Геннадий Крылов - Zombiewood

• Название: Zombiewood
• Автор: Геннадий Крылов
• Издательство: ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2
• Жанр: Самиздат

Что делать, если ты машина для убийства, специально выведенная для убийства зомби? Ответ очевиден, крошить ходячих мертвецов в капусту. Чёрный юмор, сарказм, орды зомби и лихой сюжет, вот что вы найдёте в этой книге.

---

Я углубился в воспоминания. Первых зоргов учили, что называется, в процессе. Это сейчас обучение поставили на конвейер. Тогда все было иначе. Зомби вырезали целые города. В возрасте пяти лет, как и положено, мама отвела меня на тест. Это обязательная процедура. Уклонение жестоко карается. Правда, тогда еще не было этого закона. Да и тестировали всех подряд, и взрослых, и детей. Собственно, ничего необычного в самом тесте. Вводят сыворотку. Если реакции нет, значит не подошел. Если поднялась температура, потерял сознание, или побледнел, значит есть шанс воспитать зорга. Взрослые оказались непригодны. Дети, в возрасте только от пяти до семи лет.

Так вот, мама привела меня в лабораторию. Меня укололи. Сначала реакции ноль. Мама уже обрадовалась. Но уже через пять минут зрачки у меня сузились, кожа стала мраморного цвета. Я стал слышать, как пищат крысы в подвале. Как трутся детали двигателя в машине на другой стороне улицы. Мужик в белом халате сообщил матери, что я остаюсь тут. Он взял меня за руку и повел по коридору. Я обернулся, мама помахала мне рукой. В глазах у нее стояли слезы, но она улыбалась. Мать я с тех пор не видел.

Родственникам запрещается видеться с детьми, которые прошли тест. Жестоко? Да, но это позволяет делать созданий без прошлого. Которым нечего терять. Первое время я, конечно, тосковал по дому. Но детский мозг так устроен, что легко перестраивается. Родных мне заменили такие же дети, попавшие в число обучаемых. Мамами и папами нам стали наши учителя. Я был в первой сотне. Стрелять я уже тогда умел. Из мелкашек, но, все-таки, умел. Позже я узнал, что такая реакция на сыворотку, как у меня – одна на миллиард. Реакции как раз и делятся на четыре типа. Первая – потеря сознания. Такие чаще всего не доживают до конца обучения или дохнут в первые десять лет после выпуска. Вторая – повышение температуры, это большинство. Средний класс, так сказать. Вероятность выживания в процессе обучения и на работе – примерно пятьдесят на пятьдесят. Третья -побледнение, но не как у меня тогда было, просто кровь отливает от лица и все. Такие живут изрядно дольше. И четвертая – кожа становится мраморного цвета, на ощупь слегка твердеет, зрачки расширяются, как от травки, обостряются все органы чувств. Движения становятся быстрыми и точными. Повышается уровень адреналина. Такие детки редкость, и вот они становятся мастерами.

В академии нас первые два года гоняли по физической подготовке. Потом добавили школьные предметы. Плюс постоянно делали уколы, от которых потом выворачивало наизнанку. В десять лет нас стали обкалывать еще больше, да еще и поили всякой дрянью.

Нас гоняли по всем предметам. В спортзале многие теряли сознание. До десяти лет дожили восемьдесят из сотни. В шестнадцать нас отправили на первое задание. С него вернулась половина. Но мы тогда угрохали не меньше двух тысяч подонков. В двадцать лет нам стали поручать мелких. Так я познакомился с Беном. Тоже очень правильный ход со стороны руководства. Мы машины без чувств, но заботиться, любить и сострадать мы должны уметь. Парадокс, но все же. До пятидесяти дожили десять из тех, кто пришел вместе со мной. Этой же десяткой мы и выпустились. В первые пятьдесят лет померли еще четверо. А еще за сто лет я остался один из выпуска.

К моменту выпуска у нас у всех уже были шрамы, полученные на заданиях. У некоторых были награды. Мы пережили своих первых учителей. Мы забыли родню. Но мы стали зоргами. Сейчас, конечно, процент выживания чуть больше на учебе. Тех, кто учится, до пятидесяти лет не кидают в пекло. Да и после пятидесяти отправляют лишь с опытными зоргами в паре, на какую-нибудь мелочь.

Свои первые пятьдесят лет службы я и не помню толком. Сплошные задания. Мы были везде. Твари лезли, мы их убивали. Сплошное кровавое месиво. Никогда не забуду, как меня чуть не сожрал мой же однокурсник. Его звали Данди. Он пропустил удар по шее. А через минуту кинулся на меня. Мы с ним хорошо дружили. Но я снес ему башку. Нехрен кусаться было.

Мои размышления прервал голос Сильвии.

–Марк, ты давно знаком с Беном?

–Очень. А что?

–Да так. Мне вот интересно, Марк. Ты всегда был таким?

–Каким?

–Ну, циником.

–Сильвия, я на службе уже две сотни лет, и это уже после выпуска. Вся романтика закончилась еще во время учебы.

–Много вас до выпуска дошло?

–Нет.

–А я часто вспоминаю учебу. Особенно, когда молодняк привели.

–И что в этом такого?

–Ну, понимаешь, они же совсем маленькие еще.

–Сильвия, ты тоже была маленькой.

