Инна Лиснянская - Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой

• Название: Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой
• Автор: Инна Лиснянская
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0823-8

Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой – документ эпохи. Это не просто переписка дочери и матери, разделенных волею обстоятельств тысячами километров и множеством государственных границ. Это письма на фоне новых мировых катаклизмов. И на фоне старых – тоже. Потому что уже самой своей работой, своим творчеством обе раздвинули границы современности. Это их объединяет. А отличает то, что когда-то экзистенциалисты назвали поведением человека перед лицом катастроф. Замечательный русский поэт Инна Лиснянская, оставаясь в подмосковном Переделкине, подробно и поэтично описывает все, что происходило с Россией в эпоху перемен. Замечательный прозаик Елена Макарова, живя в Иерусалиме, но став фактически человеком мира, пытается осмыслить не только современность, но и разобраться в калейдоскопе стремительно меняющегося мира.

---

‹…› Сегодня оденусь, выйду и увижу целую столовую. Питание в ней, хоть очень ухудшилось, все же есть. А мне с Семеном большего, лучшего и не надо. Мы в этом отношении совсем непритязательны. Семен, несмотря на прямые и прочие признаки славы, сейчас подавлен. Миша его ежедневно информирует о жутких распрях меж его детьми. Идут, видя, что мать стареет (86 лет), у них разнообразные типы борьбы за власть и жилплощадь. ‹…› Семья – патологическая, и мне его очень сейчас жаль. Господи! Какое счастье, что в нашей семье (я беру широко, прихватывая и папу) ничего уродливого нет. Бывали срывы и разрывы, но все в пределах человеческой нормы поведения. А там и Достоевский бы растерялся.

‹…› На улице очень потеплело – +14°. Выглянули вдруг одуванчики – весна все-таки большая радость. ‹…›

29.4.1992

Птица песня, птица чайка, птица – ласточка моя! ‹…› Проснулась и ритуально после кофе и душа взялась за письмо тебе. Здоровье мое похорошело, и даже – очень. На лекарствах прекратила мерцать и безобразничать. Дошли ли до тебя письма и моя книжка «Музыка»? Я-то ее до сих пор не смогла купить, да ее и никто не видел, коме двух-трех киевлян (там печаталась). Мне кажется, что уже вечность прошла с нашего разговора, тем более с твоего последнего письма. Получила ли ты по почте моих четыре? ‹…›

Вчера вечером мэр Москвы Попов сообщил телезрителям приятную новость (приятную – его выражение), что мэр Иерусалима подарил нам 20 тысяч одноразовых шприцов. А тем временем писатель Белов в новгородской газете, ссылаясь на еврейскую книгу (название забыла, но Семен говорит, что в этой книге написано только о добре), утверждает, что евреи – людоеды и потому русские роженицы не подпускают к себе еврейских повитух. Ну как тебе это нравится?

Я все больше и больше, м.б., благодаря моему христианскому миропониманию, становлюсь еврейкой беспримесной. Что-то во мне происходит чисто еврейское, даже терпение мое становится еврейским. Это не значит, что я не мучаюсь тем, что творят мусульмане с армянами. Пресса полна мусульманских-азербайджанских вымыслов. Никто здесь армян не защищает, несмотря на то что в Азербайджане все время нападают на войска СН[127] и обезоруживают, часто убивают. Но чаще всего войска просто продают орудия смерти азербайджанцам, об этом, как бы между прочим, и по телевизору говорят. Люди же – только люмпены в основном – орут о политике, коммунизме попранном. И о попранном русском патриотизме, а остальные заняты либо захватыванием пирога, либо подбиранием крох от него, либо просто нищенством. Как жаль стариков и старух! Одиноких стариков – даже больше. Бабки более живучи и предприимчивы. С вечера занимают очереди за разными продуктами, водкой, сигаретами и тут же на блошином рынке продают их втридорога. Хотя и магазинные цены баснословны. Ну, конечно, не все старухи таковы. Тех, что беспомощно угасают в своих комнатах, мы на улицах, естественно, не видим. ‹…›

А небо опять сегодня голубое, и это счастье. Я очень устаю от долгой серости неба, почему-то очень стала зависимой от состояния неба. Когда оно летное, то мне кажется, что увижусь с вами, а когда нет – полная чернуха. Поэтому на мою заунывность в письмах не обращай внимания. Это все от – лукавого. ‹…›

‹…› Вчера вечером смотрели «Сны Израиля» – это очередной телефильм. В этом была показана жизнь нацменьшинств в Израиле – все довольны израильской жизнью: друзы, черкесы и самаритяне. Очень горда была за нас, евреев, дающих возможность нацменьшинствам сохранять свой язык, культуру, обычаи. Какой наш народ! Я больше не могу говорить: «ваш»! Это для меня уже противоестественно. Честно говоря, если бы не Семен, я бы переехала. И все тут. ‹…›

Видела я по телику и обалдевшего Руцкого, он говорил похвальные слова, к тому гордо добавил, дескать, сам Бог велел сотрудничать с Израилем, поскольку 30 % населения из России! И все же его намек на российское участие в палестинском вопросе меня насторожил. Зарубежная печать говорит, что Россией продано 3 атомные штуки Ираку, здешние комментаторы, ссылаясь на заявление МИДа, опровергают эти сведения. А что ты знаешь по этому поводу?

