Нэнси Коллинз - Кровью!

• Название: Кровью!
• Автор: Нэнси Коллинз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-015040-7, 5-9577-0420-2

Признанная «королева готической прозы» американского Севера, успешно соперничающая с Лорел Гамильтон.

Женщина, привнесшая в жанр «вампирских хроник» вкус истинной контркультурной лихости – и создавшая СОВЕРШЕННО ОРИГИНАЛЬНЫЙ вариант «вампирского декаданса» – жестокий, злой, непримиримый...

Перед вами – сага о Соне Блю.

О вампирше, посвятившей свою бессмертную жизнь охоте на «братьев по крови».

Ночные хищники убивают НАС...

Но Соня Блю убивает ночных хищников!

Ее закон – МЕСТЬ, и пощады она не знает...

---

Палмер проглотил горящий ком в горле и выглянул из окна. Пожилой мужчина в коричневых брюках и желтой ветровке вел миниатюрного шнауцера к травянистой площадке с надписью «выгул собак». Палмер подавил желание выскочить и броситься к ближайшей машине. К сожалению, он знал, что от коллег-автомобилистов он скорее получит еще одну дырку в груди, чем приглашение проехаться обратно в нормальную жизнь, а потому остался сидеть.

– Какого черта? Ты так и собираешься оставить ее там, где каждый может на нее глазеть? Может, еще под ветровое стекло сунешь?

Мысль о прикосновении к Руке Славы была отвратительной неимоверно, но Соня была права. Если хоть кто-нибудь увидит, что лежит у Палмера на переднем сиденье, вся дорожная полиция к северу от Лос-Анджелеса повиснет у них на хвосте. Невероятно скривившись, он поднял отрезанную кисть.

Он был там, где намного теплее, где скрежещущие крики попугаев-мако и вой обезьянок отдавались под пышной зеленью за дверью. Голый коричневый ребенок сидел в дверях, играя с детенышем паучьей обезьяны на поводке. Лоб у ребенка был странно скошен назад. Сначала Палмер подумал, что ребенок – кретин, но дитя улыбнулось и обернулось к нему. Глаза у него были темные, и в них светился природный ум. Смутившись, Палмер осмотрел комнату, где он оказался, хмурясь при виде подробных рисунков, изображавших жертвоприношения майя богам, украшавших белые стены. Над головой висели сетки ручного плетения, а в них лежали музейного качества глиняные изделия доколумбовой эпохи.

Голый ребенок смеялся, глядя на штуки своей обезьяны и засунув в рот шестипалую руку. Палмер опустил взгляд на свое собственное голое тело и увидел, что сидит нога на ногу на каменной скамье, вырезанной в форме ягуара. Дыхание у него стало тяжелее, но совсем не из-за удушающей влажности. Палмер встал и пошел к двери.

Ноги не держали его, и пришлось взяться за стену. На руке Палмера было шесть пальцев. Он поднес вторую руку к лицу и ощутил колючку хвостокола, проткнувшую нижнюю губу, ритуальные шрамы на щеках. Взгляд его упал на гениталии этого чужого тела. Он знал, что должен бы ужаснуться при виде другой колючки хвостокола, пронзившей пенис наискось, но почему-то к этим увечьям он отнесся со странным спокойствием.

Ребенок поглядел на Палмера и улыбнулся. Детеныш обезьяны уселся на плече мальчика, что-то вереща и выискивая паразитов в волосах хозяина. Вдруг Вильям Палмер, вечный холостяк и недруг маленьких детей, понял, что значит быть мужем и отцом.

Где-то в джунглях завопил ягуар.

–Палмер! Палмер, очнись! Отвечай, черт бы тебя взял! – Соня сидела на переднем сиденье и трясла Палмера за плечи. Вид у нее был всерьез напуганный. Интересно, подумал Палмер, должен он быть польщен или обеспокоен? – Палмер, так тебя и этак, скажи что-нибудь! Не заставляй меня лезть туда и тебя вытаскивать!

– Соня?

– Ты вернулся. Это хорошо. Пораженный лунатизмом партнер вряд ли был бы мне полезен в наших обстоятельствах. Что произошло?

– Не знаю. Только что я был с тобой в машине – и сразу же оказался в джунглях Центральной Америки. А что за мерзкий вкус у меня во рту?

