Надя Де Анджелис - Чувство капучино

• Название: Чувство капучино
• Автор: Надя Де Анджелис
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-521-00047-0

Героиня этой книги вышла замуж за итальянца и поселилась вместе с ним в крошечной альпийской деревушке. Адаптироваться к новой жизни не так-то просто, но самое сложное – победить несокрушимую итальянскую бюрократию. Эта задача, требующая чувства юмора и ангельского терпения, растягивается на целый год.

Увлекательный роман Нади Де Анджелис рассказывает о совершенно неизвестной Италии, какой ее не увидишь из окна туристического автобуса.

---

В таком духе мы с Бруно упражняемся целый час. К концу занятия у меня складывается ощущение, как будто я мозгами ворочала мешки.

После урока мы идем пить кофе в бар, а по дороге заходим в старомодную телефонную будку. Бруно должен позвонить в электрическую компанию, которая называется «ЭНЕЛ». У нас стоит ограничение на количество электричества, которое мы можем использовать, – всего 2 киловатта. Поэтому если, например, хочется помыться, то надо пройтись по четырем этажам и выключить все электроприборы, и только тогда включить обогреватель в ванной. Иначе вышибет пробки. И проблемы-то никакой нет, просто нужно дозвониться в этот «ЭНЕЛ» и попросить, чтобы отменили это дурацкое ограничение.

Только туда нельзя позвонить с мобильного, потому что звонок бесплатный.

Я не вижу в этом никакой логики.

– А с мобильного все звонки платные, – объясняет Бруно. – То есть, понимаешь, получается, что мы будем платить за бесплатный звонок. А это несправедливо.

И поэтому мы должны делать крюк и тащиться в телефонную будку.

Приятный женский голос отвечает: «Здравствуйте! Меня зовут Мария. Сегодня наши компьютеры не работают в связи с профилактикой. Перезвоните, пожалуйста, завтра».

Ну, ничего страшного. Займемся пока телефоном. Телефонную линию нам должен провести итальянский «Телеком», причем тоже бесплатно. Для разнообразия туда мы дозваниваемся сразу, и нам обещают, что бригада телефонистов приедет к нам уже завтра. О радость!

Довольные, отправляемся в бар. Он только что открылся, и на витрине пусто.

– Лентяй! – говорит Бруно бармену. – В Риме бары открываются в пять утра!

Джанни меланхолически отвечает, что он в пять утра и встает, но только для того, чтобы поиграть в своем саду на виолончели, а в бар в это время не придет ни один лигуриец.

Рядом, на улице, стоят несколько человек, и все глядят на дорогу – явно чего-то ждут. Вдруг Бруно дергает меня за рукав и таинственным шепотом просит посмотреть направо: это она?

Да, это та самая дама, которая так напугала меня странными вопросами про мертвых детей. При дневном свете видно, что у нее тик. Рядом с ней мужчина с закрытыми глазами раскачивается и что-то тихо мычит. Еще одного старичка крепко держит за руку человек в белом халате. Ничего страшного, это обычные сумасшедшие! Единственное государственное предприятие, работающее в Триальде, – это психиатрическая больница. По непонятной причине на ее дверях нет ни одной таблички – мэр считает, что наличие психов может отпугнуть от нашей деревни туристов. Пациентам тоже хочется кофе, поэтому небуйные время от времени прогуливаются до бара в сопровождении санитара.

Четвертый псих мне кажется довольно-таки опасным, потому что он периодически запускает пальцы во всклокоченную шевелюру и нервно вскрикивает:

– Опять опаздывает! Вот дерьмо! Мне же улиток кормить!

Но, увидев Бруно, он широко улыбается: это не сумасшедший, а наш сосед Лоренцо, музыкант. Мне хочется расспросить его про улиток, однако слышится шум мотора, из-за поворота выруливает старинный «фиат-панда», и по рядам проносится возглас облегчения: «Мамма едет! Ну наконец-то!»

– Чья мамма?

– Да бармена же, – отвечает Бруно с едва заметным раздражением. Видно, что он проголодался.

Из машины вылезает элегантная старуха с черными кудрями до пояса.

– Антониетта! – говорит Бруно.

– Бруно! – говорит Антониетта. – Подожди секундочку, сейчас я разгружусь, и расцелуемся.

Она достает с заднего сиденья три квадратные штуки, каждая завернута в линялое детское одеяльце, и отдает их Джанни, а тот рысцой бежит в свой бар. За ним устремляются страждущие: старушка привезла свежеиспеченные пироги. Бруно берет себе кусок сарденары – с томатным соусом, оливкой и маленькой рыбешкой-анчоусом, а я – торта верде с картошкой и зеленью. Сама Антониетта берет себе стакан красного вина – с утра! – и закусывает фокаччей – это просто тесто без начинки, только чуть-чуть посоленное и с каплей оливкового масла.

