Анна Закревская - Rewind without erase

• Название: Rewind without erase
• Автор: Анна Закревская
• Жанр: Русское современное

В транскоде мы – те, кем хотим быть. Но сойдутся ли цветные грани витражей, если сделать шаг в реальность? Сможет ли кровь мага-парфюмера исполнить желания всех, кому он нужен по обе стороны Реки-под-рекой? Ведь однажды не сработает золотое правило «одно другому не мешает», и всё окажется до смешного просто – решать или сдаваться. Но когда-то маг ароматов написал для себя «Never give up», и эта формула стала больше, чем словами и запахом… сможет ли она стать ключом к спасению для него самого?

---

Ей-богу, я должен тебе много больше, Алистер, чем искренняя благодарность соавтора одного кода.

<Введите логин и пароль>

Lin_Alast_air

strangers

Сгенерировав случайный поиск, Лин осторожно провел пальцами по свитку. Код, запущенный в режиме трассировки, вспыхивал цветными огнями на заданных вехах.

Запрос: «июльское поле».

Создание импульса, прошедшего через импланты куда-то за глазницы, заставило Лина поморщиться. Да, о мягкости по отношению к обычным пользователям пока не шло и речи, а на границе видимости велюровая голова Алистера с немного непропорциональным, но удивительно тонким абрисом лица, метнулась к шкафу, обгоняя код на целую секунду. Колба прозрачного стекла с соломенного цвета жидкостью оказалась на столе одновременно с развернувшейся фотографией белого колышущегося моря цветущей гречихи.

Ответ: Теплая земля. Далекий горизонт. Тонкий запах трав.

Синхронизация.

– Ты – волшебник, – выдохнул Лин с закрытыми глазами, пытаясь не потерять это ощущение полного погружения. – Что ты здесь намешал, боги Сети…

Где-то там звучал ответ с фирменной, чуть замедленной интонацией на конце фраз, а внутри поднимало голову Прошлое. Интернат в центре России. Холмы, поля, не знающие окоёма. И горячие руки, несущие через поле его, малого пацана, тогда еще совсем безногого, но… Никогда не сдающегося. Чужака.

Алистер немного переживал, когда Лин отправил запрос. Вдруг не найдется в закромах ничего подобного, вдруг вневременное чутье, так удивлявшее посетителей и не раз выручавшее парфюмера в работе, на этот раз даст сбой, и искры в серых глазах сменятся туманом разочарования?

Июльское поле. Отлично… одна из ранних пейзажных зарисовок, ожидавших своего часа и так и не встретивших пока «своего» человека. Когда Алистер был одержим ее созданием, он ощущал себя птицей, свободной, быстрокрылой, несущейся над ароматным полем колышущихся трав, а с бескрайнего неба на него обрушивалась ласка солнца, июль прогревал хрупкие кости и наполнял их светом на весь год вперед… Доверие к ветру, несущему на невидимой ладони крылатое тело. Поиск ответов и жажда приключений… Все это непостижимым образом уместилось в одной-единственной бутыли, настоялось, обросло дополнительными образами и набрало красочность и силу.

– Что ты здесь намешал, боги Сети… – вопрос Лина вернул Алистера к действительности.

– Я хотел сделать глоток лета, духи об абсолютной свободе, о том, что чувствуют в полете птицы… Там настойки июльских цветов, особый жасмин, воздушные цитрусы. И теплый имбирь, чтобы под травами ощущался пульс земли… – Алистер замолк, когда увидел, что Лин глубоко задумался о чем-то своем. Наверно, эти духи запустили важную ассоциативную цепь, и нельзя отвлекать, разрушать лишними словами хрупкость момента. А может, Лин вспоминает созвучный сон…

Замерев за стойкой, Алистер не мог отвести глаз от ушедшего в транс Лина, который с повадкой опытного токсикомана снова впился носом в бумажную полоску, только ресницы дрожат, еле скрывая волну высокого напряжения в серых глазах. Ну же, парфюмер, попробуй-ка сейчас разложить свои чувства по полочкам, что найдёшь? Вот свежая волна морского бриза – радость сотворчества, счастья быть нужным. Тёплая хвоя на опушке соснового леса – незримая опора дружбы и принятия. И… нет, показалось. По определению не может быть здесь и сейчас этой едва ощутимой ноты, которую ты уже несколько лет пытаешься поймать, да только двадцать версий уже разлиты по флаконам, а она всё так же улетучивается с запястья за считанные минуты. То, что не дружба и не страсть, даже не любовь. Первая нежность. Предчувствие любви.

Алистер встряхнул стриженой головой, отгоняя наваждение, и оно покорно сгорело в пламени камина, но одурманенный разум парфюмера, пытавшегося вернуться к работе, всё равно съехал мимо цели, выдав короткое: «Для жены Лина ты целый арсенал уже сделал, а для него самого?..»

– Я слишком глубоко ныряю, боги Сети, – еле слышно прошептал Алистер. – Смогу ли передать в одном аромате всё, что чувствую сам?..

