Роберт Хайнлайн - Звездный десант (сборник)

• Название: Звездный десант (сборник)
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-97306-4

В данный том вошли лучшие романы Грандмастера НФ Роберта Хайнлайна 50-х годов XX века.

«Звездный десант» – роман, принесший писателю высшую фантастическую награду «Хьюго», – рассматривает проблему становления человека в тяжелых условиях войны, когда боль и смерть становятся платой за право решать за других. Романы «Гражданин Галактики» и «Дверь в лето» продолжают развивать темы милитаризации, ксенофобии, личной свободы и права выбора. Но помимо высокой идейной составляющей все произведения Хайнлайна – это мастерские образцы космической оперы и фантастического боевика, на протяжении многих лет волнующие умы читателей.

---

– Ну а ты?

– А меня интересует корпус научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, – сказал Карл сдержанно, – особенно электроника. Я думаю, шансы у меня неплохие.

– Это точно, неплохие, если они есть, – мрачно буркнул сержант. – А если окажется, что ни подготовки, ни таланта у тебя нет, то и шансов, считай, нет. Слушайте, как по-вашему, для чего меня тут, при дверях, держат?

Я не слишком-то его понимал.

– А для чего? – спросил Карл.

– А для того, что правительство наше вам все равно ничего нового не покажет – завербуетесь вы там, или как… Сейчас, знаешь, мода такая пошла – один срок отслужил, нацепил планочку на грудь; с понтом – ветеран… а сам, может, и оружия-то в руках не держал! Однако ежели ты так уж хочешь послужить и даже того, что я тебе тут толкую, не послушаешь и не уберешься домой, то, конечно, возьмут тебя, это тебе по конституции положено… Закон такой: кто угодно, хоть мужчина, хоть женщина, имеет право отслужить и получить полное гражданство. И куда же нам, спрашивается, всех этих добровольцев девать? Они большей частью и не годятся ни на что путное! Далеко не всякий может быть военным; у большинства из тех, кто приходит вербоваться, той самой, первейшей солдатской принадлежности – и нету! Вот как по-вашему, что требуется, чтобы стать хорошим солдатом?

– Не знаю, – сознался я.

– Люди обыкновенно думают: раз имеешь от рождения две руки, две ноги да тупую башку, так и достаточно. Для пушечного мяса – точно, хватит. Может, какой-нибудь там Юлий Цезарь на этом бы и успокоился. Однако нынче настоящий солдат – это первым делом специалист высшего класса, в другом месте его иначе как «маэстро» и не называли бы, так что тормоза всякие нам тут не нужны. Вот потому для тех, кому загорелось отслужить срок безо всяких к тому способностей, мы придумали целую уйму грязных, неприятных, а порой и опасных занятий, от которых они тут же сбегут к мамочке – с поджатым хвостом и безо всякой выслуги. По крайней мере, до конца жизни будут помнить, что гражданство – это не так себе слово, за него приходится дорого платить! Взять хоть ту юную леди – пилотом хочет быть. Хотелось бы думать, что будет. В хороших пилотах всегда недостаток… А если нет – зашвырнут ее в какую-нибудь Антарктику; глазки ее симпатичные покраснеют от искусственного дневного света, ручки огрубеют от грязной работы…

Я хотел было сказать, что Кармен даже в крайнем случае станет не меньше чем программистом на станции слежения – в математике она действительно сильна. Но он продолжал:

– Стало быть, посадили меня тут, при дверях, чтобы таких, как вы, отсюда спроваживать. Вот гляньте-ка.

Он повернул кресло, чтобы мы могли убедиться, что у него действительно нет обеих ног.

– Пусть, к примеру, вас даже не забросят на Луну копать туннели или не сделают из вас морских свинок для изучения новых болезней; ну найдутся у вас все же кой-какие таланты. Может быть, даже удастся сделать из вас настоящих бойцов. Так поглядите на меня. И с вами вполне может то же самое стрястись… если только не отыщете во цвете лет свои два квадратных метра и вашим родичам не отстукают депешу – мол, глубоко сожалеем… А это, я вам скажу, бывает в наши дни гораздо чаще – хоть в бою, хоть на учениях, раненых сейчас считай что нет. Ну, отбросите копыта, сунут вас в гроб, да и все дела… Я-то – дело особое, мне повезло… хотя, по-вашему, может, везеньем это и не назовешь.

Он помолчал, затем добавил:

– И чего вам на месте не сидится? Пошли бы спокойно в колледж, стали бы химиками, или страховыми агентами, или еще кем… Срок службы – это вам не скаутский лагерь, а самая что ни на есть настоящая военная служба. Грубая, опасная – пускай даже у нас нынче мир… От военного времени всяко не шибко отличается. И ни тебе каникул, ни приключений, ни романтики… Так как оно?

– Я пришел поступить на службу, – ответил Карл.

– И я тоже.

– Так ведь род службы не вам выбирать, это вы понимаете?

– Но наши пожелания все же сыграют какую-либо роль? – уточнил Карл.