– Как я рада, что ты женился на русской! Я так люблю эту страну – можете представить, мой брат вернулся оттуда целый и невредимый, ну разве это не здорово?

Мне очень хочется ответить ей что-нибудь остроумное, например «Как?! Неужели его не съели медведи, которые бродят по Красной площади?», но моих познаний в итальянском пока, к сожалению, недостаточно. А Бруно с Антониеттой уже перешли на другую тему.

Антониетта рассказывает, что всего каких-то пятьдесят лет назад в Триальде каждую среду работал огромный рынок. Там продавались плуги и мотыги, косы и серпы, колокольца для коров, хомуты и седла, жирная на ощупь шерсть (потому что сами овцы были очень жирные), которую женщины пряли целыми днями, и лоснящиеся свитера из нее, в которых парни ныряли в ледяные горные озерца и руками ловили форель. А еще аламбики, то есть самогонные аппараты для перегонки вина в граппу, а также самодельные крысоловки, покалечившие не один десяток триальдских младенцев, и, конечно, огромные круглые бутыли на 100–200 литров, которые называются дамиджаны, и металлические пробки для них.

Мне наконец удается спросить что-то осмысленное: почему металлические? Да потому что мыши с легкостью прогрызали любые другие пробки, после чего лакомились оливковым маслом и вином, опуская вниз хвосты, а потом их облизывая.

И еще тут продавали специальное масло для вина – олио энолоджико, без запаха: его лили в бутылки, и оно тонким слоем расползалось по поверхности, не давая вину соприкасаться с воздухом. Животных тоже продавали – коз, ослов, кроликов.

Антониетта и сама торговала на этом рынке – травами. Она с гордостью называет себя современной ведьмой, потому что разбирается в травах и лечит ими желающих. Ее часто приглашают выступать по телевизору, и если бы в Триальде работали телевизоры, то мы бы могли на нее полюбоваться. Но, как мы уже знаем, они не работают, поэтому Антониетта вынуждена с нами попрощаться и отправиться к племяннице в Вердеджу – через полчаса начнутся «Богатые и знаменитые».

– Неплохо выглядит для своих восьмидесяти девяти, – с одобрением говорит Бруно.

И только теперь до меня доходит, при каких обстоятельствах брат Антониетты побывал в России и почему она так рада, что он вернулся живым.

Мы же были врагами! Италия во Второй мировой войне воевала на стороне Германии и была последовательно побита по всем фронтам, кроме, кажется, сомалийского. На въезде в Триальду стоит памятник – стела с большой птичкой наверху, вроде орла. Я сначала думала, что это памятник охотникам. Но нет – это памятник погибшим на войне, причем имена тех, кто был убит на территории Советского Союза, выделены в отдельный столбик.

На следующий день мы в бар не идем, потому что к нам должны приехать телефонисты. У меня по этому поводу очень хорошее настроение, несмотря на холод. Ну пусть они подключат нам телефон не сегодня – сразу в Италии ничего не делается, это я уже поняла. Пусть – возьмем по максимуму – через две недели. Положим еще две недели на то, чтобы заработал Интернет. Конечно же, это будет не самый быстрый Интернет в мире. Скорее, это будет самый медленный Интернет во Вселенной. У меня в Москве такой был лет десять тому назад. Но я смогу проверять электронную почту, вывешивать фотографии, выясню, где тут поблизости фитнес-клуб, где лучший маникюрный салон, спа, тайский массаж… Сердце подсказывает мне, что тайского массажа в нашей долине может и не быть. Ну, по крайней мере, я перестану напрасно надеяться. Найду какой-нибудь другой массаж – классический шведский или индийский масляный. А бывает ли итальянский массаж?

Мои фантазии прерывает Бруно. Он очень печален. Четыре телефониста приехали, выпили кофе и тут же уехали, оставив нам подарки от «Телекома» (два справочника и коробку с телефоном), а также жестокий вердикт: нужен еще один столб. Без столба провода до нашего дома не дотянутся. Хуже всего то, что в нашем садике столб поставить нельзя – слишком высоко, а вот на нижней террасе, принадлежащей Луиджине, маме Артуро из комуне, – да, можно. Но для этого надо получить разрешение, которое Луиджина вполне может и не дать. Потому что она не так давно спрашивала у Бруно, не хочет ли он ей продать наш садик, но он, естественно, отказал. Иначе где бы я сидела в шезлонге под оливой с белым вином?! А вот теперь он сам должен просить об услуге.

Бруно разговаривает с Луиджиной так, как будто мед источает. Это он впитал с молоком матери, хотя точнее будет сказать – с пармезаном отца. Его папа работал в бакалейной лавке, в которой продавались сыры, ветчина, макароны, а Бруно ему с юных лет помогал. Там он научился красиво заворачивать в бумагу все что угодно (ах вот почему его подарки всегда были так красиво упакованы!) и любезно разговаривать с покупателями.