Егор Шевелёв - Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник

• Название: Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник
• Автор: Егор Шевелёв
• Жанр: Русское современное

Перед нами судьба человека, героя нашего времени. Жизнь сурова и жестока. Тем не менее наше молодое поколение находит в себе мужество и выдержку доказать, что является носителем достоинства и правды, способно определить своё место в истории. Ирония и юмор помогают взглянуть на мир глазами «наших людей» и увидеть судьбы обыкновенных людей в чрезвычайных ситуациях.

---

Узник острова Райкерс Айленд Американский дневник Егор Шевелёв

© Егор Шевелёв, 2017

ISBN 978-5-4485-4501-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Греческая борьба

Греция. Дикастики Филаки Курдало. Начало июля 2010 года. Месяц тому назад самый Верховный из всех Верховных судов Греции вопреки всем своим горячо любимым и широко пропагандируемым демократическим принципам в экстренном, внеочередном заседании постановил выдать меня всемогущей Америке. Греция сейчас находится в состоянии кошмарного финансового кризиса с дефицитом бюджета аж 14% за прошлый год. Свеже избранный президент Папандреу, проживший 30 лет в Америке и знающий английский язык лучше греческого, лобзается с Абамой и выпрашивает у Вашингтона очередной кредит. Как же невероятно походи флаги этих двух стран, как будто это флаги материнской страны и колонии. 10 мая прошло ровно два года, проведённых мною в бесконечном метании по тюрьмам, полицейским участкам при судах и самим судам. В последний рабочий день недели, пятницу, не смотря на много недельные забастовки, я получил бумагу из суда острова Родос, которая предрешила мою дальнейшую судьбу.

Если бы эта треклятая бумажка задержалась хотя бы на один день, то в понедельник я бы летел домой. Черным по белому на древнейшем из языков на ней написано: продлить моё содержание под стражей ещё на полгода. Это значит, что теперь в любой момент меня могут «поднять» и увезти. Спасительных соломинок больше нет.

Конечно, я по инерции, через своего адвоката, подаю заявление об апелляции на это решение. Хотя решение и незаконно по своей сути, а силу имеет. И итог моей борьбы ясен и очевиден. «People of New-York» в неравной борьбе с гражданином не влиятельной страны одержал безоговорочную победу на всех греческих фронтах судебных заседаний. Дюжина проигранных судов. Я боролся до самого конца. Чувствую себя как царь Леонид со своими обречёнными спартанцами. Недавно просмотренный фильм всплывает в памяти и проецируется на моё текущее положение дел. (А ещё чувствую себя Дон Кихотом, безрезультатно борющимся с мельницами). Может, энергетика и многотысячная история здешней земли подталкивает сопротивляться до последнего. А может это какой-то, ставший генетическим, внутренний настрой постсоветского человека бороться и противостоять мировой империи зла в лице Америки. Хотя я и не принадлежу к поколению «холодной войны», но уроки истории ещё не забыты. Битвы проиграны, но моя война за свободу не окончена, она перемещается на другой далёкий фронт по ту сторону океана.

Конкретной даты моего отъезда я не знаю, суд мне её не сообщит. Теперь каждый день настроение скверное. Весна успела смениться летом, стали продавать мороженое по талонам (накупаешь талонов раз в неделю, а потом меняешь их на мороженое каждый день). Накупаю талонов и жадно поглощаю шоколадное мороженое – столь необходимый мне антидепрессант. Унывать не время, надо готовиться к предстоящим приключениям. Перепаковал сумки с вещами: одну большую я возьму с собой, а маленькую с излишками оставлю здесь. Вновь принялся читать оставшиеся не прочитанными книги. Прочитаю и оставлю их здесь в библиотеке, а в Америке буду углублённо заниматься изучением испанского языка. Сейчас моя голова совершенно не усваивает и не запоминает новых иностранных слов.

На дно большой сумки уложил две здоровенные книги – двух томный толковый словарь Вебстера 60-х годов издания из здешней библиотеки. Тут ему не место – всё равно никто его не читает (кроме меня) и никому он не нужен. История появления иностранных книг в русскоязычной хате банальна и проста. Полтора года тому назад один украинский капитан (перевозчик нелегалов на яхте) взял эти книги из библиотеки. Он занимался склеиванием рамок для фотографий, зарабатывая этим кропотливым ремеслом на жизнь. Свежепроклеенные рамки требовалось придавливать сверху чем-то тяжёлым для равномерного приклеивания ламината к картону. Тяжелее этих двух книг в библиотеке ничего не нашлось. Капитан осудился и уехал, а книги остались. Они не только привлекли моё внимание, но стали востребованы и читаемы мною.

По приезде и поселении в Курдало я обнаружил интересный для себя телеканал – CNN. После года новостного информационного вакуума на острове, мне стало жутко интересно, что же вообще происходит в мире. Кроме того, просмотр международных новостей приносит двойную пользу: вот он круглосуточный учитель американского английского языка. Правильное произношение, написание слов…, но не их значение! Англо-русского словаря у меня под рукой в то время не было. Пришлось штудировать толковый словарь Вебстера, где на английском языке объясняется значение слова и приводятся синонимы. Начал я со слова «ousted», как сейчас помню. По контексту фразы и из видеоряда «о президенте» вроде бы ясно, о чём идёт речь. Нашёл это слово в толковом словаре. В итоге значение английского слова понимаю, смысл кристально ясен, а вот выразить это одним русским словом не могу. Запечатлел его в своих мозгах, как «усунэный», так и осталось в памяти. Выученные таким образом новые слова запоминаются раз и навсегда.

