Нил Ашерсон - Черное море. Колыбель цивилизации и варварства

• Название: Черное море. Колыбель цивилизации и варварства
• Автор: Нил Ашерсон
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-093382-2

Книга британского журналиста, специалиста по Восточной Европе и России Нила Ашерсона о Черном море, впервые изданная в 1995 году, посвящена одному из тех мест Земли, которые справедливо именуются “колыбелью цивилизации”. Предметом внимания автора стала богатейшая культурная и политическая история черноморского ареала от древности до наших дней, включая события времен распада СССР. История Черного моря не закончена, и книга Ашерсона увлекательно описывает ее самые неожиданные и драматические повороты.

---

Сегодня от базилики сохранился только фундамент, и археологам из Уральского университета остается только гадать, о чем могли бы поведать им эти “изображения, представляющие родословную государей”. Область духа теперь почти пуста. Единственные обитатели Мангупа – колония русских хиппи. Дальше плато выдается на северо-восток наводящим ужас бушпритом голого камня, нависающим над провалом в тысячу футов. Хиппи живут в прежних караульных помещениях, высеченных в скале. Они лежат, завернувшись в одеяла, на каменных полах, с урчанием вдыхая наркотический дым и чад костров из зеленых веток и иногда накручивая себя до перебранок. Девушки из университетской экспедиции знали, что лучше не забредать на этот конец плато в одиночку, но группы студентов иногда приходили и оставляли на краю утеса жестянки с чаем или несвежие буханки. Отступив на несколько метров, они могли наблюдать, как хиппи, словно медведи, выбирались из своей норы и набрасывались на еду.

На готском языке, как и на греческом и, вероятно, иврите, продолжали говорить в Крыму и в Новое время. Кроме того, это был письменный язык. Епископ Ульфила перевел часть Библии на западный вестготский язык в IV веке, однако язык просуществовал в Крыму еще долгое время, после того как его западный диалект вымер. В 1562 году австрийский дипломат Ожье Гислен де Бюсбек (более известный как человек, первым пославший луковицы тюльпанов из Турции в Европу) записал 86 готских слов и выражений, которые он узнал от крымчан, встреченных им в Константинополе, а последние носители этого языка, по всей видимости, вымерли в XVII веке.

Море чернил было без толку пролито в спорах о Мангупе и его “проблеме крымских готов”, а на самом деле – в настойчивых, упрямых попытках навязать современные понятия этнической принадлежности древнему обществу, к которому они были неприменимы. Раскопки начались на вершине Мангупа в XIX веке. Любители древностей Уваров, Брун и Лепер[7] в разное время выдвигали свои теории. Немецкие исследователи, увлеченные германской этнической принадлежностью готов, стремились обнаружить в Крыму свидетельства существования некоего древнего Тевтонского государства, которое возводило каменные города и властвовало над соседями. Однако свидетельства были скудны. Эта фантазия о прагерманском Крыме, тевтонской городской цивилизации, которая подхватила факел культуры, упавший из рук ослабевшего Рима, была признана беспочвенной позднейшими учеными.

Однако затем нацистская мысль – этот отстойник несостоятельных, скомпрометированных и протухших идей – снова извлекла ее на свет и пустила в ход как новую версию псевдоистории и собственной политической легитимизации. Крым должен быть отвоеван и готское государство восстановлено. На полуостров, очищенный от татар, евреев и русских, за исключением временной рабочей силы и сельскохозяйственных рабов, отправятся составы, груженные германскими поселенцами. Севастополь будет переименован в Теодорихсхафен. Симферополь станет Готенбергом. Сам Крым получит имя Готланд.

Гитлер в частном порядке проявлял сдержанность в отношении тех департаментов Третьего рейха, которые были заняты изготовлением новой версии истории. По большей части он оставлял подобные увлечения Розенбергу и Гиммлеру, чья одержимость археологией однажды вызвала у Гитлера вопрос: “Почему вы так стремитесь показать миру, что у нас, германцев, нет прошлого?” Однако Крым его будоражил. В апреле 1941 года, за два месяца до вторжения Германии в Советский Союз, было решено, что Крым следует отделить от России и передать марионеточному государству Украина. В июле, когда германские войска уже глубоко внедрились на советскую территорию, Гитлер лично провел стратегическое совещание, посвященное Крыму, на котором был в общих чертах одобрен проект “Готланд/Готенгау”. Что касается крымских татар, они были признаны расово неполноценными, как и евреи, но их депортацию предполагалось отсрочить, чтобы не оскорбить нейтральную Турцию, защищавшую татар на протяжении большей части их истории. Правда, истинная привлекательность готландского плана для Гитлера имела мало отношения к Черному морю: с помощью этого проекта Гитлер видел возможность разрешить дилемму Южного Тироля.

