Роман Суржиков - За краем. True science fiction

• Название: За краем. True science fiction
• Автор: Роман Суржиков
• Жанр: Научная Фантастика

Сборник настоящей научной фантастики. Каждый рассказ – взгляд за край: обыденности, нашего мира, законов физики, возможностей человеческого разума.

---

Уильям Браун не любит говорить об инопланетянах.

Когда его спрашивают: «А правда?..» – и делают многозначительную паузу, он переспрашивает: «Что – правда?» – в надежде, что речь пойдет о чем-то другом.

– Правда, что ты видел пришельцев? – настаивает собеседник, и мистер Браун с неохотой отвечает:

– Ну, да…

– А правда, что они зеленые и тощие, как головастики?

– Не совсем.

– А ты разговаривал с ними?

– Ну, да…

Здесь терпение мистера Брауна, как правило, исчерпывается. Собеседник с фантазией мог бы спросить еще, к примеру: бывал ли Уильям на пятой планете молодой звезды Регул? Преодолел ли он семьдесят семь световых лет прежде, чем выдохнул кислород, зачерпнутый легкими еще на Земле? Восхитились ли чужаки мудростью Уильяма? И даже: открылся ли ему принцип синкретического подобия локализованных пространств? На все эти вопросы собеседник с фантазией получил бы положительный ответ, не будь он резко прерван Уильямом Брауном:

– Это все – космическая чепуха. Пришельцы всякие… Ничего здесь нет интересного. Лучше давай-ка я расскажу тебе про банку с букашками.

И затем, независимо от ответа, он приступает к одному и тому же повествованию.

Шел март – холодный и сырой. По утрам Уильям Браун выходил на прогулку в лес. Он вдавливал сапоги в липкую жижу, с усилием выдергивал их обратно и размышлял о своей ненависти ко всем мыслящим существам, начиная от голландских колонистов, четыре века назад разместивших свой поселок в этой убогой глуши, и заканчивая лабрадором цвета слоновой кости, который являлся причиной утренних прогулок. Пса звали Казак, он был бесстыдно красив и нахально веровал в то, что все вокруг обязаны его любить. Именно Казак первым обнаружил банку.

Пес деловито встрял мордой в кусты, торчащая наружу его хвостатая задница судорожно завиляла, а невидимая в листьях голова удивленно тявкнула. Уильям подошел поглядеть.

Среди кустов, увязнув на четверть в грязи, лежала округлая стеклянная емкость с открытым верхом, размером с тыкву. В емкости имелось некоторое количество песка, а в нем, едва заметные, копошились насекомые. Они были кирпично-рыжими и, вероятней всего, принадлежали к породе муравьев. Уильям обозначил их для себя более общим термином: букашки.

Песок, блеск и прозрачность стекла, расцветка букашек – все это навело на ассоциации с пустынями, сухим субтропическим зноем. Неожиданно для себя Уильям подумал: «Бедняги! Как же вы озябли, должно быть!» А затем подумал: «Март… в мае уж точно станет тепло. Тогда и выпущу вас». Он поднял банку с букашками и поволок домой.

Вопрос еды для муравьев был решен мгновенно. Уильям не сомневался, что сахар вполне подойдет. Все любят сахар, даже бегемоты. Он рассыпал ложку сладких кристаллов по поверхности песка в банке и с удовлетворением наблюдал, как букашки растаскивают их по укромным местам. Несколько сухих палочек и листьев, упавших внутрь аквариума еще в лесу, давали муравьям некое подобие безопасности. Мистер Браун приподнял и пошевелил одну из палочек – букашки тут же бросились из тени врассыпную, толкая перед собой крупицы сахара. «То-то же!» – прокомментировал мистер Браун.

Он расположил банку на письменном столе, поближе к радиатору отопления у стены, подальше от влажного носа Казака. Отогревшись, букашки забегали энергичнее: заползали на листья, сбивались в стайки, движущиеся единообразно, сливались с другими стайками и растекались вновь. Какое-то время мистер Браун поглядел на букашечьи пермутации, но вскоре заскучал и взялся за ворох свежих газет. Он выписывал их с полдюжины, желая чувствовать себя человеком осведомленным, и прочитывал из каждой лишь вопиющую сенсациями передовицу да страничку спортивных новостей. То и другое проделывал, впрочем, вдумчиво и неторопливо.

Первый сюрприз букашки преподнесли Уильяму ближе к обеду, когда с газетами, яичницей, сендвичами и кофе было покончено. Он бросил беглый взгляд на банку и отметил в ней некую перемену. Присмотрелся, придвинул емкость поближе, водрузил на нос очки – и ошеломленно выдохнул: «Ишь ты!..» Три сухих палочки, что утром лежали на песке, теперь были подняты и установлены почти вертикально: одна доставала до верхнего края банки, две другие подпирали ее. Как удалось муравьям, при их ничтожном размере, соорудить этакое – не укладывалось в голове Уильяма. Но, так или иначе, мост на волю существовал, и по нему уже карабкались вверх, к границе стекла, несколько букашек.