Вроде бы сумка и словари порознь кажутся не такими тяжёлыми, но стоит их соединить, вложив книги в сумку… Всё равно утащу их с собой! Тем более взамен оставляю с полсотни русско-язычных книжек, полки пустовать не будут. За пару лет мытаний по Греции я прочитал более 250 книг. Часть книг куплена на острове Кос и передана мне мамой, часть куплена или принесена из дому отдельными представителями украинского консульства (за что передаю им огромное спасибо). Наибольшую часть книг я получил по почте от родителей. Посылка с 6 – 8 книгами неделю добиралась из Киева до моего острова, и за пару недель всё прочитывалось (как не пытался растянуть этот процесс) от корки и до корки.

Особенно много я читал зимой. Здешняя зима кардинально отличается от нашей: каждый день сыро, промозгло. Почти каждый день идёт дождь, от моросящего до ливня. На улице пасмурно и мокро, лужи не просыхают. Ветер особенно противный, полностью отбивает всяческое желание выходить на улицу. Оставалось одно лежать на кровати и читать – и вот лежу, ноги на которые надеты по две пары носков, укутаны одеялом. Спина прислонена к двум подушкам, смягчающим изголовье кровати, чуть левее два раскрытых пакета – один для лушпаек и прочего мусора, другой с семечками. Правая рука держит книгу, левая – занимается прокормкой. Любая, даже самая занудная книга кажется безумно интересной и гениальной. За окном шумит дождь. Хата спит. Я читаю. Прочитанную литературу складирую на полки библиотечного шкафа.

Настаёт время прощания с Косом. Я пакую все не прочитанные книги и заодно забираю почти все прочитанные (оставляю лишь книги в твёрдой обложке – их не пропустят на другую тюрьму). Прочитанным тут не место, русскоязычных обитателей здесь нет, а в Курдало хоть наши капитаны почитают, их там много. До этого штук 20 книг, захваченных мною при моём первом посещении большой тюрьмы на большой земле, разошлись по рукам и разлетелись по другим тюрьмам, найдя своих читателей. И эту огромную партию книг постигла та же участь. Книги зачитывались в прямом смысле до дыр, а потом заботливо переклеивались и обретали новые обложки. На удивление самыми читаемыми оказались произведения Ремарка, Кафки и Хэмингуэя. Типографская краска с названием книги на их корешках оказалась полностью стёрта. В свой предпоследний день в Курдало я сложил все мои прочитанные книги в два больших целлофановых пакета и отнёс в библиотеку. Там они заняли всю полку и стали доступны для будущих читателей из остальных корпусов этой тюрьмы. Это было в четверг. В пятницу утром меня увезли в Америку.

Как меня экстрадировали в Америку

Пятница, 2 июля 2010 года.

Дикастики Филаки Курдало Греция. Утром меня разбудил ключник, открывающий каждое утро дверь в камеры, и сказал: «Шевелев, б орис на фиги». И всё стало ясно. Значение этой фразы мне уже известно, полгода тому назад после неё экстрадировали человека. Теперь подошла и моя очередь. Я уже с мая фактически находился в чемоданном настроении, лелея тщетную надежду избежать этой участи. Пол-восьмого утра. Только вчера я постелил чистые простыни, собираясь сегодня почитать взятую из библиотеки книгу. Не судьба. Первым делом звоню адвокату, но дозвониться не получается. Потом звоню домой, дозваниваюсь и докладываю обстановку. Плохие новости всегда сложно и тяжело сообщать. В моей хате все проснулись, готовятся проводам. Снимаю сумку с антресолей, тяжеленная! Начинаю паковаться, попутно завариваю крепкий чай. Как бы не брать лишнего и не забыть важного. Выпиваю залпом кофе и опять пытаюсь дозвониться адвокату. Тщетно. Продолжаю паковать вещи. На дне сумки лежат два тома словаря, завёрнутого в футболку. Самоучители, другие словари и некоторые книжки, которые я ещё не успел прочитать. Все прочитанные вчера сдал в библиотеку, так что ошибиться, где какие, невозможно. Ладно, Радио оставлю здесь, скорее всего его не пропустят. Беру тетради с записями по испанскому языку, записную книжку. Письма из дома и газетные заметки изначально упакованы в боковом отделении сумки. Футболки, нижнее бельё, свитерки. Переодеваюсь во всё чистое. Одеваю бельё, новые носки и трусы, коричневые брюки и полосатую тенниску, подаренную адвокатом. Мою и вытираю досуха чашку. Забираю зубную щётку (пасту оставлю), немного туалетной бумаги, одноразовую пластиковую вилку, одно банное и одно маленькое полотенце (остальные оставляю). Мой здешний «семейник» по камере Янидис даёт советы по упаковке багажа. Более полугода провели с ним под одной крышей, варили борщи и не только борщи. В итоге сумка получилась тяжелая, с трудом застёгивается. Я осмотрелся по сторонам, не забыл ли чего. Чистую простынь я взял с собой, прежнюю оставил. Моё имя начали произносить по громкоговорителю. На всякий случай при такой грядущей далёкой поездке сходил на горшок. Вряд ли в самолёте получится сделать это с комфортом, тем более в наручниках.