Леночка, пишется ли тебе? Довела ли ты свою повесть до совершенства? У вас, в Израиле, наверное, теплынь. И здесь три дня стоит лучезарная погода, но сегодня в окне уже не так ярко, хоть и не серо, думаю, пройдет дождь. Вчера много гуляла, т. е. ходила немного, но сидела на лавочке долго. Надышалась. Вижу папу все время гуляющим по территории, и это меня радует. ‹…›

Я немного погуляла, немного на скамейке покейфовала с сигаретой во рту. Зашел разговор о прессе, в частности о Попцове, и я Алле Гербер и Ляле с Сашей Бориным[128] рассказала твою историю с Попцовым[129]. Очень удивились, дескать, знали, что он демократ-перевертыш, но что такой циник, толкающий тебя на павломорозовский поступок, все-таки не ожидали. А я, как только вижу его морду на экране, хочу плюнуть в нее, хотя агрессивностью не отличаюсь. ‹…›

82. Е. Макарова – И. Лиснянской Конец апреля 1992

Мамулечка, я прочитала все письма, что присланы через Аксельрод. Стихи чудные, мне все понравились, в них ясность, но нет банальности. Я не забыла про лудиомил, но его нет в нашей больничной кассе, так что я тебе пришлю его с этой же оказией, – не беспокойся. Надеюсь, что Белла[130] тебе все доставила.

Все эти семейные передряги – мрак дичайший. Но ты ведь знаешь, каковы они, это не то, чтобы тебе вдруг открыли глаза на что-то невероятное. Жаль, что они портят нервы Семену Израилевичу. Все это напоминает нашу политическую ситуацию – все хочется иметь, все жалко отдавать, а жить в такой напряженной внешнеполитической ситуации тоже трудно. Внутри все прекрасно, но сколько может такая маленькая страна сражаться… Перед выборами страсти накаляются. Ни одна партия, как мне кажется, не предлагает соломонова решения, – все что-то сулят, но как решить мирным путем арабский вопрос, как обеспечить полную безопасность страны, как сосредоточить все свои силы на созидании, когда все время нужно охранять себя военными силами. Интеллигенция вся настроена либерально и лево. Многие – крайне лево. Отдать Голаны, прекратить строительство в Самарии и Иудее – гуманно, но страшно тоже. Смотри, американцы как расправились со своей негритянской интифадой, за неделю, мир их не осуждает, а у нас за одного араба не снести головы. Нам нельзя сделать ни одного неверного шага. Еврейская планида.

Вместе с тем кругом красота, полно туристов в этом году, гостиницы переполнены, – это хорошо.

С 1 сентября я иду учиться, в первый класс. Меня взяли в Школу Лидеров, но сначала я должна год учить иврит зверским образом, правда, за стипендию 2000 шек. в месяц. Затем изучать кучу всяких дисциплин, связанных и не связанных с моей программой по искусствотерапии. Если я выучу все, тогда еще 2 года буду разрабатывать свои идеи за 3000 шек. в месяц. Это американская стипендия.

‹…› Разумеется, выучить иврит – святое дело, но на это мне придется положить столько сил, – ведь последующие два года вся работа будет только на иврите, никакого английского. Но я уже научилась смотреть на все так: выйдет – ладно, не выйдет – ладно. Это не обреченность – напротив, все проекты мне интересны, это же не кто-то за меня придумал, сама придумала. Иврит только, вот, придумала не я. Придется приналечь.

Читаю мало, в голове компот из разных языков, сегодня начала читать Примо Леви по-английски, потом про театр по-чешски, потом вдруг поймала себя на том, что говорю сама с собой на этой смеси, русский где-то вдали, на опушке сна, как ты у нас выражаешься, плюнула на все и пошла гулять. Еще сюда же и иврит вползет, не знаю, что из меня за писатель получится. Зарубежный, видимо. ‹…›

83. И. Лиснянская – Е. Макаровой 1 мая 1992

1 мая

Ленусенька, доброе утро! Сегодня все комуняки выйдут на площадь, кто стройными колоннами, кто кучей. Этот шизофреник Жириновский все больше и больше набирает сторонников. Все посходило с ума. Утро сегодня угрюмое. То преддождливое, то дождливое.

‹…› Семеновская семья посходила с ума, все со всеми дерутся, от него требуют то дачу в Красновидове, то отказ от своей прописки на Усиевича, 1/5. Но ведь должен он где-то быть прописан, а развода не дают. Как это ему в воздухе повиснуть? ‹…› Этот кошмар длится уже месяц, и конца не видно. ‹…› Кроме тебя обо мне никто на свете не думает, это не жалоба, а правда. Семен же, как всегда, думает только о себе, а обо мне иногда заботится, боясь, что останется без своей функции – папы, мамы и т. д. Он всегда был таким, таким и остался. ‹…›

Доченька, определилась ли ты? А в чем? Вот так разговаривают наши вожди: надо начать… надо определиться, надо инвестировать и т. д. и т. п. Дополнения же почти во всех выступлениях отсутствуют.

И вспоминается «Бумажный пейзаж» Аксенова. Помнишь, там герой пишет письмо в ЦК. Одно состоит только из глаголов, другое из существительных. Да и «Остров Крым» нельзя не вспомнить в связи с настоящими событиями. Украина, воспользовавшись слабостью России, и говорить не хочет о территориальном вопросе. Есть решение не пересматривать послевоенных границ. Так отделилась Прибалтика. Но в 54-м году Хрущев по пьяной лавочке взял да и присоединил Крым и Одессу к Украине. И вот теперь побеждает сильный, только б не было войны. Россия сейчас очень слаба, ибо внутри ее тоже все распадается на национальности.