–Марк, а вот ты смог бы отдать своего ребенка?

–Да. Потому что так он выживет.

–А я нет.

–Сильвия, какая у тебя реакция была на тест?

–Четвертая. А это что-нибудь значит?

–Да, просто тем, кто с первой, им меньше колют, кажется, вот я и подумал, может ты с первой. Может, в тебе не убили все человеческое?

–Не убили, Марк. Я все еще человек.

–Силя, не неси бред, ты выглядишь на двадцать пять, а тебе больше ста. Уже это не делает тебя человеком.

–Мне сто двадцать пять лет. И, кстати, сегодня у меня день рождения.

–О! Поздравляю. Хочешь пару мутантов подожгу, чтоб ты смогла их задуть и загадать желание.

–Да пошел ты. Придурок.

–Сильвия, перестань думать. И сразу легче станет. А насчет дня рождения. Я вообще забываю все время, когда родился.

–Это склероз называется.

–Может и так. Мне пофиг. Я знаю, что, когда сдохну, меня кремируют. Пепел высыпят в помойку и все. И не важно, сколько мне при этом лет.

–Ладно, проехали. А родных ты помнишь?

–Мать только, да и то плохо.

–А найти никогда не хотел?

–Нет. Зачем? Думаю, даже если их не кремировали, и они оказались за оградой, то лучше с ними не видеться.

–Дурак ты, Дед.

–А я и не рвался в умники.

–Как ты можешь так жить.

–Как-то могу. Силя. Смотри, впереди опять сеть.

–Вижу!

Впереди опять появилась сеть. Мы открыли огонь. В темноте вспышки от взрывов ракет очень красивые. Одному ублюдку что-то оторвало. И это что-то упало на капсулу Сильвии. Она выругалась. Больше до утра никаких происшествий. Наутро я рассказал Бену про еще одну сеть.

–Дед, тебе не кажется, что это уже закономерность?

–Бен, сам же говорил, приедем обратно – доложим. Пусть разбираются те, кто умней.

–Доложить то мы доложим. Но что-то подсказывает, что после доклада мы поедем обратно. Образцы добывать.

–Не лишено логики.

Дальше ехали молча. Пара нападений с воздуха. Крылатых дряней вообще-то не очень много. Такого рода мутанты, скорее, редкость. Мы проехали уже чуть больше тысячи километров по моим подсчетам. До долины оставалось еще тысячи две. Если ничто не помешает, то через пару дней будем в долине. Правда, что там делать, никто не знал. Точных координат не было, а долина большая. Около ста гектаров. Вокруг было на удивление спокойно. Мутанты маячили на горизонте, но близко не подходили. Мы приближались к каньону. Давно, в академии, нам говорили, что когда-то тут было море. Не исключаю такой возможности.

–Слышь, Дед. Я знаешь, что подумал?

–Чего, Бен?

–Почему с моря к нам твари так редко ползают?

–Хрен их знает. Может, в океане жратвы хватает. А тебе очень хочется подраться с каким-нибудь кальмаром?

–Нет. Просто что-то вдруг клинануло.

–Бен, когда я только закончил учебу, меня отправляли на побережье. Тогда еще ловили рыбу. Сейчас-то все искусственно выращивают, в пробирках. Тогда еще не умели так. Но и здоровых еще хватало. Так вот, что я тебе скажу. Мы конечно зорги, и можем даже не дышать если надо. Но под водой драться неудобно. Скорости не хватает. А вот гады там в родной стихии. Потеряв там одного своего, я заявил, что это гиблое дело. Стали бомбы скидывать с самолетов. Чтоб глушить тварей. А потом вообще решили, что жить подальше от воды куда безопаснее. Ты же знаешь историю.

–Знаю. Просто потрепаться решил. Скучно ведь.

–Дед, – влезла Сильвия, -Ты прямо под водой с ними дрался?

–Да, а что?

–И долго под водой пробыл?

–Часа два.

–Так значит, мы и утонуть не можем?

–А ты не в курсе была?

–Ну, как-то не было надобности.

–Так вот, объясняю тебе. Мы – зорги. Нас убивает только полное уничтожение. То есть сожжение.

–Да это я в курсе, просто думала, что утонуть тоже можно.

–Не, нельзя. Я пробовал.

Честно говоря, я приукрасил. Зорг может обходиться без воздуха не более трех часов. Организм сам вырабатывает кислород и питает им органы. Но по истечении трех часов – кранты. Хотя я не думаю, что какой-нибудь идиот полезет купаться больше, чем на три часа. Под водой такие ужастики водятся, что веселушка в гей-клубе, о которой я рассказывал, покажется раем. Даже страшно представить, что там намутировало за столько лет. Зомби ведь мутируют постоянно. Одни медленнее, другие быстрее. Но постоянно. Об этом стоит помнить.

Мы продвигались по каньону. Дорога виляла из стороны в сторону, поэтому пришлось снизить скорость. Внезапно на капсулу Бена упал камень. Капсула выдержала, но я решил внимательнее поглядывать наверх. Еще через пять сотен метров дорога оказалась завалена. Мы направили квадролеты вверх, по склону завала. Но под квадролетом Бена что-то рвануло. У квадролета оторвало все движки. Капсула закувыркалась по склону. Бен дико матерился. Мы остановились.