Мария Воронова - Краденое счастье

• Название: Краденое счастье
• Автор: Мария Воронова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-97118-3

Подполковник Зиганшин уже всё придумал: чтобы жить хорошо и счастливо, нужно жениться на соседке Фриде, рыжеволосой девушке, которая так притягательна, трогательна и умна. Она могла бы гармонично вписаться в его мир, подружиться с его детьми. Но череда страшных преступлений, расследуемых Зиганшиным, все больше отдаляет его от желанной цели, от покоя и сближения с Фридой. Неужели простое человеческое счастье для него невозможно?

---

Хирурги почти всю ночь просидели над фотографиями, и утром выдали ценнейшую информацию. По старой кафельной плитке и фрагменту оцинкованного стола Ян Александрович опознал помещение: операционную вивария кафедры оперативной хирургии. За точность он ручался.

Раньше операции на собаках являлись непременным компонентом учебы в медицинском институте, но благодаря деятельности защитников животных лавочку прикрыли, и теперь виварий находился на нелегальном положении. Отдельные предприимчивые доктора подпольно лечили там домашних животных за полцены против пафосных ветеринарных клиник, а с научной целью операции проводились редко, только если доктор разрабатывал принципиально новую методику. На фотографиях как раз были сняты этапы новаторской операции, и Ян Александрович даже назвал имя аспиранта, занимавшегося этой темой.

Зиганшин доложил новую информацию Лехе, и аспиранта взяли в разработку.

Ярослав Игоревич Михайловский, двадцати шести лет, был единственным сыном академика Михайловского, родившимся у того на склоне лет от молодой жены. Ярослав отлично учился и выбрал своей специальностью кардиохирургию, проявляя в ней не меньше таланта, чем отец в биохимии. Даже самые злые языки утверждали, что мальчик уникально одарен, а трудолюбие и усидчивость делают его почти гениальным, и вообще молодой Михайловский представляет собой довольно редкое явление вундеркинда в хирургии.

Ему еще не доверяли самостоятельно выполнять операции на сердце, но, начав ходить на дежурства еще во время учебы в школе, Ярослав к получению диплома врача умел виртуозно выполнять все экстренные вмешательства, стал прекрасным диагностом и обладал обширными знаниями в любой медицинской специальности.

Отзанимавшись день на кафедре, Ярослав или шел на дежурство, или отправлялся в морг, где отрабатывал технику на трупах, и научился так шить коронарные артерии, что любо-дорого. Когда утвердили тему диссертации, научный руководитель договорился об операциях на собаках, и Ярослав каждую неделю ездил в виварий. Поскольку все происходило неофициально, ему помогали студенты из научного общества.

Производительность труда Ярослава изумляла всех, особенно научного руководителя, привыкшего, что аспиранты все делают в самый последний момент. За месяц он представил подробнейший обзор литературы и постоянно радовал кафедру статьями. То интересный случай из практики, то обзор с ярким и неординарным статистическим анализом. В общем, аспирант мечты.

В то же время сотрудники отмечали в его поведении некоторые особенности. Ярослав трудно сходился с людьми, несмотря на вежливость и хорошие манеры, чуждался женщин, бывал довольно резок в суждениях и не умел работать с больными.

Михайловский ставил диагнозы быстро и точно, так же оперировал, но разговаривать с пациентами не умел, больные его не любили и часто просили заведующего отделением назначить им другого доктора. Внешне он был вполне привлекательным худощавым парнем, может быть, не до конца еще сформировавшимся, с длинной почти детской шеей и узкими плечами, тонким голосом, но ничего отталкивающего в нем не замечалось, и молодые докторицы и сестры часто заигрывали с ним. Он пугался, замыкался в себе и явно начинал избегать девушку, позволившую себе лишнее, вплоть до того, что если нужно было сообщить ей что-то по работе, просил это сделать коллегу мужского пола.

Еще у него была странная для хирурга стеснительность. Ярослав никогда не переодевался вместе со всеми в ординаторской, а брал хирургическую робу и уходил в туалет.

Но все это относили на безобидные чудачества гения.

Оперативники ненавязчиво поговорили с ребятами, помогавшими Михайловскому в виварии. Это оказалась влюбленная пара, причем девочка ходила помогать аспиранту ради науки, а мальчик – за компанию со своей возлюбленной. Они охотно рассказали, что Ярослав умный парень, но «дрищеморф» и вообще себе на уме. Разница в возрасте небольшая, ему двадцать шесть, им по двадцать одному году, но общаются они строго по делу и с большим напряжением. Если бы Ярослав мог все делать сам, ни за что не брал бы их с собой.

