Макс Коллинз - Синдикат

• Название: Синдикат
• Автор: Макс Коллинз
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-369-6

Америка 30-х... В Чикаго, где вот-вот должна открыться Всемирная выставка, бесчинствует мафия. Сыщик Натан Геллер вместе с двумя опытными коллегами получает задание арестовать бандитов...

Роман «Синдикат» открывает так называемый «геллеровский цикл» Макса Аллана Коллинза, автора захватывающих детективов, построенных на документальном материале.

---

– Когда все это происходило, ваш сын был еще маленьким?

– Да. И я, сидя как раз за этим вот столом, должен заметить, ораторствовал и разглагольствовал насчет того прискорбного случая, а мой сын – такой впечатлительный мальчишка! – сидел тут же и все слушал. Мне пришлось рассказать сыну, каков на самом деле Луни, опубликовавший ту скандальную листовку, что опозорила один из самых благородных институтов Америки, – прессу. Что Луни сделал посмешищем величайшую из свобод – свободу печати.

– И тут-то Джимми и воспылал к прессе любовью?

– Думаю, да. Из-за этой и других трагических криминальных историй, которые в изобилии печатали наши уважаемые газеты, потому что, увы, бутлегерство, игорные и публичные дома существовали совершенно открыто; перестрелки, в которых убивали посторонних, совершенно невинных людей, кровавые разборки банд и тому подобное. Это захватывало его воображение.

– Мне кажется, это естественно для подростка.

– Потом, когда он стал постарше, я познакомил его с Полем Трэйнором, полицейским репортером из «Демократа».

– Когда это было?

– Он учился в старших классах. Полю нравился Джимми, тот терпеливо отвечал на все вопросы мальчика, брал его с собой на судебные слушания, приглашал домой, где они с Джимми беседовали часами. Я, признаюсь, немного ревновал. Но ничего нездорового в этом не видел, хотя увлечение Джимми гангстерами – а он часто приносил домой чикагские газеты и постоянно заполнял альбомы кровавыми вырезками – очень меня волновало, очень. А клан Луни к этому времени сменился другим; такая же порочная банда, некоторые из них и до сих пор еще тут крутятся.

– А как насчет Поля Трэйнора? Он еще крутится?

– О да. Я могу договориться, чтобы вы с ним побеседовали, если хотите.

– Это может пригодиться. Ваш сын продолжал жить с вами, пока учился в колледже?

– Да. Он посещал колледж в Огастене, как раз напротив Рок-Айленда, на другом берегу реки. Я уже решил, что убедил его перейти к Палмеру, когда он сбежал.

– Как я понимаю, довольно бесцеремонно.

– Боюсь, что да. Вначале я сильно огорчился, потому что получилось, Джимми мной манипулировал. Видите ли, в течение нескольких лет – собственно, со времени его учебы в высшей школе – мы все время ссорились по поводу его будущего. Но в ту последнюю неделю он вдруг сказал, что передумал. Сейчас я понимаю, он только сделал вид, будто со мной соглашается, чтобы избежать конфликта и иметь возможность мирно ускользнуть. И действительно, я даже дал ему несколько сотен долларов для обучения у Палмера. Он сыграл очень убедительно. Нужно признать, в этой семье Мэри Энн – не единственный человек с актерскими способностями.

– Понимаю. А были у него какие-нибудь особенные привычки в эти последние годы?

– Часто его не было ночами. Мы из-за этого тоже ссорились, но все было бесполезно. Невозможно опустить и тот факт, что он частенько выпивал, хотя было известно, что я на дух этого не переношу.

– Так что, с тех пор, как он сбежал, вы почувствовали, будто у вас «гора свалилась с плеч»?

– Хотя это грубо сказано, Нейт, но думаю, что именно это я и почувствовал, в конечном счете. Так было год назад, но теперь я уверен, что и сейчас он незримо связан с нами – не со мной, так с сестрой уж точно.

– Она ничего не слышала о нем.

– И я не слышал, и меня это беспокоит. Сейчас особенно.

– Что ж, я постараюсь сделать все возможное, чтобы его найти. Но страна большая, а молодой парень вроде него может быть где угодно и стать кем угодно.

– Это я понимаю. И ценю и ваши усилия, Нейт, и участие Мэри Энн в судьбе брата.

– Мне нужно поговорить с людьми. Кроме Трэйнора, был еще кто-нибудь близок с Джимми? – На радиостанции работал парень по фамилии Хоффман, мальчик лет двадцати с небольшим, который был диктором и немного занимался спортивным вещанием. Но он уже не работает на Даббл-Ю. Оу. Си. уехал, не оставив нового адреса. До того, как уехать он много помогал еще одному парню, Датчу; может неплохо и с ним поговорить...

– Он знает Джимми?

– Нет. Дат? у нас всего несколько месяцев. Но они с Хоффманом были большими приятелями, и имя Джимми могло упоминаться в их разговорах. С ним стоит поговорить.

– Еще кто?

