Евгений Коршунов - И придет большой дождь…

• Название: И придет большой дождь…
• Автор: Евгений Коршунов
• Издательство: Лумина
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1983
• ISBN: 5-372-00408-8

Почти пять лет прошло с тех пор, как Петр Николаев впервые побывал в Гвиании. Но размеренная жизнь старшего научного сотрудника, особенно после всего того, что ему пришлось увидеть и пережить за недолгое время пребывания в Африке, с каждым днем все больше и больше тяготила. И молодой журналист искренне обрадовался, когда ему предложили работу заведующего бюро Информационного агентства в Гвиании.

За пять лет все изменилось — старый президент Симба умер, в Гвиании обнаружились огромные запасы нефти. Не желая терять контроль над ресурсами, британское правительство подготовило операцию «Золотой лев», цель которой — расколоть Гвианию, спровоцировать кровопролитие и позволить ввести в страну иностранные войска. Петр Николаев как всегда оказался в гуще событий...

---

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПОСЛЕДНЯЯ МИССИЯ

ГЛАВА I

1

Человеку, не знакомому с политической жизнью Гвиании, могло показаться, что жизнь в стране, пережившей столь бурные потрясения, вошла в привычную колею. Во всяком случае, на первый взгляд Луис жил все той же размеренной и неторопливой жизнью, которую его обитатели вели уже многие десятилетия.

Однако тишина была обманчивой. Лишь четыре месяца прошло с того дня, когда молодые офицеры попытались, но так и не сумели захватить власть. В городском пресс-клубе, где собирались местные и иностранные журналисты, открыто говорили о том, что в стране зреет недовольство, что глава Военного правительства пытается усидеть между двух стульев. И оказавшиеся не у дел политиканы, служившие свергнутому режиму или бывшему к нему в оппозиции, и те, кто приветствовал переворот, ожидая, что в стране все пойдет по-другому, предсказывали новые потрясения.

Петр редко бывал в пресс-клубе, маленьком одноэтажном домике на окраине Луиса, насквозь прокуренном и пропахшем кислым пивом. Было много работы — материалы Информага вдруг стали привлекать редакторов, пытавшихся найти в событиях (особенно исторических), происходивших в далекой Стране Советов, какие-то аналогии с тем, над чем задумывалось теперь все большее число гвианийцев.

Но даже в самые напряженые часы работы Петр не выключал в своем кабинете радиоприемник, настроенный на волну «Голоса Гвиании»: чувство тревоги не оставляло его ни на минуту. Оно буквально давило, преследовало.

«Нервы расшалились», — пытался успокоить себя Петр.

Он действительно устал: слишком много событий обрушилось на него за последнее время.

Анджей Войтович уехал в соседнюю Богану — ему надо было заняться делами своего постоянного бюро. Жак опять колесил по Северной провинции: фирма отправила его в Каруну, как только страсти немного поостыли. Даже Глаголев, на которого, казалось, не действовали ни усталость, ни ужасный климат Гвиании, вдруг слег с традиционной для тропиков «болезнью белого человека» — радикулитом.

Начинался сезон дождей. По ночам на город обрушивались грозы. Короткие, но свирепые ливни затопляли улицы, ветер рвал провода — и то один, то другой район Луиса вдруг оказывался без электричества, прекращал работать телефон.

В один из таких вечеров, когда Дикойи погрузился во мрак, взрывающийся с гнетущей последовательностью ослепительно белыми разрядами молний, в здание «Радио Гвиании» вошел человек в надвинутой на лоб широкополой шляпе. На нем были большие выпуклые очки зеленого цвета, низ лица прикрывала густая борода.

Просторная белая одежда висела на нем саваном. Служитель, дремавший на жестком стуле у входа, не обратил на него внимания: мало ли чудаков бродит по коридорам радиодома!

Человек в очках уверенно прошел на второй этаж, туда, где размещались дикторские студии.

У двери в одну из них, над которой светилась надпись: «Тихо! Идет передача!» — он остановился, быстро огляделся, и решительно вынул пистолет.

Было ровно восемь часов вечера — время последних известий. Диктор, дородный мужчина средних лет с великолепным басом, уже произнес в микрофон привычную фразу «Внимание! Слушайте голос Гвиании…», когда позади него отворилась дверь и сдавленный голос глухо приказал:

— Поднять руки!

Диктор обернулся, еще не понимая, что происходит, и в этот момент на его голову обрушился тяжелый удар рукояткой пистолета.

От резкого движения шляпа и очки нападавшего соскочили, и диктор, уже теряя сознание, увидел хорошо знакомое ему лицо. Человек с пистолетом яростно выругался. Быстрыми движениями надел очки и нахлобучил шляпу. Затем вытащил из кармана брюк кассету с магнитофонной пленкой.

2

«Говорит „Голос Гвиании“…»

Петр сидел за письменным столом и вырезал из накопившихся за неделю местных газет публикации материалов Информага. Вдруг голос диктора как-то странно оборвался… «Поднять руки!» — прозвучало глухо и отдаленно, потом шум, — словно что-то упало, ругательство…

Щелчок — и глухой, нарочито искажаемый и в то же время знакомый Петру голос принялся зачитывать неожиданный текст.

