Денис Драгунский - Почти родственники

• Название: Почти родственники
• Автор: Денис Драгунский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-104877-8

Короткие динамичные новеллы Дениса Драгунского с неожиданной развязкой, парадоксальные заметки о литературе и жизни и письма, адресованные романтичным читательницам, помогут по-другому взглянуть на собственные проблемы, переоценить свои успехи и провалы и даже построить новые жизненные планы.

---

Я, конечно, кивнул. Но в уме расхохотался. Боже ты мой! А я-то думал, что он иногда громко ругается матом. Хамит родителям. Прогуливает школу. Не приходит ночевать. Иногда выпивает. Берет деньги без спросу. Покуривает травку. Колется… А он всего-то иногда лжет.

Врет, проще говоря. Всего делов!

Потом мне стало стыдно за свой внутренний хохот.

Ведь мама с папой (а также бабушка с дедушкой и дядя с тетей) с детства нам объясняли, что врать нехорошо. Почему? А вот нехорошо, потому что плохо.

Мы, конечно, верили. Старались не врать. Когда врали – краснели и запинались.

Но вот что интересно. Религия (христианская) не считает ложь особым грехом. В списке семи смертных грехов лжи нет. В Ветхом и Новом Заветах тоже нет запрета на ложь. Сказано насчет верных весов и верных гирь: мерзок перед Господом всякий, делающий неправду (Вт., 25.16). Но это – именно делание неправды. То есть обман, который наносит реальный ущерб. Отсюда же запрет на лжесвидетельство (9-я заповедь).

Конечно же, Св. Писание полно осуждения лжи. Говорится, что мир лежит во лжи, что люди живут во лжи, и т. п. Ложь земная vs. Правда небесная.

Все так. Но нет прямого и беспрекословного приказания: «Не лги».

Наверное, в отсутствии запрета на ложь есть какая-то правда.

Наверное, легче научиться не красть, не завидовать, подставлять другую щеку, видеть бревно в собственном глазу, чем не лгать.

Вообще-то мы хорошие ребята. Общительные, веселые, добрые. Любознательные. Даже, можно сказать, умные.

Но – иногда лжем.

памяти патера Брауна Friends only

– Всем стоять! – и выстрел в потолок. – Не двигаться! – второй выстрел в старинную вазу, стоявшую на инкрустированном постаменте.

В тишине слышно было, как севрские осколки сыплются на паркет.

Двое мужчин в масках и перчатках стояли в дверях.

– Где хозяин? – голоса у грабителей были глухие и хриплые.

Хозяин, богач и меценат NN, поднял руки вверх, шагнул вперед.

– Пошли! – сказал один.

Второй остался у дверей, поводя пистолетом.

– Я не держу деньги дома, вы же понимаете, – говорил NN, отпирая сейф. – Здесь сравнительно немного, тысяч триста, кажется.

Грабитель молча сложил семь пачек пятисотевровых купюр в пластиковый мешок. Сгреб еще несколько бумажек.

NN был спокоен. На сейфе была добавочная, позавчера поставленная сигнализация. Сейчас приедет полиция.

Но как они вошли в дом?

Ах, да. У него ведь нет охраны. Но зачем ему охрана? У него нет врагов, он давно ушел из бизнеса, он благотворитель, известный всей стране. Он живет в респектабельном пригороде. Сегодня у него собрались человек сорок ближайших друзей – день рождения внучки.

– Назад идем! – скомандовал грабитель.

Они спустились по лестнице в парадный зал. Все гости – мужчины в смокингах и дамы в открытых платьях – прилежно выполняли приказ стоять неподвижно. Было похоже на музей восковых фигур.

– Уходим! – крикнул грабитель и выстрелил в люстру; свет погас. – Всем не двигаться пять минут! Считайте до трехсот! Вслух! Раз! Два! – и выстрелил в лампу в холле.

Стало совсем темно.

Гости покорным хором стали считать. Не успели они дойти до тридцати, двери с грохотом распахнулись, замелькали фонарики, и бодрый голос заорал:

– Ни с места! Полиция! Руки вверх!

Полицейские заняли дверные проемы, стали возле окон.

Минуты через три зажегся свет.

– Кого вы видите в первый раз? – спросил инспектор хозяина.

NN внимательно осмотрелся.

– Здесь только мои друзья, – сказал он.

– Вы в этом уверены?

– Рад вам представить моих друзей, лейтенант! – он назвал имена и титулы всех присутствующих: актеров, министров, поэтов, депутатов, живописцев, послов и даже одного лауреата Нобелевской премии.

– Значит, они успели уйти, – сказал инспектор. – Но как?

– Вам виднее, – сказал NN.

Назавтра инспектор позвонил и сказал, что патрульный обнаружил на обочине две маски. Очевидно, их выбросили из машины. Следствие продолжается.

