Михаил Остроухов - Королевский флеш

• Название: Королевский флеш
• Автор: Михаил Остроухов
• Жанр: Русское фэнтези

Продолжение романа А. Грина «Бегущая по волнам». Действие происходит в городе Дагон, куда «Бегущая по волнам» в романе Грина заходила за грузом. В книге герой находит на морском берегу девушку, она единственная выжила после кораблекрушения. Герою предстоит раскрыть тайну этого кораблекрушения.

---

Королевский флеш Михаил Остроухов

© Михаил Остроухов, 2017

ISBN 978-5-4485-3771-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автомобиль с откидным верхом ехал по дороге, которая широким проспектом пересекала кофейную плантацию.

Шофер-метис, преисполненный гордости, что ему доверили руль, надавил на клаксон для того, чтобы на него обратили внимание разноплеменные мужчины: носильщики и погонщики мулов, толпившиеся возле бочонка с водой. На обочине дороги полнотелая негритянка, в красном платье и с белым тюрбаном на голове, поила всех желающих.

Скрип осей, щелканье кнутов, натужный рев мулов, перепалка рабочих на всех основных языках мира, – создавали шум табор: на плантации собирали богатый урожай. Когда же две повозки столкнулись, и погонщики: негр, с дико сверкающими глазами, и индеец, в выцветшем полосатом пончо и с непроницаемым медным лицом, принялись выяснять отношения, поднялся такой гвалт добровольных адвокатов каждого, что клаксон, вынужденного затормозить автомобиля, был едва слышен. И все же присутствие автомобиля, а вернее человека, занимающего в нем место пассажира, разрешило ситуацию скорей, чем это могло произойти естественным путем.

Повозки расцепили, негр и индеец разъехались, не прекращая, однако, задирать друг друга словами.

Автомобиль затарахтел дальше. Пассажиру сидевшему в нем: Тирру Пернату, хозяину и капитану «Цербера», клипера английской постройки, было за пятьдесят, но об этом мало кто догадывался, потому что капитан обладал моложавой внешностью. Боцман, плавающий с ним с тех пор, когда ещё Тирр Пернат был младшим помощником, покрылся морщинами и лишился большинства волос на голове, а Пернат оставался неизменным, только на скулах кожа с годами стала краснеть и шелушиться.

Тирр Пернат сильно потел, он то и дело вытирал себе платком лоб. Не смотря на жару, его капитанский китель был застёгнут на все пуговицы, единственное, в чём Пернат сделал себе послабление, он держал форменную фуражку в левой руке, положив четыре пальца сверху на лакированный козырек.

В конце дороги-проспекта за каменным забором, возвышался трех этажный дом с узкими как бойницы окнами.

Как только автомобиль въехал в открытые ворота, наперерез машине кинулся ощетинившийся зверь, в котором трудно было признать собаку, и только в крайнем случае согласиться, что это её пещерный предок. Зверь подлетел уже к самым колёсам автомобиля, как вдруг страшный рывок за шею остановил его, при этом тело ушло вперед и развернулось на 180 градусов. Изнемогая в злобном лае, пещерный предок собаки задергался, как висельник в петле, цепь не пускала его дальше.

Автомобиль проехал мимо беснующегося зверя и затормозил на площадке перед домом. Машина дернулась и заглохла. Тирр Пернат шагнул со ступеньки.

Чернокожий швейцар, в красной униформе с золотыми орехами пуговиц, распахнул перед Пернатом массивную створку парадной двери.

Тирр Пернат быстро взошел по широкой лестнице под несфокусированным взглядом сонного слуги.

В коридор выходило три двери, Пернат толкнул среднюю, и оказался в комнате, на полу которой был ковер ручной работы из Персии, а одну из стен украшала коллекция оружия: мушкет, произведенный на мануфактуре Гамбурга, лук со стрелами вождя племени каннибалов с острова Папуа – Новая Гвинея, сабля времен Филиппа второго из знаменитой испанской стали и пистолет тульского мастера с собачкой в виде грифона.

Меблировку комнаты составляли низенький турецкий диван с обивкой из сафьяна, резной шкафчик со стеклянными дверцами и столик с серебряным кальяном на нем.

Из-за шелковой занавески, оправляя на ходу полу махрового халата, вышел хозяин: плантатор Грум Конгруэн. Острый удлиненный нос, глаза – две расширяющиеся к носу щели, рот выглядевший кривым рубцом, а главное цвет лица зеленовато землистый делали его похожим на покойника.

Сторож, находившегося неподалеку от дома Грума Конгруэна кладбища, уверял, что не раз видел, как рано утром Конгруэн неторопливо идет по центральной аллее. А однажды сторож даже слышал, как кто-то окликнул плантатора из могилы. Но свидетельство человека, тридцать лет охранявшего покойников, не приняли всерьез, решив, что как полицейский подозревает в каждом встречном преступника, так и сторож кладбища видит в любом ожившего мертвеца.

