Хью Томас - Подъем Испанской империи. Реки золота

• Название: Подъем Испанской империи. Реки золота
• Автор: Хью Томас
• Жанр: Образовательная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099983-5

Объединение Кастилии и Арагона и создание Испанского королевства…

Реконкиста и изгнание мавров с Иберийского полуострова…

Открытие Нового Света и начало его завоевания…

В XVI веке на обоих берегах Атлантики возникла огромная империя, над владениями которой никогда не заходило солнце.

Два поколения первооткрывателей, колонизаторов, правителей и миссионеров проложили путь к расцвету католического государства. Бальбоа и Писарро, Кортес и Понсе Леон – это те люди, чья жажда золота, жестокость и религиозный фанатизм, но вместе с тем удачливость, бесстрашие и предприимчивость надолго обеспечили процветание Испании.

Как это было? Каким образом произошел подъем Испанской империи?

Читайте об этом в увлекательном исследовании британского историка Хью Томаса.

---

Никого из мусульман не будут против воли обращать в христианство. Ни у кого не потребуют вернуть захваченное в ходе войны имущество. Судьи, мэры и губернаторы, назначенные Фердинандом и Изабеллой, будут уважать мусульман и обращаться с ними по-доброму (amorosoamente). Никого не будут призывать к ответу за то, что случилось до капитуляции. Все пленники должны быть освобождены: те, которые в Андалузии, – в течение пяти месяцев, в Кастилии – восьми. Наследное право мусульман будет почитаться, как и все пожалования мечетям. Мусульман против воли не будут призывать на службу Кастилии, и у христиан и мусульман будут отдельные скотобойни.

Эти условия напоминали те, на которых арагонские предки Фердинанда несколько поколений назад принимали капитуляцию Валенсии. В романе «Амадис Галльский» эта капитуляция называется «милосердным завоеванием»{239}. Хотя бы внешне оно действительно было мягким. Невольно вспоминается китайское изречение, что самая большая победа – это та, которая одержана без боя. В этом было и некое предвосхищение бесчисленных капитуляций нехристианских народов перед испанцами в Америке.

Когда гранадских пленников передали испанцам, в городе вспыхнуло недовольство, и один праведный человек начал кричать, что мусульмане до сих пор могли бы победить, если бы почитали Мухаммеда. Начались волнения, и против воли Боабдил задержался в Альгамбре. Он написал Фердинанду, сообщая, что, по его мнению, лучше бы сдать город прямо сейчас, а не ждать до Крещения, чтобы избежать в дальнейшем подобных волнений{240}.

Итак, 1 января 1492 года Гутьерре де Карденас, тот самый mayordomo, который восемнадцать лет назад в Сеговии провозгласил Изабеллу королевой, въехал во дворец Альгамбры в сопровождении аль-Мули и Кумаши, чтобы принять капитуляцию последнего мусульманского города в Западной Европе. Он принял ключи и дал расписку в их получении. 2 января он и его люди заняли самые важные места Гранады, и на мечетях были повешены колокола. Колумб позже вспоминал, как увидел знамена Кастилии и Арагона над башнями Альгамбры. А Боабдил тем временем официально передал город Фердинанду. Фердинанд передал их королеве, та – инфанту Хуану. А он, в свою очередь, графу Тендилье, который, конечно же, был из дома Мендоса и теперь должен был стать первым христианским правителем города{241}. Так гранат Гранады присоединился к королевскому гербу Кастилии{242}.

Тендилья и Талавера, новый губернатор и новоназначенный архиепископ Гранады, вошли в город вместе с Карденасом. 6 января монархи торжественно въехали в город, хотя жить остались в Санта-Фе{243}. Альгамбра всем казалась чудом. Петер Мартир писал кардиналу Арчимбольдо в Рим: «О бессмертные боги, что за дворец! Подобного ему в мире нет!»{244}

Вся Европа праздновала. В Риме кардинал Рафаэло Риано устроил драматическое представление по поводу гранадских событий, а 1 февраля испанский кардинал Борджиа, декан коллегии кардиналов, предложил устроить в Риме бой быков – такого прежде здесь никогда не бывало{245}. Он возглавил процессию от церкви Сантьяго де лос Эспаньолес до палаццо Навона, где папа Иннокентий отслужил под открытым небом мессу в честь победы. Падение Гранады Рим рассматривал как событие, почти уравновешивавшее потерю Константинополя в 1453 году. И уж точно оно было отмщением за Отранто в 1480 году, когда 12 000 жителей, по слухам, были вырезаны мусульманами или подвергнуты страшным пыткам, многих сбросили со скал, оставив их трупы собакам, а старый архиепископ, который до конца молился перед алтарем, был распилен пополам{246}.

Труды по введению Гранады в состав Кастилии были поручены губернатору Тендилье и архиепископу Талавере при поддержке королевского секретаря Эрнандо де Сафры. Талавера, еврей по происхождению, держался терпимо с мусульманами. Он учил арабский и готовил простой катехизис, который помог бы новым христианам познакомиться с основами веры. Он нанял специальных учителей, которые помогали объяснять христианские догмы. Его энтузиазм оказался заразительным, и он стал известен как «afaqui santo» (возлюбленный предводитель). В результате, тысячи мусульман обратились в христианство. Тендилья, столь же терпимый, позволил мусульманам сохранить большинство мечетей, хотя главную превратил в христианский собор, перестроенный в ренессансном стиле великими архитекторами Эгасом и Силоэ{247}.

