Алла Лейвич - Блудная дочь. Исповедь московской путаны

• Название: Блудная дочь. Исповедь московской путаны
• Автор: Алла Лейвич
• Жанр: Эротика

«Блудная дочь» – роман-исповедь, написанный от лица молоденькой московской путаны. Это глас вопиющего в пустыне, попытка остановить руку, вот-вот готовую бросить камень в другого, не такого, как ты… Очень просто окружить себя частоколом из мифов и раз и навсегда отделить «других» от себя. Проституция никогда не коснется тихой домашней девочки из благополучной семьи, никогда не войдет в жизнь ее друзей и знакомых… Но что, если правда окажется совсем не такой? И кто же тогда – проститутки?..

---

– Игорь, ты неправ, – мягко попытался остановить его папа. – Просто у вас разные увлечения. Тебе нравится играть за компьютером, а Ляле нравится возиться с животными. Что здесь плохого?

– А то плохое, – сказала мама. – Что после Лялиных невинных увлечений у матери неделями давление не проходит! Значит, так. Вы как хотите, но чтобы крыс не было в доме больше! Все. Хватит!

Я сжалась. Значит, они могут сделать плохое не только Яшке, но и моей серой Симе! Что, если сделают?

В комнату вошел брат.

– Где крыса? – сухо спросил он.

Я указала на коробку из-под обуви. Ни слова не говоря, он схватил крысенка и вышел из квартиры. «В мусоропровод!» – поняла я. И похолодела. Этого нельзя допустить!

Я бросилась следом.

– Игорь, стой!

Брат стоял в нерешительности за дверью. Конечно, он не собирался выбрасывать крысу. Ему просто хотелось помучить меня и заодно показать маме, какой он, на моем фоне, хороший. Мне потребовалась доля секунды, чтобы все понять и на ходу переиграть ситуацию.

– Ну что? Ты же собирался спустить ее в мусоропровод. Чего ждешь? Давай!

– Иди отсюда, – пробурчал он. Все это время Яшка сидела на его ладонях, облизывала ему пальцы и тихонько пофыркивала. Ну как можно бояться такое трогательное существо? Как можно причинить ему зло? Игорь не был бездушным, никогда не был, даже когда ему хотелось таким казаться. Вот и сейчас он рвался между возникшей симпатией к зверьку и желанием угодить матери. Но первое оказалось сильнее.

– На, – протянул он мне Яшку. – И чтоб больше я не видел этого.

– Спасибо, – почему-то вырвалось у меня. Тогда я подумала, что мой брат – далеко не самый плохой на свете.

Позже страсти поутихли, и Яшка осталась жить в семье. Как мне и хотелось.

***

…Папа умер в возрасте 63 лет от инфаркта, четвертого по счету. Мне было 16 лет. Смерть отца здорово подкосила нашу семью. Мама стала часто и сильно болеть. Она любила отца, но только после его смерти вдруг поняла, какое огромное место он занимал в ее жизни.

Я тогда мало что понимала. Сосредоточенная на собственных переживаниях, росла эгоистом.

Отношения с братом ухудшились. Дело шло уже дальше драк: нам было тесно под одной крышей. По большому счету, эгоистами мы были оба. Нам дела не было до того, что чувствует мать.

Сестра рано вышла замуж и жила с мужем отдельно. Вплоть до моего ухода из дома, у нас с ней сохранялись хорошие отношения. А потом… все изменилось.

Глава 3 Разрыв

Основной причиной моего ухода из дома все-таки был конфликт с братом. Я много об этом думала. Снова и снова прокручивала события тех дней и всякий раз приходила к одному и тому же выводу: по-другому я поступить не могла.

Я мечтала жить одна. Бредила независимостью. Чем больше семья сопротивлялась моему уходу из дома, тем тверже я становилась в своем решении. Я непременно уйду! Сегодня или завтра, или через неделю, неважно. Мне было необходимо уйти. В этом рвении я впервые проявила характер. Как позже сказала мама: «Оля, у тебя сильнейшая воля… к абсурду». Может быть.

Решение уйти в публичный дом пришло не сразу. Я подбирала другие варианты. Жить в общежитии, уйти в монастырь, поехать в глухую деревню… замуж выйти, в конце концов. Но женихи в очередь вставать не спешили, денег, чтобы жить в другом месте, у меня не было, в монастырь уйти я тоже не могла, потому что в то время увлекалась баптизмом… куда еще?

Разговоры с матерью и сестрой заканчивались одним и тем же:

– Оля, пойми, жить одной очень трудно. Ты не сможешь, не справишься, ты еще не готова…

Из меня пробовали «выколачивать дурь», водили к психологам и психиатрам. Но все эти попытки оградить меня от принятого решения привели лишь к тому, что я стала во всех домочадцах видеть своих врагов. Так продолжалось несколько месяцев.

А потом я купила журнал «Работа и зарплата», долго просматривала его и, наконец, нашла объявление о приеме девушек на работу. На какую работу – я знала. Не совсем же глупой была…

Позвонила. Первое собеседование не прошла – не подошла по внешним данным. Как я тогда переживала! Неужели я до такой степени некрасивая, что меня даже в бордель не берут? Девочке восемнадцать лет. Женственность толком проснуться еще не успела. Мужиков откровенно боялась. Пухленькая, угловатая, неуклюжая… Прыщики подростковые не прошли даже. Кому такая нужна? Больно было.

