Борис Фонкич - О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века. Критические заметки

• Название: О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века. Критические заметки
• Автор: Борис Фонкич
• Жанр: Языкознание
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9551-0553-6

Работа Б. Л. Фонкича посвящена критике некоторых появившихся в последние годы исследований греческих и русских документов XVII в., представляющих собой важнейшие источники по истории греческо-русских связей укатанного времени. Эти исследования принадлежат В. Г. Ченцовой и Л. А. Тимошиной, поставившим перед собой задачу пересмотра результатов изучения отношений России и Христианского Востока, полученных русской наукой двух последних столетий. Работы этих авторов основаны прежде всего на палеографическом анализе греческих и (отчасти) русских документов преимущественно московских хранилищ, а также на новом изучении русских документальных материалов по истории просвещения России в XVII в.

---

Определив таким образом писца многочисленных грамот и других патриарших бумаг 50—70-х гг. XVII в., В. Г. Ченцова берется за реконструкцию биографии этой важной фигуры греческой церковной истории, ибо, судя по всему, речь идет о выдающемся музыканте, который многие годы был связан с Великой церковью не только как замечательный композитор, но и как лицо, сделавшее исключительную карьеру в составе клира Константинопольской патриархии.

Нельзя не обратить внимание на то, что автор не решается высказаться относительно своей идентификации со всей определенностью и даже в заглавии статьи ставит знак вопроса, а в тексте работы излагает свои выводы с различными оговорками. Дело в том, что задача, которую пытается решить исследовательница, трудна вдвойне.

Во-первых – с точки зрения палеографии, особенно на том уровне, как понимает возможности этой дисциплины автор рецензируемого исследования: В. Г. Ченцовой оказывается достаточным встретить в подписи пару элементов, близких по своим начертаниям к исполнению отдельных слов в самом тексте документа, чтобы сделать «нужное» ей заключение. Для нее не имеет никакого значения (иначе об этом было бы сказано в статье11] тот ясно выраженный наклон вправо всего почерка интересующего ее писца и отсутствие этого постоянного устремления букв и слов вперед в почерке Баласиса – как в найденном ею договоре 1669 г., так и в уже давно известной подписи одного из экземпляров «Ответов четырех вселенских патриархов о власти царской и патриаршей» 1663 г. (РГАДА. Ф. 135. Оп. 3. Рубр. 1. № 8. Л. 9], т. е. В. Г. Ченцова не принимает во внимание важнейшую особенность конкретного почерка писца-профессионала, а имеет [31] в виду лишь распространенные в определенной среде того или иного времени формы букв и сокращений. В таком случае о каком палеографическом анализе может идти речь?

Идентификация В. Г. Ченцовой нам представляется не просто сомнительной (и тогда можно поставить знак вопроса или ввести в изложение такие слова, как «возможно», «вероятно», «скорее всего»), но ошибочной. Изучая те иллюстрации, которыми снабжена ее статья, мы бы с большим интересом – в плане палеографии – отнеслись к подписи «протонотария Великой церкви Фотиоса».

Во-вторых – с точки зрения разработанности биографии Баласиса. Все то, что мы знаем об этом музыканте второй половины XVII в. и в плане палеографии, и в плане его curriculum vitae, полностью противоречит материалам В. Г. Ченцовой (и это признает она сама – с. 252–253). На данной стадии изучения деятельности Баласиса невозможно опираться на существующие в научной литературе результаты для подтверждения наблюдений В. Г. Ченцовой. Из этого следует, что даже если бы предлагаемая исследовательницей идентификация по почерку оказалась верной, соединить палеографические наблюдения с известными фактами музыковедения было бы невозможно. Это тем более невозможно при ошибочном отождествлении.

в. О новом издании грамоты антиохийского патриарха Иоакима VI царю Федору Ивановичу 1594 г.

Еще одна работа В. Г. Ченцовой представляет собой критический разбор нашей совместной с К. А. Панченко публикации грамоты антиохийского патриарха Иоакима 1594 г. из собрания РГАДА (Ф. 52. Оп. 2. № 6)[32]. Статья четко делится на две части: одна относится к изданию греческого текста документа и его палеографической оценке (т. е. к тому разделу за который несет ответственность автор этих строк), другая – к комментарию арабо-сирийской основы грамоты (что всецело находилось в компетенции К. А. Панченко). В своем ответе на критику В. Г. Ченцовой мы будем иметь в виду естественно, только первую часть ее статьи.

Достаточно даже первоначального знакомства с грамотой патриарха Иоакима 1594 г., чтобы понять, что этот греческий документ вышел из негреческой среды, и дело здесь не только в ряде арабских и сирийских подписей или в греческой патриаршей подписи «негреческого» облика, но прежде всего – в тексте грамоты, написанном явно негреческой, непривычной к такой графике рукой, с большим количеством разного рода ошибок. Созданный в канцелярии антиохийского патриарха, традиционно испытывавшей недостаток в грамотных писцах-греках, этот документ является типичной греческой грамотой из сиро-арабо-христианской среды Восточного Средиземноморья.