– Сыграют, а как же. Это последнее, о чем вы можете просить до конца срока. Офицер по кадрам обратит на это внимание. Первым долгом проверит, не запрашивали ли на этой неделе, скажем, стеклодувов-левшей, если ты напишешь, что именно такую работу счастлив будешь выполнять, а затем с неохотой признается, что такое место есть, скажем, на тихоокеанском дне, и уже после станет проверять твои способности и подготовку. Один шанс из двадцати, что ему придется согласиться с тобой и ты получишь что хотел… пока какой-нибудь шутник из отдела распределения не выдаст тебе предписание для чего-нибудь совершенно противоположного. Ну а в других девятнадцати случаях кадровик оглядит тебя со всех сторон и найдет, что ты как раз тот, кто им нужен, – именно ты пригоден к тому, чтобы провести полевые испытания новой модели системы жизнеобеспечения в условиях планеты Титан…

Сержант помолчал.

– А на Титане, доложу вам, холодно! И диву даешься, как часто отказывает это экспериментальное оборудование! Но как ни крути, а полевые испытания – штука нужная; в лаборатории ведь всех условий не подберешь…

– Я буду специализироваться по электронике, – твердо сказал Карл. – Если для этого есть хоть какая-нибудь возможность.

– Ага. Так и запишем. А ты, парень, что будешь?

Я было засомневался, но вдруг до меня дошло: если сейчас не решусь, придется всю жизнь гадать – стою я чего-нибудь или просто «папенькин сынок».

– Я бы все же попробовал.

– Ну ладно. Только не говори потом, что тебя не предупредили. Метрики при вас? Давайте сюда. И дипломы – тоже.

Через десять минут, еще не приведенные к присяге, мы были на верхнем этаже, и нас принялись ощупывать, простукивать и просвечивать. По-моему, врачи нарочно задались целью отыскать у нас хоть какую-нибудь хворь. А уж если им это так и не удастся, то считай – годен!

У одного врача я спросил, много ли народу отсеивают по физнепригодности. Он страшно удивился:

– То есть… Нет, мы никого не отсеиваем! Да и по закону не положено.

– Как?! Но, извините, доктор, я имел в виду… Зачем же тогда вот так страху нагонять?

– Ну, некоторая надобность есть.

Он сделал паузу, чтобы треснуть меня резиновым молоточком по колену. Я в ответ слегка лягнул его.

– Надобность есть. Хотя бы для того, чтобы определить, какие обязанности вы в силах исполнять. Но если даже кто-нибудь приедет к нам в инвалидном кресле, будет в придачу слеп на оба глаза и достаточно туп, чтобы настаивать на поступлении, то и для него дело найдется. Скажем, считать на ощупь пушинки у гусениц. Непригодным может оказаться только тот, кому психиатр даст заключение о том, что он не в состоянии понять, о чем сказано в присяге.

– А-а… Доктор, а вы уже были врачом, когда поступали на службу? Или вас признали годным и уж после отправили учиться?

– Я?!

Он был оскорблен.

– Юноша, неужели у меня настолько глупый вид? Я – вольнонаемный. То есть штатский.

– Извините, сэр.

– Пустяки. Но – вы уж мне поверьте – воинская служба подходит только людям с психикой муравья. Я вижу, как они уходят и как возвращаются… если вообще возвращаются. Вижу, во что они превращаются… И – ради чего? Ради пустой формальности. Ради политической привилегии, за которую им не заплатят ни цента. Да большинство из них просто не в состоянии как следует ею воспользоваться! Дать бы власть медикам… Ну ладно. Можете считать мои слова государственным преступлением, изменой, подстрекательством или как там это называется, – однако знайте, юноша: если бы соображаловка у вас хоть чуть-чуть работала, вы уже бежали бы домой, пока не поздно. Эти бумаги следует отдать тому сержанту на входе, и… помните, о чем я вам говорил.

Я вернулся к ротонде. Карл был уже там. Сержант космофлота глянул в мои бумаги и мрачно изрек:

– Оба здоровы до отвращения… Если не считать вакуума в голове. Минуту. Сейчас позову свидетелей.

Он нажал на кнопку. Тут же явились две секретарши. Одна – старая боевая кляча и другая – немногим симпатичнее.

Сержант ткнул пальцем в наши бумаги и официальным тоном сказал:

– Я настоятельно предлагаю вам, каждой в отдельности, изучить эти документы, определить, чем они являются, а затем – каждой в отдельности – определить, какое отношение каждый из этих документов имеет к двоим находящимся здесь мужчинам.

Они восприняли задание как нудную рутину – да для них наверняка все так и было. Тем не менее каждую бумагу они тщательно осмотрели, затем – еще раз! – сняли с нас отпечатки пальцев. Та, что посимпатичней, вставила в глаз лупу, как у ювелира, и сличила отпечатки от рождения и до сегодняшних. То же самое – и с подписями. Копалась она так долго, что я уж начал сомневаться в самом себе!

Наконец сержант спросил:

– Подтверждаете ли вы, что эти люди способны принять присягу?

– Мы свидетельствуем, – начала старшая, – что медицинское заключение о каждом из них было в установленном порядке составлено компетентной полномочной медицинской комиссией. Психиатры заключают, что каждый из этих людей находится в здравом уме и трезвой памяти, также ни один из них не находится под воздействием алкоголя, наркотиков, других подавляющих волю химикатов либо гипнотического внушения. Таким образом, эти люди могут быть приведены к присяге.