NN положил трубку. Раздался новый звонок. На этот раз из университета. Он долго слушал, а потом сказал:

– Боюсь, что нет. Нет, нет, увы. Я решил свернуть большинство своих грантовых программ. Извините, денег нет!

квартира машина работа семья Попытка к бегству

Пусть он увидит, пусть. Не надо его беречь. Я всегда его берегла. И что я получила? Хватит, больше не буду. Но пугать не буду тоже. Я его предупрежу. Чтобы он не вляпался в неприятности.

Напишу на бумажке и повешу ее на дверь. Вот так: «Стой! В квартиру входи только с милицией. Я там вишу. В ванной. Там довольно крепкий крюк. Еще я выпила много таблеток и вскрыла вены, на всякий случай. Прости меня».

Нет, это смешно. Надо просто: «Я повесилась в ванной. Никого не винить. Я сама, в уме и памяти. На похороны зови всех, кроме КР. Не обмани! Прощай».

Нет, это лишнее. Соседи увидят, начнут ломиться. Получится ерунда. Ничего, пусть он испугается, не маленький. Записку можно в прихожей. Вот такую: «Прощай! Я повесилась. Никого не винить. Не говори КР. Целую».

Так лучше всего.

Она пошла в душ и долго там полоскалась, раздумывая, одеваться ей, или повеситься так, в голом виде. Решила сначала вытереться.

Зазвонил телефон. Она не стала выбегать из ванной. Телефон позвонил раз десять и замолчал.

Ну и наплевать, подумала она.

Пусть она достает меня из смятой машины, пусть. Хватит ее жалеть! Пусть она увидит меня, вмятого окровавленной головой в разбитое лобовое стекло. Ремни, воздушная подушка – если хорошо шарахнуться, то не поможет. Надо боком. В лоб и боком. Только чтобы она не догадалась, что я нарочно. Записка? Какая чушь! Может, еще КР привет передать?

Но попрощаться надо. Просто сказать: прощай. Пусть думает, что хочет.

Он набрал номер. Никто не подошел. Ну и наплевать, подумал он.

Проехал по глухому загородному шоссе еще километров пять. Как нарочно, ни одного грузовика навстречу.

Он долго решал, посылать смс или нет. Решил, что все-таки да, надо.

Свистнула смска в ее телефоне.

– Достали! – закричала она, красиво одетая, надушенная и накрашенная.

Взяла телефон. Там было написано: «Я разбился на машине. Прощай. Позвони КР. Целую».

Она швырнула в сторону блестящую капроновую веревку.

Он опять ее обогнал.

Хотела позвонить в милицию, сказать его фамилию и номер машины, но не было сил. Сидела на диване и смотрела какую-то чушь по третьему каналу.

В половине двенадцатого она услышала ключ в двери.

Бросилась в прихожую, схватила и разорвала записку. Кинула ее в унитаз. Спустила воду.

– Когда ни приду, – громко сказал он, снимая ботинки, – она всегда в сортире. От кого ты там прячешься?

– Есть будешь? – спросила она. – Чего молчишь? Тебя кормить?

– Руки вымой, – сказал он.

– Не смешно! – сказала она.

значение и смысл Девять слов о любви

Этот разговор я случайно подслушал много лет назад.

Дачный поселок, парк, внизу – река, над рекой – скамейка.

На скамейке – два силуэта на фоне закатного неба.

Он спрашивает:

– Я тебе нравлюсь?

– Да.

– Как человек или как парень?

Долгая пауза.

Значит, как человек… Обидно за парня.

повстречал Эдип Электру Хороший, но плохой

Еще о человеке и парне.

Не знаю, как это называется теперь.

Но в мое время у некоторых непростых девочек, у таких незаурядных, которые с короткой стрижкой и в свитере, – у них было по два кавалера. Один назывался мой мальчик, а другой – мой друг. С одним целовались, с другим ходили в музей и на концерт. Для фортепьяно с оркестром.

Разумеется, возникали некоторые трудности общения. Но непростая девочка держалась изо всех сил. Потому что ей было скучно, ей было не о чем разговаривать с мальчиком. И совершенно не хотелось целоваться с другом.

«Бывает любовь, а бывает секс», – убеждена непростая девочка. Если любовь и секс соединяются – получается так называемое счастье. Но его не бывает. Потому что не может быть никогда.

Кажется, именно из этого твердейшего убеждения непростой девочки – «счастья все равно никогда не будет» – возникают такие, что ли, половинчатые персонажи ее жизненной драмы: прекрасный любовник, но скверный муж; отличный хозяин, но неважный отец; надежный спутник, но черствый человек; заботливый семьянин, но плохой добытчик…

Это же, разумеется, относится и к непростым мальчикам, которые с юных лет были убеждены примерно в том же. Для которых одна девочка была девочка, а другая – подруга, знакомая, хороший-добрый-умный человек.

А все, наверное, начиналось просто: он(она) дает не то, что я от него(нее) жду.