Александр Данковский - Понедельник не начинается

• Название: Понедельник не начинается
• Автор: Александр Данковский
• Жанр: Книги магов
• Год: 2017

«Понедельник не начинается» я начал писать больше 10 лет назад. Тогда никто и вообразить не мог, во что превратятся отношения России и Украины к 2017 году. Поэтому у меня герои свободно ездят из Харькова в Сибирь. С тех пор изменилась многое, от политики до техники. Наверное, в свете нынешних событий роман можно было бы переделать. Перенести действие в Северную Америку, вместо Сибири отправить героев в канадскую глубинку, вместо Саян ввести Скалистые горы, упоминать не Новосибирск, а Ванкувер, тувинских шаманов заменить алгонкинскими… Я этого делать не стал. Не только из лени. И не потому, что хуже (намного хуже!) знаю тамошние реалии. И даже не потому, что книга – это цельный организм, начнешь кроить и латать – получишь в лучшем случае другую книгу, а в худшем – нежизнеспособного Франкенштейна. Роман ведь не об отношениях двух государств и даже не о магии. Он – о людях: о любви и предательстве, о верности и дружбе, об учениках и учителях, о вере и разуме… Эти проблемы перед человечеством стоят вот уже добрых десять тысяч лет, писать о них можно хоть в таежно-походно-магическом, хоть в марсианско-корабельно-научном антураже. Мне ближе первый… Автор.

---

Так вот, я и решил выяснить, куда это господа магистры отправились и как там живут.

Я до сих пор не знаю, зачем влез в это дурацкое «расследование». В конце концов, взрослые люди, сами решают, как распорядиться собственной жизнью. На зомбированных (ух, как не люблю я это словечко из арсенала журналистов-антирелигиозников!) ребята не походили. Уходили спешно, но радостно. И при этом совсем не выглядели экзальтированными фанатиками. Со стороны – люди были довольны тем, что, наконец, нашли дело по душе, что могут приложить открывшиеся способности и умения к чему-то стоящему. А у меня на сердце скребли кошки. Размером с добрую рысь. Да, рушился привычный мне мирок. Но, чего греха таить, своим я в нем не был. И завидовал порой ребятишкам-колдунишкам. А кое-кто из них (так мне, по крайней мере, казалось), жалел меня. Мол, «славный парень, но не дано ему…».

И все же я решил докопаться до правды в этой темной истории. Благо других вариантов того, как распорядиться жизнью, не видел: искать работу я не умел, да и делать толком ничего не умел тоже; родители до сих пор вкалывали на заводе, куда пришли еще со студенческой скамьи, и радовались своей востребованности. Семьей я так и не обзавелся. Кое-какие деньги в нашей осиротевшей конторе водились, на мое расследовательское мероприятие должно было хватить.

Прежде, чем нестись «на край света друзей выручать», пришлось основательно поработать головой. И руками – барабаня по клавиатуре и ворочая мышкой. Все же интернет – великая вещь! (Кажется, я это уже говорил?) Конечно, прямых ссылок там не было. Но работа с рассеянной информацией – это был один из излюбленных коньков Володьки! Только за его «теорию построения вероятных и невероятных допущений», думаю, любое КГБ или ЦРУ заплатило бы не один миллион. Или пулю в голову изобретателю – это как повезет. В любом случае, Вовчик не делился этой методой с сильными мира сего, а пытался приспособить к магическим техникам. Ну, а мне, сирому, пришлось довольствоваться техникой обычной. Не буду утомлять вас хитросплетениями из математики, логики и интуиции. Цепочка рассуждений была примерно такова. Если это действительно сильный маг, то обосноваться он должен не в большом городе – иначе побочные следы магических экспериментов так или иначе вылезут наружу. В дальнее зарубежье никто из моих, с позволения сказать, коллег, не выезжал: по словам их близких, не было хлопот ни с визами, ни с загранпаспортами. Конечно, аргумент так себе – близкие могли не знать о таких приготовлениях. Важнее было другое – письма. По паре штук успели написать родным и ГВ, и Вовчик, и Леша… Письма пустые – «у нас все хорошо». Обратного адреса не было ни на одном, но штемпеля на конвертах присутствовали только российские, хотя разброс впечатлял – от Иркутска до Краснодара.

А еще я побывал на Игорешкиной квартире. С самым натуральным обыском. Игорь снимал жилье у престарелой супружеской четы, которая к нему очень хорошо относилась и была весьма огорчена его уходом. Я поговорил с ними, не слишком удаляясь от истины: дескать, друг уехал, не сказамши, куда, вот хочу попытаться его найти. Супруги меня знали не первый день, поэтому дали порыться в Игоревых бумагах. И не зря. Я нашел карту. Нет, не сокровищ Флинта. Обычная ширпотребовская карта Республики Хакасии. Игорь, насколько я его знал, ни туризмом, ни алюминиевой промышленностью никогда не интересовался. Карта же была издана полгода назад, а куплена за месяц до его спешного отъезда – педантичный донельзя (что служило неиссякаемым источником шуток), Игореша не выбрасывал чеки. Так что бумажку магазина «Картография» с датой и адресом я нашел. Судя по этой потертой ленточке с синими буковками, покупал Игорь несколько карт: Красноярский край, Алтайский край, какие-то туристические схемы Горного Алтая и Западных Саян, Прибайкалья… А в самом магазине вспомнили и покупателя, и то, что карты для него пришлось специально заказывать. Сумма покупки тоже впечатляла: типографическая (пардон, топографическая) продукция соседнего государства у нас стоила раз в пять дороже, чем карты незалэжной Полтавщины или Херсонщины.

