скалы в пропасть. Тьфу, гадость какая!

– Нет, – ответил я отцу, – на фиг мне это надо? Я ж ее не знал.

Я видел, как у отца зашевелились желваки на скулах и сжались кулаки.

– Значит, мама для тебя – пустое место?

– Выходит, так. Пап, я ж ее не помню.

– Но когда-то ты должен обо всем узнать… – вздохнул отец.

– О чем – обо всем? – дебильно поинтересовался я.

– Ну, о том, как мы с мамой жили… какая она была… как ты появился… Мы тебя с бабушкой и дедушкой берегли, не говорили про маму… – Отец с трудом подбирал слова. – А сейчас… я думаю… самое время… Это заявление от имени мамы… Я обалдел, когда Наталья Юрьевна его показала…

Я понял – отец завел шарманку, и это, если не остановить, надолго. Я встал и сказал:

– Слушай, пап, не заморачивайся. Я уже все знаю. Мне достаточно.