– Не думаю, что найдется еще кто-нибудь. Коллеги Джимми по высшей школе и колледжу, как мне известно, защитились и разъехались в разные стороны. А кроме журналистики, его мало что интересовало, и друзей было немного. В то время его самым близким другом была Мэри Энн, но я уверен, что вы расспрашивали ее об этом.

– Ну что ж. Хорошо, для начала вы мне назвали две фамилии. Этот спортивный радиокомментатор, когда я смогу с ним встретиться?

– Завтра утром. Рано утром и договорюсь. Я устрою вам встречу с Трэйнором – тоже утром или сразу после обеда.

– Хорошо.

– А сейчас я покажу, где вы будете спать. Это комната Джимми, наверху.

Внутри, как и снаружи, дом был современный: светлые оштукатуренные стены и деревянные полы и балки на потолке, минимум украшений на стенах. Пока мы шли по коридору, я заметил кабинет Джона Бима – большая комната с книжными полками, несколькими кожаными креслами, удобными на вид, и кушеткой – вот и все, что в ней было.

Комната Джимми была угловой, не очень большая, с двумя кроватями – спальной и еще одной, маленькой. На стенах висело несколько полок, но они были пусты. В комнате не осталось никаких следов пребывания Джимми. Должно быть, что-то отразилось на моем лице, потому что Джон Бим сказал:

– Я не из тех, Нейт, кто хранит святыни. – Он печально улыбнулся. – Уверен, Мэри Энн будет недовольна, узнав, что я убрал модели самолетов и пиратских кораблей, древние кресты и другое имущество Джимми.

– После всего, что случилось, кто может вас упрекнуть, что вы выбросили этот ненужный хлам.

Я использовал слово «хлам», чтобы проверить старика и точно – он вздрогнул.

– Я не выбрасывал его вещи, Нейт, – ответил он. – Они сложены в подвале. За исключением его проклятых альбомов с вырезками. Их я сжег.

Он на секунду дотронулся до лица рукой в серой перчатке; он был не такой уж сильный, каким хотел казаться. Потом извинился, сказав, что должен дать мне возможность устроиться, и ушел. Я разделся до трусов и забрался в постель. Сквозь окно пробивался лунный свет, хотя саму луну я увидеть не смог.

Я думал о Мэри Энн, спавшей где-то рядом, может, даже за соседней дверью. То я хотел пойти к ней, то желал, чтобы она пришла ко мне.

А то я вообще не хотел иметь с ней никаких дел (во всяком случае, не в комнате брата, не в его постели). Мне от этого было бы не по себе, хотя ни за что на свете я не смог бы объяснить – почему.

Глава 23

Меня разбудил гром.

Я сел на постели. В окна хлестал дождь, барабаня по стеклам так, что они дребезжали. Взглянув на свои часы на маленьком столике рядом с кроватью, – было чуть больше трех, – я попытался снова заснуть, но громкая дробь дождя и раскаты грома, от которых сотрясалась земля, свели мои усилия на нет. Я поднялся и выглянул в окно. Противное небо, под которым мы сюда ехали, сдержало, наконец, свои обещания, и я был рад, что нахожусь под крышей, а не веду машину через штат Иллинойс. Я все еще стоял у окна, когда хляби небесные разверзлись и пошел град. Было похоже, как будто дюжина Дизи Динсов колотила по крыше бейсбольными мячами.

Грохот стоял ужасающий.

– Натан?

Я оглянулся: Мэри Энн, все еще в голубом халате, обхватив себя руками как бы в поисках спасения, пробежала через комнату прямо ко мне. И крепко ко мне прижалась, вся дрожа.

– Это всего-навсего град, детка, – сказал я.

– Пожалуйста. Отойди от окна.

Внизу на лужайке собирались градины. Господи, да они в самом деле были размером с бейсбольный мячик. Одна градина отскочила от подоконника, и я последовал совету Мэри Энн.

Мы стояли рядом с кроватью, и я обнимал ее.

– Можно я лягу с тобой под одеяло, – попросила она. Попросила, как ребенок. Тут не было надуманного предлога – она на самом деле испугалась.

– Конечно, – ответил я и закрыл дверь. Она устроилась в постели рядом со мной, тесно прижавшись, и постепенно перестала дрожать. Град продолжался еще добрых двадцать минут.

– Ты меня прости за сегодняшнее, – сказала она. Из-за грохота за окном я едва разбирал, что она говорит.

– Мы оба вели себя по-детски, – ответил я.

– Думаю, что я, наверное, просто сноб.

– Все не без греха.

– Я очень люблю тебя, Натан.

– Любишь?

– Да, очень.

– Почему?

– Не знаю. А ты знаешь, почему меня любишь?

– Если отбросить сексуальное влечение? Тоже не знаю.

– Мне с тобой безопасно, Натан.

– Это же прекрасно, – сказал я, думая о том же.

– Ты сильнее меня. И видишь мир таким, какой он есть.

– В силу моей профессии, а ты видишь его как-то по-другому, и ты не одна такая.

– Думаю, я всегда смотрю сквозь розовые очки.