Так что зацепки у меня были. Хлипенькие, но были. Именно в тех местах обосновались лет десять назад последователи странного общественного движения. Религиозным в чистом виде оно, вроде бы, не было, хотя бы потому, что селились там граждане самых разных вероисповеданий, от староверов до мистиков-экстрасенсов. Селились и пытались вести общинное хозяйство, переходя на самообеспечение самого патриархального толка. Именно последнее меня и насторожило. Ежу понятно, что экономически невыгодно сейчас выращивать лен и превращать его в одежду, используя технологии пращуров. Гораздо проще купить готовые тряпки на секонд-хэнде или одном из многочисленных китайских рынков. На тот случай, если уж приспичило самовыразиться в покрое и вышивке, можно покупать готовые же ткани с нитками и шить. А жители этой «Солнечной общины» умудрялись и обшивать себя, и кормить, и строить дома, и заниматься разными художественными промыслами – от резьбы по дереву до странной в этих краях чеканки. Металл, правда, сами не лили, но инструменты ковали вовсю. Почему я их заподозрил? Потому что изучил с десяток подобных начинаний, имевших место на территории как бывшего Союза, так и Европы. Кто только не пытался построить микрокосм – от последоваетелй какой-то «Золотой ветви» в Швейцарии до православных монахов на Русском Севере. И везде дело заканчивалось пшиком, агрессивная технократическая цивилизация перемалывала ростки альтернативного почвеничества. В лучшем случае – удавалось выстроить островок пасторальности, связанный с окружающим миром крепкими узами товаро-денежных отношений. А у этих «солнечников» все получалось. «Не без чертовщины», – интеллигентно подумал я и пошел покупать билет на поезд «Киев-Владивосток».

* * *

… Сибирь не впечатлила. По крайней мере, Западно-Сибирская равнина: битые сутки пейзаж за окнами не менялся – то ли заболоченные луга, то ли просто болота до самого горизонта, из них кое-где торчат остовы мертвых берез, обглоданных ветрами. Да еще погода унылая: мелкий дождичек, чернивший крытые тесом срубы в немногочисленных деревнях. Сами деревни тоже не радовали: скучные дома под двускатными крышами, покосившиеся заборы, грязные худые коровы на грязных кривых улицах. И всё в серой гамме – крыши, стены, дороги, заборы, одежды туземцев, их лица…

…И я, и Андрюша сошли с поезда в Красноярске. В этом не было ничего удивительного: крупный транспортный узел, откуда можно добраться и до знаменитых Столбов, и до саянских красот… Вот только чем дольше смотрел я на Андрея, тем меньше мне он напоминал туриста или иного представителя бродячего племени. Типичный городской молодой человек. На романтика, решившего смотаться «за туманом и за запахом тайги», он тоже не походил. Равно как и на адепта одной из новых религий, ищущих спасения в лесной или деревенской жизни. Как-то так получилось, что за два долгих дня в одном вагоне мы почти не говорили о том, куда и зачем едет каждый из нас – так, парой слов перекинулись. Мне по понятным причинам не хотелось об этом распространяться, может быть, поэтому я и не расспрашивал соседа по купе.

И даже когда мы отправились брать билеты на один и тот же местный поезд, я ничего не заподозрил. У кассы выяснилось, что едем снова до одной станции со странным для Сибири названия Ананасовка. В такие совпадения я уже не верил. Поэтому подумал, что цель у паренька сходна с моей, а работает он в какой-то силовой структуре – МВД, КГБ, ФСБ или как там сейчас называется российская охранка. Причем – судя по возрасту – едет он туда именно что «просто посмотреть», разнюхать и доложить начальству, чем это во глубине сибирских руд занимается странный народ. Не замышляет ли антигосударственный переворот, не расхищает ли недра, не производит ли товар в обход налоговой… За чем там еще следит в нынешние времена всемогущая и всепроникающая Контора?

…Не люблю плацкартных вагонов, но других до Ананасовки не ходило. Типичный «поезд местного значения» – полки забыли, когда были оббиты дерматином, и бесстыдно демонстрировали дощатую основу. О выдаче постелей никто не вспоминает, слой грязи на полу приближается к сантиметровой отметке. Ко всем прелестям один туалет закрыт намертво, на двери другого не работает задвижка. И пассажиры под стать – небритые подвыпившие мужики, тетки явно торгового вида, щедро пересыпающие свою речь матерщиной, мать с плаксивыми по причине позднего времени суток детьми… Правда, все на удивление неагрессивны, даже приветливы к «нездешним, небось». Нам достались верхние полки, но две женщины сами предложили запихать багаж в ящики под нижними. Ананасовку проезжали в 4 часа утра, тетеньки ехали дальше, так что нам пришлось бы их поднять среди ночи, чтобы вытащить рюкзаки. Я честно известил их об этом милом обстоятельстве, но их оно не смутило. Ну как же, «люди на наши красоты приехали посмотреть». (Впрочем, Андрюшин «Ермак» так и не влез под лавку и остался скучать под столиком). Мне, городскому жителю-космополиту, было в диковинку наблюдать такую непоказную, но явную гордость людей за свой край. Говорили местные тоже на каком-то своем наречии. То есть по-русски (и даже слишком), все слова знакомые, а рисунок речи другой. К примеру, пацан лет восьми, сидя за столиком на боковом месте, изо всех сил размахивал ногами, время от времени задевая сапогом брата года на два старше. А тот на каждое касание отвечал «Ну не марай меня!». У нас бы сказали «Не пачкай»…