И только когда в деревне стал известен случай со священником, который посетил проездом дом Конгруэна, люди задумались, кто же на самом деле их сосед? В тот вечер Грум Конгруэн и священник, сидя у горящего камина в глубоких креслах с ручками, оканчивающимися вырезанными из дерева лапами льва, с увлечением спорили, существует ли вечная жизнь или нет. На маленьком cтолике викторианской эпохи выстроилась уже целая батарея из опорожненных бутылок великолепного Токая, как вдруг Грум Конгруэн заскрипел зубами так, как будто это был звук отворившейся дверцы дубового шкафа с несмазанными петлями, и произнес хриплым голосом:

– А я утверждаю: бессмертия души нет.

Священник клялся потом именем Христа, что глаза Конгруэна в тот момент забегали, как у пойманного воришки.

– Будешь пить? – предложил Конгруэн, увидев Тирра Перната.

Пернат пожал плечами, выказывая полное равнодушие к спиртному:

– Я потопил корабль.

– «Цербер» утонул?

– Нет. Ночью у Сухой балки я столкнулся со шхуной. Вахтенный уверяет: на ней не было огней. Врет. Проморгал скотина.

Тирр Пернат хмуро смотрел на Грума Конгруэна.

– Давай уясним: шхуна утонула, ― плантатор сел на диван.

– Утонула, ― эхом повторил Тирр Пернат.

– Вместе с людьми? – теперь Конгруэн смотрел на Перната взглядом василиска.

– Я их не стал подбирать, ― ответил Пернат.

– Правильно, ― Конгруэн почесал волосатую ногу под коленом, ― на твоем корабле им не место, ― Конгруэн подошел к буфету, открыл резную дверцу, и достал бутылку коньяка, сделанную в виде раковины, ― выпей-ка.

Конгруэн разлил коньяк по хрустальным стаканам.

– Людей и так слишком много. Это судьба, – Конгруэн взял со столика зеркало в раме из слоновой кости, – посмотри.

– Зачем? – отстранился Пернат.

– Она у каждого на лице, ― Конгруэн повернул зеркало, и Пернат покосился на свое отражение.

– Ха-ха-ха, ― засмеялся Конгруэн, ― поверил!

– Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ― Пернат подхватил смех.

Конгруэн вернул зеркало на место, и снова разлил коньяк по стаканам:

– Я собираюсь увеличить размер посевных площадей, мне нужен еще один перевозчик.

– Я могу возить больше, ― предложил Пернат.

– Я подумаю, ― Конгруэн опрокинул в себя еще один стакан.

Вечером предыдущего дня Элиас Кук, журналист, сидел в «Золотом якоре» и прихлёбывал то, что Грум Конгруэн выдавал за кофе. Более отвратительного пойла трудно себе представить, однако кофе Конгруэна пользовалось спросом. С первым глотком каждый чувствовал, что границы мира раздвинулись, но уже второй глоток приводил человека в состояние затяжного спора с сами собой, словно его «я» было разделено на две половинки, которые не могли договориться о том, кто главнее. Порой спор прерывался неврастеническим хохотом. Положение усугублялось тем, что всё это время между двумя половинками лежал заряженный револьвер.

Элиас не видел вокруг себя ничего, сосредоточенный на понимании слова «быть», и одновременно, казалось, видел всё, даже то, что делалось у него за спиной.

В довольно большой зале размещалось два десятка полированных столов. Среди них бегали слуги в синих куртках моряков. Часть помещения занимала панорама с лежащим на дне судном. Рядом с выступающим из стены носом корабля были разбросаны части рангоута, пушки и бочки. С потолка свисала рыболовная сеть, довершая картину морского дна. Однако основным в этой композиции был золотой якорь. Он сразу обращал на себя внимание, находясь в центре площадки.

Якорь был символом вечной стоянки, на которую попадали завсегдатаи таверны. Кор Барт, знакомый Элиаса, был шкипером, но свернул паруса и стал на прикол возле известного всем неудачникам пирса – стойки бара.

Он сидел в дальнем углу в компании двух молодых матросов: крепких рыжих парней и травил свои доходные байки.

В таверне царил полумрак, и только за столом, где играли в карты, было светло.

Напротив Элиаса за столом сидел капитан портовой таможни Генрих Глермон: лысый, с пышными бакенбардами, скрывающими щёки. Глаза капитана сходились у переносицы, и Элиасу казалось, что на него смотрит Циклоп.

Однако веселье побеждало страх. Элиас чувствовал себя идиотом, который с улыбкой заглядывает в ствол заряженной пушки. И виновато в этом чертово пойло Конгруэна!

Капитан играл в карты с молодым человеком похожим на лакированную туфлю. Волосы его были густо напомажены, подбородок мерцал, как столовое серебро, а костюм был из ткани, которая могла бы показаться засаленной, если б не очевидное: молодой человек был одет с иголочки.