Вот тогда включился другой «аргумент»: возникло непреодолимое желание стать другой. Не просто прийти в публичный дом и пережить там какое-то время, нет. Чтобы заглушить боль, причиненную мужичонкой-охранником, сказавшим: «Извините, вы не подходите…», мне требовалось стать лучшей. Этот мотив и определил все мои дальнейшие действия… и упорство, с каким я рвалась из дома в ту страшную и совсем незнакомую жизнь.

***

Второе собеседование мне назначили через несколько дней. Встретивший меня парень сказал только одно слово: «Пойдем,» – и повел меня во двор старой девятиэтажки. Мы поднялись в лифте на третий этаж, затем по лестнице еще на один и подошли к обычной черной двери, обитой дерматином. Некоторое время потоптались на коврике у входа, пока нас не впустила молоденькая девушка. Я обратила внимание, что парень не нажал кнопку звонка и вообще не сделал ничего такого, что могло бы сообщить обитателям квартиры о нашем присутствии на этаже. Но дверь открыли довольно быстро.

– Тише, у нас клиент, – шепотом сказала встретившая нас девушка. – Пошли на кухню, обувь там снимешь.

Квартира показалась мне просто гигантской. Я насчитала, как минимум, пять дверей, ведущих неизвестно куда. На кухне за столом сидела женщина лет тридцати пяти, худосочная и бледная, укутанная в длинный шерстяной платок. Я поняла, что это администратор. Женщина представилась Светланой.

– Ты работала когда-нибудь? – спросила она меня.

– Нет, – честно призналась я.

– Сколько мужчин у тебя было?

Этот вопрос меня смутил. Мне почему-то было стыдно признаться, что у меня их всего было двое, да и то последнего можно было бы не считать: он кончил, не донеся до места.

– Трое, – наконец, выдавила из себя я.

– М-да, – сказала Светлана. – Не боишься?

– Нет, не боюсь, – ответила я и, немного подумав, добавила: – Мне интересно.

Светлана с удивлением окинула меня взглядом и переспросила:

– Интересно? Что же здесь интересного?

И на этот раз я не знала, что ей ответить. Мне совершенно не хотелось раскрывать перед ней истинные причины того, почему я оказалась здесь, тем более, что я и сама не очень-то их осознавала, однако врать не хотелось тоже.

– Люди. Мне интересны люди, – собравшись с духом, наконец, ответила я и, немного подумав, добавила: – Ну, и деньги, конечно же.

Женщина обменялась продолжительным взглядом с сидевшим рядом охранником и, наконец, со вздохом произнесла:

– Ладно, дитя, уговорила. Раздевайся. Будем тебя смотреть.

В первый раз я раздевалась очень медленно. Представляла себя со стороны этаким бледным чудищем с целлюлитом и волосами в самых неожиданных местах… Я ждала, что сейчас администратор скажет какую-нибудь гадость, и внутренне напряглась. Однако увиденное вполне ее удовлетворило.

– Условия знаешь? – только и спросила она.

В прихожей, когда я уже собиралась уходить, на меня неожиданно налетела совершенно голая смуглая девица. В руках она держала два бокала и бутылку шампанского. Лицо ее пылало, и вся она казалась сплошным сгустком энергии. Мне очень понравилось сильное красивое тело и быстрые, но в то же время плавные движения. Она напомнила мне пантеру. Не обратив на меня никакого внимания, она пробежала по коридору и скрылась за дверью одной из дальних комнат. Проводив ее взглядом, я поймала себя на мысли, что хотела бы оказаться на ее месте. И искренне порадовалась тому, что только что сделала шаг к этому.

***

Ночевала я дома. График работы был с одиннадцати утра до девяти вечера. Я выкручивалась, как могла, врала, что учусь в институте, что много работы в школе (я подрабатывала учителем биологии в шестых и седьмых классах до ухода в салон), что у меня появился молодой человек… В семье напряжение становилось невыносимым. Мне приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы заставить себя вечером смыть косметику, собраться и уехать домой. И так могло продолжаться, наверное, долго, если бы не помощь очередного врача.

Мама привела меня к этому психиатру в надежде, что он отправит меня в лечебницу для душевнобольных. По мнению семьи, только сумасшедший мог хотеть уйти из дома и вести себя так, как я.

Но врач (к сожалению, забыла его полное имя), внимательно выслушав меня и маму, сказал другое, когда мы остались одни:

– Проблема ваших с мамой взаимоотношений одна: у вас обеих очень сильный характер. Тебе нужно уйти. Я знаю, куда ты идешь. Не бойся. Другие сломаются, ты – нет. Знаю еще одну девочку вроде тебя… Та ушла бродить по России. Паломничать. Тоже против воли родителей. Тоже думали, что сошла с ума. Ничего, выросла. Прекрасным человеком стала. Я о ней книгу написал даже. Может, и о тебе напишу. Вы с ней одного поля ягоды.