После сотрудников кафедры оперативники стали опрашивать администрацию, и секретарь ректора сообщила, что приблизительно за месяц до гибели Инги Валерьевны у нее состоялся разговор с Михайловским на повышенных тонах, и, судя по всему, уже не первый. В общих чертах конфликт сводился к следующему: Ярослав Игоревич считал, что его на кафедре гнобят, используют, как научного негра, а оперировать не дают, хотя всем ясно, что он умеет это лучше некоторых профессоров. Он уже на первом курсе прошел этап стояния на крючках, и заслужил право работать самостоятельно, а если Инга Валерьевна не верит, то пусть пойдет с ним в морг, и он ей покажет свою великолепную технику, которую она, как бывший хирург, оценит по достоинству.

Инга Валерьевна сказала, что никому не позволяет разговаривать с собой в подобном тоне, и выставила вон зарвавшегося аспиранта.

Ничего конкретного сказано сотрудниками не было, но начал прорисовываться образ организованного несоциального убийцы с хорошо выраженной «маской нормальности».

Интеллектуальность, эгоцентричность, эмоциональная холодность… Ну а остальные признаки еще не проявились по молодости лет.

«И какой нормальный человек станет добровольно ходить в морг и кромсать трупы, скажите на милость! А потом еще собачек потрошить!» – восклицали оперативники, а Зиганшин ленился объяснять, что тут как раз нет ничего страшного. Что хирург, оттачивающий мастерство на трупах, более гуманен, чем тот, кто сразу со студенческой скамьи приступает к лечению живого человека.

Наконец Михайловского вызвали на беседу. Начали с того, что предъявили флешку, которую Ярослав уверенно опознал и обрадовался, что пропажа нашлась.

Когда Леха сказал, где именно она нашлась, Ярослав отреагировал спокойно и сказал, что понятия не имеет, как она оказалась рядом с телом Инги Валерьевны. Конфликт с ней он тоже уверенно отрицал, называя перебранку обычным рабочим моментом. Кроме того, добавил он, Инга Валерьевна вняла его аргументам и поговорила с начальником кафедры насчет оперативной активности, так что у него нет к ректору никаких других чувств, кроме уважения и благодарности.

Михайловский держался с достоинством и производил впечатление искреннего человека, так что Леха начал прикидывать варианты, как еще флешка Ярослава могла попасть на место обнаружения трупа Стрельниковой.

Михайловский-старший давно жил и работал в Праге, и до недавнего времени Ярослав жил с родителями, но, окончив в Чехии медицинский факультет, вернулся на родину, поступил в аспирантуру и поселился с бабушкой в огромной старой квартире на Кирочной. Год назад бабушка умерла, и парень остался один.

Он не водил к себе гостей и вообще все свободное время проводил один, так что алиби подтвердить оказалось некому, и Леша вынес постановления о задержании и производстве обыска дома, машины и рабочего места Михайловского.

На кафедре парень владел одним письменным столом, и то на паях с двумя другими аспирантами. Занимались по очереди, поэтому тут осмотрели больше для соблюдения формальностей, чем действительно надеясь что-то найти.

А вот в машине, великолепной «шестой» «Мазде», на переднем пассажирском сиденье обнаружили женские волосы и следы полиэстерового волокна серого цвета, предположительно совпадающего с тем флисом, из которого была сшита спортивная куртка Инги. Кроме того, эксперты взяли образцы грунта с покрышек, чтобы сравнить его с пробами грунта в месте обнаружения тела.

Оставалось только удивляться, почему такой осторожный преступник, сжигающий машины жертв, чтобы не оставлять улик, не нашел времени съездить на автомойку, раз уж воспользовался для убийства собственным транспортом.

В самом дальнем углу багажника обнаружился пакет с новогодними гирляндами, и по их количеству становилось ясно, что маньяк планировал долгую и плодотворную карьеру. А в бардачке нашлась золотая сережка, парная к серьге, обнаруженной на первой жертве. Улик набиралось вполне достаточно для предъявления обвинения и просто для того, чтобы дожать неопытного Михайловского и добиться от него признания.

Леха Кныш пригласил Зиганшина поучаствовать в допросе, и Мстислав Юрьевич поехал, хотя не видел никакого удовольствия торжествовать над слабыми, даже если это маньяки и негодяи.

Просто он хотел дождаться результата из первых рук и отчитаться Руслану.

Он не пошел на допрос, а сидел, гонял чаи с областным опером Сергеем Александровичем, с которым его связывало боевое прошлое.

Немного вспомнили былое, а в основном грустили, что жизнь как-то не задалась, и не то чтобы плохая, а романтики и порыва в ней совсем не стало. Сергей сказал, что у него явно остеохондроз крыльев, ни расправить их, ни полететь, и Мстислав Юрьевич сначала согласился, а потом вдруг вспомнил Фриду с ее зубами и почему-то улыбнулся.