В целом в Кастилии осталось от 20 до 30 тысяч мусульман – включая тех, кто с 1481 года сдался в разных местах, помимо Гранады. Большая часть земель в долине уже была поделена между завоевателями, теперь настала очередь остальных, в том числе и самого города. Воспоминания об этом разделе земель до сих пор сохранились в названиях – например предгорья Сьерра-Невады к югу от Гуадикса до сих пор известны как «маркизат Генете», хотя маркизы давно уже не существуют{248}.

В этих новых драматических обстоятельствах комиссия, созданная для рассмотрения планов Колумба, снова собралась в Санта-Фе – и, как обычно, вынесла отрицательный вердикт. Изабелла и Фердинанд посоветовали Колумбу как можно скорее покинуть Гранаду, и он действительно уехал в Кордову и остановился там в крепости, а не в Ла-Рабиде. Он был готов отправиться во Францию{249}. Возможно, он получил известие от своего брата Бартоломео, который оказался в Англии на свободе, что капитаны из Бристоля недавно отправили каравеллы на поиски «острова Бразил» – земли, где растет дерево бразил, как через несколько лет сообщит испанский посол в Лондоне, Педро де Айяла{250}.

Но тут в дело вмешался арагонский казначей, конверсо Луис Сантанхель. Как вспоминал Фернандо Колон, именно он убедил королеву изменить решение{251}. Деса и секретарь Кабреро были единодушны с Фердинандом{252}. Сантанхель сказал королеве, что если она поможет Колумбу, то риск будет невелик, а слава очень вероятна. Если Колумбу поможет другой король и путешествие окажется успешным, Испания ей этого не простит. Колумб, по мнению Сантанхеля, был «человек мудрый, осторожный, обладающий блестящим умом». Сантанхель также напомнил ей о том, что она сама часто выказывала желание выделиться среди монархов и попытаться раскрыть «величие и тайны Вселенной»{253}. Сантанхель добавил также, что это «превышает его компетенцию как казначея – но он намерен высказать все, что у него на душе»{254}.

Кинтанилья, главный ревизор Кастилии, всегда благоволил к Колумбу и тоже выступил в его пользу. Говорят, что и Беатрис де Бобадилья, главная фрейлина, наиболее влиятельная после королевы женщина при дворе, тоже замолвила перед Изабеллой словечко за Колумба{255}. Пинело, генуэзский партнер Сантанхеля, также оказал ему поддержку.

Таким образом, королеву удалось убедить. Изабелла, однако, предложила подождать, пока компенсация военных расходов позволит спонсировать экспедицию – но, если Сантанхель сочтет это необходимым, она сама заложит свои драгоценности{256}. Сантанхель сухо заметил, что в этом не будет необходимости, – он легко найдет необходимую сумму. В конце концов, по сравнению с возможной выгодой эти расходы были ничтожны{257}. На самом деле деньги частью поступили от Сантанхеля, частью от Пинело{258}. Возможно, они цинично считали, что, несмотря на разговоры Колумба о Китае и Индии, он найдет хоть какие-нибудь новые Канары. Некоторые из украшений Изабеллы уже лежали в банке Сантанхеля в Валенсии, включая ее золотое ожерелье с рубинами в залог 25 000 флоринов на кампанию 1490 года, в ходе которой был захвачен город Баса. Корона также была должна Сантанхелю 35 000 флоринов, и еще некоторые драгоценности были отданы под залог 50 000 флоринов в собор Барселоны.

Итак, в начале апреля 1492 года гонец от монархов в придворной ливрее приехал за Колумбом. Но раздосадованный генуэзец к этому времени уже покинул Санта-Фе и добрался до Пиноса, находившегося примерно в пяти милях к северу. Он ехал во Францию. Говорят, посланец перехватил его на старинном мосту{259}. Посланец, видимо, ясно дал понять, что мнение королевы радикально изменилось, поскольку Колумб не вернулся бы, если бы ему не был гарантирован успех.

В Санта-Фе Сантанхель, а затем монархи приняли Колумба и дали приказ опытному арагонскому секретарю Хуану де Колома написать условия, по которым Колумбу приказывалось осуществить открытия, которых он всегда желал.

Есть одна испанская баллада, которая рассказывает о графе Арнальдосе, который в день святого Иоанна, то есть 25 июня, в самый разгар лета, отправился на охоту. С вершины скалы он увидел корабль с шелковым парусом. Моряк пел песню, успокаивающую море, утихомиривающую ветра, заставляющую рыб выпрыгивать из моря, а птиц садиться на мачту. «Спой мне песню, ради Бога!» – воскликнул граф. Но песня была волшебная, и моряк ответил: «Только тот ее услышит, кто со мною встал под флаг!»

Этот моряк был воплощением Колумба. В отличие от монархов, знати и секретарей, чья жизнь проходила в границах Кастилии и Арагона, Колумб много странствовал – он побывал в Африке, на островах Атлантического океана, в Эгейском море, Алжире, даже в Ирландии. Он оббил много порогов, обращаясь за помощью. Его жизнь напоминала рыцарский роман, ибо в таких произведениях герои всегда встречаются с королями, любезничают с королевами и просят их о помощи. Но его настоящее путешествие только начиналось.