С минуту мистер Браун взирал на них, и когда разведчики были уже близки к концу моста, принял решение. Он стряхнул муравьев вниз, а длинную палочку разломал на части и также бросил на дно банки. «Смотрите мне», – наставительно сказал напоследок.

То был март, богатый событиями. Перенаселенные азиатские страны вспыхнули истерией строительного бума и громоздили небоскребы, все дальше выдавливая их в океан на бетонных постаментах; тысячетонные сухогрузы с арматурой и цементом вереницей сползались к Сингапуру, Гонконгу, Шанхаю… Челнок «Инфинити» взорвался в стратосфере и возвратился на землю пыльным шлейфом металла и топлива, с крохотной примесью органики… Уильям Браун мало интересовался этим. Его взгляд и внимание все сильнее притягивались к обитателям стеклянной емкости. Просыпаясь утром, возвращаясь с собачьих прогулок или с вылазок на работу, он ловил себя на мысли: «Ну, что там? Не вычудили чего новенького?»

Муравьи распорядились отпущенным им стройматериалом бережливо и разумно. Из обломков веточек и нескольких листьев они соорудили три приземистых укрытия, основательно вкопанных в песок. Размеры укрытий были таковы, что вмещали всех букашек, их яйца, небольшой запас сахарных крупиц – и оставалось еще место. А по прочности они выдерживали прямое попадание кубика сахара-рафинада и даже экспериментальной пятицентовой монеты. Уильям никак не мог застать муравьев за самим процессом стройки – казалось, они работают лишь тогда, когда человек не смотрит. Позже он сообразил: дело в настольной лампе. Когда она зажжена, муравьи прячутся от света, когда погашена – берутся за дело. Мистер Браун бросал в банку несколько спичек, щелкал выключателем и впотьмах сидел у стола, переносицей чувствуя, как идет за стеклом невидимое, бесшумное, целеустремленное копошение. С большим трудом выдерживал полчаса и заставлял нить накаливания вспыхнуть: одна из спичек уже стояла вертикально и колонной подпирала сухой березовый листочек.

Сплоченность и координация действий букашек стали вызывать в Уильяме чувство обиды и зависти. «Нет, ну ты посмотри, а!» – со злостью шептал мистер Браун и все явственней ощущал желание рассорить муравьев. Он прекратил давать им сахар. Точнее – сыпал всего несколько крупиц в день. Букашки делили эти крохи между племенами, скармливали своим неуклюжим маткам. Постепенно крайне экономно выедали накопленные запасы. Рабочие особи слабели, больше не ворочали спички и листья. Некоторые издохли и были съедены остальными. Однако война за пищу, вопреки ожиданиям мистера Брауна, так и не началась.

Тогда он испробовал другое средство: возобновил поставки сахара, а, кроме того, влил в банку столовую ложку оливкового масла – которое, по мнению Уильяма, должно было представлять для букашек редкое лакомство. Вот теперь ожидания человека оправдались с лихвой: стайка муравьев окружила жирное пятно и отпихивала, отшвыривала от него иноплеменцев, пока несколько букашек таскали в ближайшее укрытие промасленные крупицы сахара. «Вот так-то! – отметил Уильям, потирая руки. – А то, понимаешь…»

За мартом пришел апрель – переменчиво сухой и дождливый. Мир бурлил сенсациями, которые вливались в линзы Уильяма Брауна с передовиц газет. На Торонто грохнулся метеор – к счастью, без жертв. В Карибском бассейне открыли нефтяное месторождение, и тамошние карликовые диктатуры сцепились меж собой, под пристальными взглядами авианосцев Дяди Сэма и эсминцев Ее Величества. По никому не нужным странам Африки прокатился никем не замеченный голод… Скука. Уильям с трудом заставлял себя дочитывать статьи. Мокрой губкой заботливо протирал стекло банки, влага оставляла разводы – точь в точь как на окне после дождя. Мистер Браун салфеточкой доводил стекло до идеального блеска, укреплял на носу очки и пускался в наблюдение.

Как общаются между собой букашки? Все акустические версии мистер Браун отверг чисто интуитивно. Просто не верилось, что настолько мелкие существа способны производить слышимые звуки. Язык жестов? В лупу становилась заметна пара усиков на голове каждого муравья, пребывающая в постоянном движении. Усики колыхались, подрагивали, сгибались и распрямлялись без видимой цели. Конечно, Уильям не питал надежды расшифровать эту микроскопическую символику. Но сама идея о том, что букашки способны увидеть и понять жест, пришлась человеку по душе.