— «Граждане Гвиании! — неслось в эфир. — Люди, чьи надежды растоптаны, чьи ожидания обмануты, я обращаюсь к вам. Ветер свободы смел продажных политиканов, но плодами нашей победы воспользовался узурпатор. Он окружил себя подонками вроде Джеймса Аджайи, он правит вами с помощью тайных агентов полковника Роджерса, он ведет страну в пучину раскола и кровопролития. Феодалы Севера собирают войска и готовят кровавую баню всем тем, кто приветствовал свержение прежнего ненавистного режима, а истинные патриоты томятся в застенках. Лишь майор Даджума на свободе — собирает в лесах отряды борцов за свободу.

Граждане Гвиании! Готовьтесь к борьбе! Готовьтесь подняться с оружием в руках и довести до конца дело, начатое патриотами четыре месяца назад. Час пробьет и…»

Голос оборвался. Несколько мгновений не было слышно ничего. Затем зазвучала музыка… Потом и она внезапно оборвалась.

«…Говорит „Голос Гвиании!“, „Говорит «Голос Гвиании!“

Взволнованная женщина-диктор говорила торопливо, глотая окончания слов:

«На моего коллегу совершено нападение. Злоумышленники включили пленку, принесенную с собою, и скрылись. Каждого, кто может сообщить какие-нибудь сведения о случившемся, просим явиться в штаб полиции».

Снова зазвучала музыка. Петр встал из-за стола. И вдруг ему в голову пришла шальная мысль — а что, если… Он снял телефонную трубку.

Аджайи, с которым он не виделся с момента ареста Нначи, отозвался немедленно, как будто бы ожидал этого звонка.

— Джеймс?

— Хэлло, Питер!

Голос Аджайи был усталым.

— Вы слышали радио?

На том конце провода помедлили.

— Не-ет. Но мне только что звонили. Похоже, что у вашего друга Огуде опять будут неприятности.

— А все же… кто бы это мог сделать? Аджайи хмыкнул:

— Диктор узнал преступника. Завтра мы сообщим его имя. Кстати (в голосе Аджайи зазвучала его обычная самоуверенность), я только что хотел позвонить тебе, сынок. Послезавтра, в десять утра, мы приглашаем журналистов в тюрьму Кири-Кири. Пусть посмотрят сами… на «патриотов, томящихся в застенках».

— Ого! — невольно вырвалось у Петра.

— И попробуй не приехать! — довольный произведенным эффектом продолжал Аджайи. — Тебя лично приглашает советник главы Военного правительства Гвиании!

Следующим утром газеты Луиса были полностью посвящены вечернему происшествию. Репортеры немедленно побывали в радиодоме, опросили вахтера, проинтервьюировали пострадавшего диктора. Они прорвались в резиденцию Джеймса Аджайи и в кабинет начальника полиции. Истории, написанные ими, были захватывающи и драматичны. Но в заголовках упоминалось одно и то же имя: полиция объявила розыск… принца Сэма Нванкво! По описанию диктора, человеком в очках и шляпе был именно он.

Петр почему-то не удивился, прочитав обо всем этом на следующее утро в газетах — от сумасбродного Сэма можно было ожидать всего.

Он был из огромной и влиятельной семьи местных князей Нванкво, у его отца было тридцать шесть жен и множество детей. И члены клана Нванкво занимали важные посты по всей стране, помогая друг другу пробиваться и поддерживая родственников в трудные минуты.

Сэм, избравший своей профессией журналистику, не связал себя ни с какой определенной газетой. Зато он много сил и энергии отдавал званым вечерам и приемам, на которых блистательно представлял Союз журналистов Гвиании. Именно он и провел в союзе решение о том, что все журналисты Луиса должны были поехать встречать Нначи на военный аэродром и своим присутствием помешать его аресту. Генерал Дунгас, которому Аджайи доложил о затее Сэма, лишь устало вздохнул:

— Ох уж мне эти Нванкво!

3

Зато хозяин половины прессы Гвиании принц Дудасиме, с которым Аджайи поговорил со всей серьезностью, уже на следующий день после событий на аэродроме приехал на стареньком «фольксвагене» в редакцию своей газеты «Ляйт» и скромно попросил секретаршу Эдуна доложить редактору о своем приезде.

Это был высокий человек лет сорока с печальными глазами, чуть припадающий на левую ногу. Одевался он всегда в европейское платье: костюмы его были обычно сильно поношены, брюки пузырились на острых коленях длинных и тощих ног.

Разговаривая, он имел привычку по-птичьи склонять голову набок, словно искоса рассматривая собеседника.

Он гордился тем, что редакторы его газет располагали полной свободой мнений: в газетной империи принца были издания всех оттенков — от крайне левых до крайне правых. И если бы редактор «Ляйта» послушался его совета дружеского! — упаси боже — не больше! — может быть, ничего бы и не произошло. Но теперь…

Эдун поспешил в приемную.