Лайза Клейпас - Ангел севера

• Название: Ангел севера
• Автор: Лайза Клейпас
• Жанр: Исторические любовные романы

Не только жену потерял в пламени пожара неотразимый маркиз Стоукхерст, но и веру в любовь – как он полагал, навек. Но точно чистый ангел нового счастья встретилась ему Тася, русская красавица, бежавшая от несправедливого обвинения в убийстве. Мстительные врат преследуют Тасю, и, чтобы спасти возлюбленную, Стоукхерсту придется отыскать истинного убийцу. Таинственные приключения, запутанные интриги и нежная всепоглощающая любовь – в замечательном романе «Ангел Севера»...

---

– Я сделал тебе больно? – тихо спросил он.

Она растерянно покачала головой:

– Нет, но… Я хочу побыть одна. Мне надо подумать.

– Тася…

– Пожалуйста, не ходи за мной.

Покидая комнату, она услышала, как он выругался себе под нос. Выйдя на воздух, она подобрала полы халата, чтобы они не волочились по земле.

Была середина ночи, и бархатное черное небо нависало над землей, усыпанное звездами. Тихий пруд походил на стекло и отражал небо, так что вода его тоже казалась полной звезд. Тася неторопливо подошла к берегу. Несколько камышинок закачалось. Это пара лягушек запрыгала прочь при ее приближении, очевидно, решив, что благоразумнее будет поменять место. Тася шумно ступала босыми ногами по песку, стараясь, чтобы остальные лесные и луговые существа, услышав ее, разбежались и разлетелись. Подоткнув халат, она уселась прямо на сырую землю и погрузила ноги в прохладную воду. Лишь затем она позволила себе начать свои размышления.

Человек страстей, настоящий мужчина, лорд Стоукхерст оказался во власти своих чувств в гораздо большей степени, чем хотел это обнаружить. Он был груб в своей настойчивости, но не причинил ей боли. Вытащив ноги из воды, Тася подтянула колени к груди и оперлась на них подбородком.

Больше всего на свете она хотела, чтобы кто-то сказал ей, что делать.

Она перебирала в памяти подробности их разговора, слово за словом. Правду ли он говорил? Действительно ли она так боится будущей боли, что не может никому отдать свое сердце? Она вспомнила тех, кого любила в своей жизни: мать, отца, дядю Кирилла, няньку. Всех их она потеряла… Да, она боится… Слишком мало дорогого ее сердцу осталось в жизни у Таси, чтобы не бояться потерь.

Ей вспомнилось детство, какой потерянной и одинокой была она, когда умер отец. Мать всегда была с ней ласкова, но главной заботой Марии Петровны была забота о себе. В ее характере было что-то детское, вернее, инфантильное, что мешало ей любить других всей душой. Когда Тася была маленькой девочкой, она не могла этого понять и считала, что просто не заслуживает любви матери. Вся ее досада и мятежность обратились внутрь, на себя. Церковь тоже призывала людей принимать страдания как должное, поощряла мученичество… Но и это не принесло блага. Очень неприятное ощущение быть мучеником. И как доказала жизнь, это очень мало кому нужно.

Заслуживает ли она счастья? Возможности счастья? Должна ли она думать о себе? Она не знала правильного ответа. А как быть с Люком? Что она должна ему ответить? Он ведь человек умный и достойный, он сознательно делает свой выбор, и его не пугают последствия этого выбора. Он хочет жениться на ней, ибо верит, что так будет лучше им обоим.

Если в нем столько веры, то ей следует подумать, почему это случилось.

Он сказал, что любит ее. Тася была одновременно обрадована и подавлена этими словами. Она не понимала, за что он мог полюбить ее: она пришла к нему с пустыми руками, нуждаясь во всем. Но если он получал хоть долю того счастья, которое давал ей, то, может, этого и достаточно.

Она сложила руки перед собой и, крепко зажмурившись, начала молиться: «Господи Боже, я не заслуживаю этого… Я боюсь надеяться…, но ничего не могу поделать. Я хочу остаться здесь».

– Я хочу здесь остаться, – громко произнесла она и поняла, что это и есть ее ответ.

Люк спал на спине, повернув голову набок. Из глубокого сна его вывело нежное поглаживание по голому плечу и шепот в ухо:

– Просыпайтесь, милорд.

Думая, что сон продолжается, он отвернулся, что-то буркнув.

– Пойдем со мной, – настаивала Тася, стягивая с него простыню.

Зевнув, он раздраженно спросил:

– Куда?

– На улицу.

– Зачем? Что мы там будем делать?

Ее быстрый смешок пощекотал ему шею, когда она пыталась посадить его на постели.

– Тебе надо одеться.

Все еще скорее сонный, чем проснувшийся, Люк набросил на себя какую-то одежду, но обуваться не стал.

Он иронически сдвинул брови, когда Тася старательно помогала ему надеть рубашку, и, хотя она не смотрела ему в лицо. Люк почувствовал в ней какое-то напряженное ожидание. Взяв за руку, она потянула его из дома. Подол длинного шелкового халата волочился за ней по земле, как шлейф королевской мантии. Прохладный ветерок помог Люку окончательно пробудиться.

Тася сунула ладошку ему в руку.

– Пойдем, – повторила она, изо всех сил таща его за собой.