В свое время В. Э. Регель, выдающийся исследователь и издатель греческих документов византийского и поствизантийского периодов, публикуя грамоту патриарха Иоакима и столкнувшись с трудностями передачи ее текста, нашел верное решение: он привел ученую обработку этого сложного для расшифровки и понимания документа, дав в аппарате точную транскрипцию его текста[33]. Спустя почти столетие после В. Э. Регеля греческие исследователи, встречая подобные проблемы при издании поздних источников, последовали, по сути дела, за русским ученым, давая сначала обработку публикуемых текстов, а затем в приложении – их полную транскрипцию[34].

Полностью принимая эту методику, мы и издаем грамоту антиохийского патриарха Иоакима 1594 г. Небольшим отличием нашего издания от издания В. Э. Регеля является то, что мы меняем местами транскрипцию (она идет вначале) и ученую обработку текста (она следует за транскрипцией]. Как и Регель, мы стараемся избегать в транскрипции точной передачи надстрочных знаков, проставленных писцом XVI в. без каких-либо правил (не лучше ли для точного представления о документе снабдить издание его снимком, что мы и делаем?], а также не занимаемся скрупулезным указанием раскрываемых сокращений с помощью круглых скобок или прочих вторжений в текст с помощью скобок квадратных или фигурных. Если в серии «Archives de lAthos» при издании греческих документов Св. Горы византийского, по преимуществу, периода, напротив, правила такого рода неукоснительно соблюдаются (к ним В. Г. Ченцова советует нам «отнестись с особым вниманием» – С. 283, примеч. 6], то это не значит, что такой подход к материалу должен иметь место и при издании иных, более поздних документов другого происхождения и содержания, особенно потому, что в своей массе они не содержат каких-либо особенных сокращений, за которыми скрывались бы не тривиальные окончания слов или nomina sacra, а, скажем, сведения о размерах земельных участков, других владениях, имуществе и т. п.

Обратимся к передаче нами текста грамоты. Поскольку в прочтении текста документа мы следуем за В. Э. Регелем, В. Г. Ченцова отмечает, что это привело нас «к воспроизведению некоторых неверных чтений его издания» (с. 281]. И первое, на что она обращает внимание – это ошибочное, как она полагает, у Регеля и у нас прочтение начальной части титула патриарха в стк. 1. Вместо Ιωακυμ γιεροθυ(της] καιπατριάρχ(ης]… В. Г. Ченцова предлагает читать Ιωακυμ έλέω Θ(εο]ΰ πατριάρχ(ης], считая, что γιεροθ(…] передает обычную формулу «милостию Божиею» и что γιερο… можно приравнять к έλέω «с заменой ρ/λ» (с. 281].

Как мы видим, В. Г. Ченцовой даются легко не только палеографические (как в первых двух рецензируемых статьях], но и филологические упражнения, особенно если ей таким способом нужно что-либо доказать. Откуда появилась необходимость замены р на λ? Разве такое явление содержится в самом документе? Автор, правда, считает, что ее мнение подтверждается тем, что писец пишет γιερομονάχου вместо ιερομόναχου, но в действительности здесь нет никакой замены ρ/λ, а это свидетельствует лишь о том, что писец, правильно произнося ίερ…, передает это как γιερ… – и ни о чем больше.

Если принять «верное» чтение В. Г. Ченцовой, то начальная часть титула патриарха должна читаться в переводе так: «Иоаким милостию Божией и патриарх…», ибо перед πατριάρχης стоит правильно написанное и ясно различаемое κ(αί). Вот это καί в рассуждениях В. Г. Ченцовой вообще отсутствует. Мы вновь, как и в других работах рецензируемого автора, имеем дело с его «своеобразной» манерой обращения с источником – простым устранением, умолчанием того, что мешает предлагаемой В. Г. Ченцовой аргументации.

Совершенно ясно, что «Иоаким милостию Божией и патриарх…» быть не может. Следовательно, нужно не делать вид, будто καί не существует, а со всей серьезностью отнестись к прочтению В. Э. Регелем слова γιεροθύτης: оно справедливо сопровождается издателем пометкой dubium, поскольку обычно в греческих документах поствизантийского времени такого не встречается. Но раз оно написано в составе титула, его нужно не элиминировать, как это делает исследовательница, а принять и понять, что мы имеем здесь дело с несколько необычным, но вполне, по-видимому, сознательно сформулированным титулом Иоакима VI: «Иоаким священнослужитель и патриарх…».

Можно не сомневаться, что в основе рассуждения В. Г. Ченцовой относительно титула лежит ошибочное прочтение ею первой строки документа: слово γιεροθ(υτης) сокращенно написано так, как в обычных текстах сокращается…Θ(εο)υ. Этого оказалось достаточно, чтобы сразу же появилось мнение о неверном прочтении Регеля и последующих издателей. А ведь если бы автор «статьи-рецензии» (как В. Г. Ченцова называет свою работу на с. 305] охватил взглядом всю первую строку, он мог бы без труда отметить, что таким же образом, как и γιεροθ(…], сокращаются слова πατριαρχ(ης), μυαλ(ης], πωλ(εως). Почему же эти окончания не раскрываются как ου, а так, как они приведены нами выше?