В 1918 году немецкоязычное население горных долин в верхнем течении реки Адидже было извлечено из обломков поверженной империи Габсбургов и преподнесено Италии победоносной Антантой в качестве своего рода взятки, обещанной Италии несколькими годами ранее за поддержку в войне против Центральных держав. Позднее население Южного Тироля поставило щекотливую дипломатическую задачу перед новым нацистским правительством Германии. Нацисты планировали решить проблему германских меньшинств, живших в других странах, или аннексировав их территории (как в случае Судетской области), или переместив их Heim ins Reich, то есть переселив внутрь расширившихся границ рейха. Но Муссолини был союзником Гитлера, и для южных тирольцев пришлось сделать исключение. Крошечные горстки палеогерманского населения из других долин Северной Италии (например, кимбры, предположительно, происходившие от того племени, которое Марий вырезал и рассеял в долине реки По в 101 году до н. э.) были переселены в Германию по взаимному германо-итальянскому соглашению. Однако итальянская граница, проходившая через Альпы по перевалу Бреннер, оставалась на своем месте, и южные тирольцы остались в Италии.

Этот компромисс не давал Гитлеру покоя, и теперь он нашел ему новое решение. Германцы Южного Тироля должны были переселиться в Готланд. Почему бы и нет? Там тоже были лесистые горы, плодородные долины, вода в изобилии. И там уже были виноградники, насаженные иностранцами – поселенцами Екатерины Великой – или русскими помещиками. Возможно, их продукция по своему качеству не могла сравниться с красным вином из Боцена и Мерана (Больцано и Мерано), обогатившим тирольских крестьян, но немецкое Fleiss[8] и мастерство должны были все изменить.

В конечном счете никакие немцы – ни тирольские, ни иные – в Крыму так и не поселились, однако готландский проект имел ужасные последствия. Когда‑то союз между крымскими татарами и османскими турками уничтожил Готию – теперь же крушение готландского плана обернулось необратимой катастрофой для крымских татар.

Группа армий “Юг” фельдмаршала фон Рундштедта вторглась в Крым в сентябре 1941 года. К ноябрю в руках немцев оказался весь полуостров, кроме Севастополя, который продержался до июля следующего года. Поначалу крымские татары приветствовали немецкую оккупацию – или, скорее, изгнание русской, советской власти – как собственное освобождение, и у них были веские основания для подобных чувств.

К 1854 году, спустя всего полвека после русской колонизации Крыма, татары составляли там не более 60 процентов населения. Это было связано как с сокращением их численности, так и с постоянно увеличивавшимся притоком русских и других европейских поселенцев. К 1905 году крымские татары превратились в меньшинство на своей собственной (как они полагали) земле. В конце XIX века возникло движение татарского “Национального пробуждения”, во главе которого встала интеллигенция; татары приветствовали революции 1905 и 1917 годов – скорее как ниспровержение репрессивной колониальной империи, чем как победу в классовой борьбе. Их ожидало разочарование. Революция 1905 года обнадежила татар, требовавших независимости или автономии, однако победа большевизма между 1917 годом и концом Гражданской войны в 1920‑м положила начало кровавым преступлениям и разорениям, которые не прекращались в Крыму при жизни двух поколений.

За первой расправой над татарскими националистами, учиненной большевистской тайной полицией (ЧК) в 1920 году, последовал голод 1920–1922 годов, который в Крыму был даже хуже, чем в Южной России и на Украине. Почти половина населения Бахчисарая – татарской столицы – вымерла от голода, и к 1923 году татары составляли лишь четверть всего населения Крыма. Сталинские репрессии начались с кулаков (зажиточного крестьянства), но вскоре вылились в уничтожение всей дореволюционной татарской интеллигенции и запрещение татарской культуры. Историк Алан Фишер в своей книге “Крымские татары” подсчитывает, что 150 тысяч татар, половина всей татарской популяции на 1917 год, были убиты, депортированы или высланы из Советского Союза к 1933‑му. Новое массовое уничтожение образованных татар, включая мусульманское духовенство, последовало в ходе Большого террора 1937–1938 годов.

Вследствие этого едва ли приходится удивляться, что в 1941‑м татары с чем‑то вроде ностальгии вспоминали предыдущую германскую оккупацию 1918 года, в конце Первой мировой войны. По сравнению с советским режимом, который за ней последовал, это был период относительной свободы. В тот год татарский политический деятель, лидер национально-освободительного движения Джафер Сейдамет и литовско-татарский генерал Сулькевич создали 1‑й Мусульманский корпус для поддержки германской армии в Крыму. Татарские националисты помнили прежнюю германскую политику, предлагавшую Крыму возможность обрести независимость в обмен на поддержку действий против России, и предполагали, что сделка на тех же условиях может быть возобновлена в 1941 году. Они ошибались. Хаос, царивший в нацистской администрации, – дарвиновская борьба за существование между конкурирующими ведомствами, которую еще можно было удерживать в каких‑то рамках в самом рейхе, но которая неподконтрольно процветала на оккупированных территориях, – быстро срывал попытки проведения в Крыму последовательной политики подобного рода, на которой настаивал Гитлер.