Он хотел поинтересоваться, какого черта ей понадобилось, но она так рьяно тянула его вперед, что он промолчал и послушно двинулся следом. Они обошли пруд и направились в лес по ковру опавших листьев и смолистых колких иголок.

Люк поморщился, наступив на острый камешек.

– Скоро придем? – поинтересовался он.

– Почти пришли.

Они остановились уже довольно далеко в лесу. Воздух был напоен сладким ароматом мха, сосен и земли. Сквозь переплетенные ветви мерцали звезды, пронзая дрожащим сиянием мрак леса. Люк был удивлен…, нет, изумлен…, когда Тася повернулась к нему и обвила руками его талию. Прислонившись к нему, она замерла.

– Тася, в чем, собственно…

– Ш-ш-ш… – Она прижалась губами к его груди. – Слушай.

Теперь они оба затихли. Постепенно до Люка стали доходить лесные звуки: уханье сов, мелкое хлопанье крыльев, тихое посвистывание ночных птиц, стрекотание сверчков, скрипы и стоны стволов качающихся под ветром деревьев.

И, перекрывая все шумы и шорохи, нескончаемо вздыхал ветер в листве. Спутанные ветви деревьев делали их похожими на прихожан в церкви, взявшихся за руки во время пения торжественного гимна. Мелодии леса возносились к небу, сливаясь в вышине с вечной музыкой сфер.

Люк обнял ее и погрузил подбородок в ее волосы. Он ощутил кожей груди ее улыбку, и внезапно любовь переполнила его, опьяняя сладким дурманом. Тася пыталась немного отодвинуться, но он противился этому, нуждаясь в ее близости.

– Я хочу подарить тебе кое-что, – проговорила она, мягко вырываясь, и он должен был отпустить ее. Ощупью она нашла его руку, он почувствовал, что она держит что-то в руке. – Вот. – Она слегка задыхалась от волнения. Пальцы ее разжались, и он увидел яркий золотой отблеск золота на ее ладони. Это был тяжелый мужской перстень с какой-то неясной надписью на печатке. – Он принадлежал моему отцу. Это все, что осталось у меня от него, кроме воспоминаний. – И, так как Люк стоял неподвижно, надела перстень ему на мизинец. Он подошел идеально. – Отец всегда носил его на указательном пальце, но он не был таким крупным, как ты.

Люк поднес руку ближе к глазам и залюбовался простым, но изысканным рисунком, затем перевел взгляд на ее обращенное к нему лицо и, стараясь скрыть подступающий страх, хрипло осведомился:

– Это твой способ сказать «прощай»?.

– Нет… – Ее голос дрожал, глаза светились, как лунные камни, но взгляда она не отвела. – Это мой способ сказать, что я твоя. Во всех смыслах…, до конца моих дней.

На долю секунды он замер, но тут же ожил и крепко ее поцеловал, прижав к себе так сильно, что у нее буквально затрещали кости. Однако она не стала жаловаться, лишь смеялась от непривычной неистовой радости, пока в груди не осталось воздуха.

– Ты станешь моей женой, – проговорил он восторженно.

– Это будет нелегко, – предостерегла она, продолжая улыбаться. – Возможно, ты потом захочешь развестись со мной.

– Ты всегда ждешь худшего, – обвиняюще сказал Люк, снова притягивая ее к себе.

– В противном случае я не была бы русской. – Она гладила его по спине, словно ее руки не могли оставаться спокойными.

Люк захохотал:

– Да, именно этого я заслуживаю – женщины, еще большей пессимистки, чем я.

– Нет, ты заслуживаешь кого-то, кто лучше меня…, гораздо лучше.

Он зажал ее рот яростным поцелуем.

– Никогда больше не смей говорить так, – предупредил он ее, едва их губы разошлись. – Я слишком люблю тебя, чтобы спокойно выслушивать чушь.

– Да, сэр, – кротко отозвалась она.

– Так-то лучше. – Он снова осмотрел кольцо, которое она ему подарила. – На нем что-то написано. Что?

Тася пожала плечами:

– Ничего особенного, просто одно изречение, которое любил отец…

– Скажи.

Она заколебалась:

– Там написано: «Любовь – чаша золотая, погнешь, но не сломаешь».

Люк замер. Затем снова поцеловал ее, на этот раз бережно и нежно, прошептав:

– У нас с тобой все будет в порядке. Обещаю.

***

Они не спешили сразу вернуться в обычную жизнь, решив украсть для себя еще один день. Тася была благодарна за эту отсрочку. Обещание было дано, но ощущение новизны и, пожалуй, некоторой неловкости все еще существовало между ними.

Тася никогда раньше не беседовала с мужчиной, не выбирая слов. Люк знал ее прошлое, самые темные ее тайны.

Однако, вместо того чтобы осуждать, он стал защищать ее от себя самой, от собственных сомнений и самообвинений Он потребовал, чтобы она предалась ему душой и телом, и сам отдал ей то же самое. Тасе было трудно привыкнуть к их новым отношениям. «Трудно, но не неприятно», – решила она, просыпаясь в его объятиях. Они лежали, залитые солнечным светом полудня. Открыв глаза, Тася увидела, что Люк наблюдает за ней. Сколько времени он так лежал без сна, охраняя ее покой?