***

В начале февраля доктор Елисеева ушла в отпуск, оставив вместо себя молоденькую акушерку, которая и позвонила Кире ранним утром, сообщив, что её ребёнок готов к пересадке в подготовленный организм суррогатной матери.

До сегодняшнего дня Кира видела выбранную девушку только на нечётких фотоснимках, сделанных Лином через толстое стекло камеры физиостаза, в которой она вела своё существование с самого рождения.

Анамнез Алии был простым и страшным. В переводе со врачебного на разговорный получался какой-то синдром Спящей красавицы: тело в относительном порядке, и только центр регуляции биоритмов в глубинах мозга упорно не желает выдавать команду: «Просыпайся, Нео, добро пожаловать в реальный мир!»4

– А знаете, в определённом смысле так даже удобней, – разглагольствовал доктор, готовя медицинских ботов и раскладывая арсенал своих пыточных приспособлений… то есть хирургических инструментов, конечно же. – Не нужно переживать, а вдруг суррогатная мать решит сбежать с вашим ребёнком, или, чего доброго, угодит в какую-нибудь историю…

Машинально отметив взглядом свежие кандидатские нашивки на халате хирурга, Кира вспомнила поговорку матери: «Лучше идти к доктору, что сделал сто операций, чем к доктору, что наклепал сто статей». Тревога и страх, с которыми она кое-как справлялась силой собственной воли, крылатыми объятиями Лина и жизнеутверждающими ароматами его таинственного коллеги, вновь подняли в истерзанной душе девушки свои мерзкие морды и извлекли из болотных недр замызганный транспарант с надписью: «А ты точно уверена, что вы с Лином на правильном пути?»

Кира крепко зажмурилась. Нет, троян дери, ни в чём она уже не уверена. Просто совсем не было времени. Просто Лин сказал, что это единственный приемлемый вариант. И две клиники неожиданно быстро дали своё добро.

Лин стоял в коридоре, теребя синий шейный платок. Ещё во время того новогоднего недовзлома он порвал тонкую золотистую нить, ведущую от Киры к её матери, а от матери – к Алии, но невнятное ощущение пробоя в корабельном трюме до сих пор не желало отпускать его.

Тонкие пальцы нащупали в кармане брюк пачку с единственной сигаретой и зажигалку. Отец забыл на подоконнике, когда последний раз приезжал в гости. Случайно забыл или намеренно – та ещё загадка, но Лин, который до этого толком и не пытался курить, был отчего-то уверен, что со вкусом табачного дыма каждый раз творится та же история, что и с дымом, возносящимся над Ватиканом во время выборов папы. Успех – и дым белый, как перья ангела, и пахнет радостью. Неудача – полынная горечь на кончике вороньего крыла.

– Твой отец до сих пор не в курсе?

Кира подошла сзади так тихо, что Лин вздрогнул. Тёплая щека прислонилась ко впадинке между его лопаток, а лёгкий аромат цветущего яблоневого сада придал парню немного сил. Спасибо, что ты рядом, родная, но…

– У него сейчас хватает забот и без нас, Кира. Один Шикари чего стоит, а там ещё Флин, да и вообще… последние три года его здорово подкосили, а тут бац! – и мы с похожей песней. Справимся, не маленькие.

(Ополовиненная бутылка «Шеридана» на столе. Инь и ян, смешавшиеся на дне стакана в единую бежевую муть. Бредовая фраза отца, сказанная тихо-тихо: «Цыганка мне в юности на вокзале гадала, не имей птенцов, говорила. Не послушался, и теперь до седьмого колена…»)

Лин резко развернулся лицом к Кире, и, прежде чем та успела даже пискнуть, изо всех сил обнял её, словно стремясь сплавиться с ней воедино, стать монолитной стрелой, что разорвёт замкнутый круг, разомкнёт неверно собранную электрическую цепь и собьёт с пути само колесо Судьбы, буде оно и вправду существует.

***

Длинные узловатые пальцы лихорадочно шарили в недрах палисандрового сундучка с редкими маслами. Для своих разработок Алистер нечасто доставал эту сокровищницу – ему больше нравились ясные, лесные ароматы, несущие в себе зелень, покой и много прозрачного воздуха. Здесь же под тяжелой крышкой отдыхали легендарные ароматы Востока – мускусы, аттары, ценнейшая серая амбра, а также разные сорта роз и других роскошных цветов. Ориентальные духи – тяжелые, вязкие, окутывающие сладостью и топящие в неге, не нравились Алистеру, хотя заказы на них были не так уж редки.

Однако сегодня что-то заставило его достать сундучок и ощупывать его содержимое в поисках нужного флакона, а то и двух-трех. Вдохновение приходит волнами, и важно не упустить драгоценный момент, успеть вытащить нужное, составить букет будущего аромата и набросать несколько эскизов, пока состояние творческого горения не схлынуло, не оставило высушенным начисто и обессиленным.