Патриция Коулин - Блэкмурскии дьявол

• Название: Блэкмурскии дьявол
• Автор: Патриция Коулин
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04633-9

Когда пожелаешь, чтобы любовь пришла, она придет. И тогда жизнь озарится волшебным светом… И тогда закружишься в водовороте неистовой страсти… И тогда, наконец, обретешь долгожданное счастье… Любовь — такая разная и такая похожая. Любовь на все времена!

---

— Должен признаться, что я поражен. Нет, изумлен. Как женщина без каких-либо навыков в бизнесе и несколько вдов, потерявшие мужей на войне, способны произвести такое чудо?

Далила небрежно повела плечом, но было видно, что ее распирает гордость.

— Просто мы объединили наши способности.

Кристиан окинул ее недоверчивым взглядом.

— Одна из женщин — дочь часовщика из Ла-Валле-де-Жу, местечка в Швейцарии рядом с французской границей. Ты знал, что музыкальные шкатулки происходят оттуда?

Он покачал головой.

— И я не знала, — призналась она. — Элиза несколько лет работала бок о бок со своим отцом и дядей и смогла научить этому искусству нескольких женщин. Когда мы взялись за дело, обнаружилось, что другая наша женщина работала в мебельной мастерской отца, а еще одна была замужем за ювелиром. Мы поделились тем, что знали. Те, кто ничего не знал и не имел склонности к ручному труду, занимаются тем, что им нравится: готовят обед, учат детей, ведут учетные книги, делают то, что сегодня нужно.

— А нужно многое, — пробормотал он.

— Что ты сказал?

Кристиан покачал головой.

— Так, мысли вслух.

— Тем не менее каким-то чудесным образом все делается. И женщины, которые были обречены стоять с протянутой рукой, способны позаботиться и о себе, и о своих детях.

— Учат, готовят, — повторил он, пораженный размахом ее предприятия. — Ты открыла фабрику или основала город?

Далила улыбнулась с удивлением и удовольствием одновременно.

— Это скорее мастерская, чем фабрика. Слово «фабрика» вызывает весьма мрачные ассоциации. А у нас занавески на окнах, чаепития и дети бегают. Но, отвечая на твой вопрос, я думаю, что у нас понемногу от того и от другого. Я организовала вдовий кооператив, и если наше производство продержится еще два месяца и мы выполним заказы, то к концу года получим первую прибыль.

— Первую прибыль? — Глаза Кристиана сузились. — Ты хочешь сказать, что на протяжении нескольких лет поддерживала этих женщин и детей своими деньгами… Ну да, конечно, — пробормотал он, и его глаза заблестели, потому что он увидел другую Далилу, которую до сих пор не знал.

— Это были инвестиции, — настойчиво поправила она, очевидно, привыкшая защищаться… несомненно, от Роджера, когда дело касалось траты денег. — Я вложила деньги в дело, как поступают ежедневно мужчины, и они вот-вот вернутся, если мои расчеты правильны, а я уверена, что они правильны.

— Значит, ты единственная владелица своего предприятия?

— Не совсем, — возразила она и неловко поежилась. — Я знала, что предстоит трудная борьба, и мне ясно, что каждый будет работать изо всех сил, если будет иметь долю в доходе. Поэтому каждой женщине разрешалось внести деньги в зависимости от того, сколько она может заплатить.

Он выглядел совершенно ошарашенным.

— В зависимости от… Так можно? Это законно?

— Это честно. И достаточно хорошо для меня, — заявила она, приподнимая подбородок, словно готовясь к очередным нападкам. Но их не последовало.

К горлу Кристиана подступил комок. Но неожиданно он почувствовал такую гордость, словно сам был участником этого чуда: менял жизнь людей и учил их делать что-то красивое и ценное из того, чем владел. Далила совсем не такая женщина, как он думал раньше. Она гораздо более… внимательная, более великодушная, более смелая… в том смысле, что возрождает надежду, гордость и делает жизнь такой, в которой маленькая пятилетняя девочка может сидеть на солнце и смеяться.

— Я вижу, что был не прав, — сказал Кристиан как можно спокойнее, не желая показать, насколько он взволнован. — Они вовсе не твои лакеи, они твои партнеры. Хотя на это Роджеру и другим есть что возразить. Ты действительно можешь оказаться в опасности, пытаясь нарушить устои общества.

Далила выхватила шкатулку у него из рук и отложила в сторону.

— Можешь поддразнивать сколько хочешь, — сказала она. — Не знаю, почему я решила все это объяснить тебе. Ты циничен как всегда, и нет никакой надежды, что когда-нибудь исправишься. Я зря все рассказала.

Ее слова задели его. Точнее, та правда, которая в них содержалась.

— Полагаю, нет, — возразил он. — Тем не менее ты должна мне в субботу вечером вернуть бутылочку вне зависимости от исхода твоего плана.

— Я начинаю жалеть, что согласилась на такую глупость. Уговор вернуть бутылочку только при успехе дела заставил бы тебя действовать с большим рвением.

— Возможно, дело в твоем собственном рвении, — заявил Кристиан, вставая и приближаясь к ней. — Не говоря уже о последствиях этого успеха. Если мне удастся бросить тень на твою репутацию, Реммли будет не единственным человеком, который испугается. Не важно, сколь искусны твои поделки и как успешно идет работа. Сплетни со временем улягутся. Поверь мне. Я знаю. Ты готова жить оставшуюся жизнь в одиночестве?

— Да, — сказала Далила, отодвигаясь от него. — Я предпочла бы одиночество.

— Предпочла бы? — эхом повторил Кристиан, вздрогнув от того, с каким напором прозвучали ее слова. — Предпочла бы обойтись без поддержки и защиты мужчины, который тебя любит? Предпочла бы не иметь детей? — Его лицо помрачнело, он взял ее за руку и повернул к себе. — Почему ты так противишься браку? Что-то случилось? Мун плохо обращался с тобой? Он напугал тебя? Он…

— Нет-нет. — Она высвободила руку. — Ничего подобного. Эндрю был… — Сожаление смягчило суровое выражение ее лица. — Эндрю был очень нежен и заслужил гораздо большее, чем я, возможно, могла ему дать.

— Я уверен, что это не так. Уверен, ты была замечательной женой, и Мун считал себя самым счастливым человеком на свете. «А какой бы мужчина так не считал?» — подумал он.

— Счастливым, — повторила Далила тихо. — Вряд ли. Мы были вместе всего несколько недель, когда его полк приступил к военным действиям. Ты знал это?

Кристиан кивнул. Он знал. Сам не понимая почему, он тщательно следил за основными вехами ее жизни. Он знал все, о чем можно было узнать. Кроме того, было что-то, не известное широкому кругу, что-то спрятанное в глубине ее глаз, ее тайна.

— И в эти недели я не в полном смысле была ему женой. Я боялась.

— Ты была молода… неопытна.

— Ради Бога, не в этом смысле. Мне пришлось притворяться, — призналась она и немедленно оказалась в ловушке собственной честности. — Мы были мужем и женой, но я чувствовала себя так, будто играю роль, постоянно заставляя себя думать о том, что я должна чувствовать, когда он говорит со мной или прикасается ко мне. Я твердила себе, что все переменится, я привыкну к тому, что я жена, и мои чувства станут искренними. Но на это у нас не было времени.

— Ты любила его, Далила?

— Я старалась, — сказала она, отводя взгляд. — Но в глубине души всегда знала правду: то, что я чувствую к нему, — это не любовь и что я вышла за него замуж по причине…

— Почему ты вышла за него замуж?

Она подняла глаза и посмотрела на него.

— Я вышла за него замуж, чтобы наказать тебя.

Глава 7

Кристиан чувствовал себя, как матерчатая кукла, из которой вынимают тряпки.

— Меня? Ты вышла замуж за Муна, чтобы наказать меня?

Далила вздохнула и кивнула.

— Почему? — удивился он.

— Потому что я была влюблена в тебя.

Сердце Кристиана, казалось, подпрыгнуло до самого горла, но затем быстро вернулось на место, когда Далила добавила:

— Или, скорее, я думала, что люблю тебя — глупый ребенок, каким я тогда была.

— Я ни о чем не знал.

— О, пожалуйста. He притворяйся, что ты не знал. Я, может, и была в ранней молодости доверчивой, но не теперь. Как я могла не влюбиться в тебя? Ты был так красив, обаятелен, просто светился энергией. Я жаждала всего этого, тосковала. Я не могла поверить своему счастью, когда ты танцевал со мной. Со мной, неуклюжей, неопытной, косноязычной.

— Ты никогда не была неуклюжей, — с нежностью произнес Кристиан. — Или косноязычной, насколько я помню.

— Рядом с тобой — да. С тобой было так легко разговаривать. А ты был такой… такой… — Она взмахнула рукой, пытаясь подобрать нужное слово.

— Мерзавец? — подсказал он.

— Мужчина. Такой мужчина. Сильный и… чувственный, — нашлась она и не менее страстно добавила: — И ты заставил меня почувствовать себя женщиной, сильной и чувственной, как и ты.

— Господи, Далила, ты же не знала…

— Это ты не знал. Ты не знал, как отчаянно я была влюблена. В ту ночь, когда ты пришел под мое окно и унес в летний домик, — будто сон стал явью. О, я знаю, ты просто забавлялся мной.

Он замотал головой:

— Нет.

— Но мне было все равно. Я любила тебя и мечтала, чтобы ты любил меня. Меньше всего на свете я хотела, чтобы появился Роджер, заломил тебе руки или бросил в лицо, какая я тебе неподходящая пара. Я надеялась вновь увидеть тебя в Лондоне. Думала, что со временем… — Далила оборвала себя и презрительно улыбнулась. — Теперь я знаю, что у меня ничего бы не получилось. Ты не можешь никого полюбить. — Она выгнула брови и добавила: — Что уж тут говорить о девушке-полуребенке.