– Кровь. – Соня вытащила из кармана штанов платок и протянула еще не до конца оклемавшемуся детективу. – У тебя было что-то вроде припадка, из носа потекла кровь. И еще ты прокусил себе то ли щеку, то ли язык. Так что там было у тебя в Центральной Америке?

Палмер недоверчиво покачал головой, промокая платком угол рта.

– Жутко было. Совсем не как во сне. Скорее будто я там был. Или вспоминал,как там был. Я сидел в каменном доме и слышал снаружи птиц и обезьян, как в кино про Тарзана. И там был мальчик...

Палмер наморщил лоб, пытаясь вспомнить видение, но оно уже таяло.

– Ты веришь в перевоплощение, Палмер?

– Никогда об этом особо не думал, честно говоря. Как никогда не уделял внимания вопросам существования вампиров и вервольфов. – Улыбка его растаяла, и Соня увидела в его глазах страх. – Значит, это на самом деле?

– В некоторых пределах. Такая вещь, как переселение душ, действительно существует. Не знаю, как это происходит, – да и никто точно не знает, кроме серафимов, а они не рассказывают. Но есть довольно много людей, рожденных раньше. Притворщики их называют Старые Души. Почти все они не знают, кем были раньше, и так оно и должно быть. Но у них время от времени бывают видения предыдущих воплощений. Случайные события могут пробудить похороненную память. Или, как было с тобой сейчас, случайный контакт с физическими останками твоей предыдущей личности.

Палмер сгорбился, уронив голову на рулевое колесо.

– Ах ты, блин!

– Ты разговаривал, когда был – был далеко. Ты это помнишь?

– Нет. А что я говорил?

– Ты сказал слово «Тохил». Оно для тебя что-нибудь значит?

Он закрыл глаза. Уши заполнили крики попугаев-мако из джунглей.

– Да. Значит. Так звали моего сына.

~~

– Так это, значит, и есть «Западня Призраков». Тот, кто ее построил, – ну полныйпсих!

Палмер сидел на вершине холма и оглядывал печально знаменитый дом, щурясь в бинокль. Хотя нельзя сказать, что бинокль был особенно здесь нужен: творение горячечного мозга Крейтона Сьюарда заполняло почти всю узкую долину.

Соня показала на центр грандиозного нагромождения башен, башенок и висящих в воздухе контрфорсов.

– Исходный дом в середине еще можно разглядеть. Похож на паука, затаившегося в паутине. Видишь?

Палмер покачал головой и опустил бинокль.

– Закупорен, как бочка. И все ставни закрыты. С одного бока я углядел что-то вроде старой конюшни – там стоит спортивный автомобиль Моргана. Наш мальчик дома, сомневаться не приходится.

– А я и не сомневалась. Я его чую.

–У меня голова болит смотреть на этот дом. – Палмер потер переносицу. – Представить себе не могу, что кто-то в этом убоище живет!

Соня вглядывалась в «Западню Призраков». В этом лабиринте Морган может оказаться где угодно. Она подняла глаза к небу, стараясь не смотреть прямо на солнце. Три часа мотались они по узким асфальтовым дорогам, извивающимся змеями среди холмов долины Сонома, пока наконец не нашли этот далекий угол, отделявший «Западню Призраков» от остального мира. Еще несколько часов пройдет, пока наступит темнота и Морган зашевелится, выходя из дневной комы.

Но в таком месте, как «Западня Призраков», куда редко проникает луч солнца, Морган вполне может быть в памяти и активен. Очень не хотелось Соне говорить об этом при Палмере, но ей необходимо было восстановить силы. Это ее несколько пугало. Она привыкла, что днем вполне нормально функционирует, но сейчас она чувствовала себя так, будто вышла из недельного запоя. Очень сильным было искушение залезть в багажник и наскоро вздремнуть.

– Портянку в пасть себе засунь, – буркнула она Другой, которая уже в сто пятьдесят второй раз заныла, что от солнечного света ей плохо.

– А? – оторвался Палмер от бинокля.

– Я не тебе.

– Гм... извини.

– Я пойду туда.

– Когда?

– Сейчас.

Палмер задумчиво пожевал губу.

– Ты считаешь, что это не опасно?

Она невесело и коротко рассмеялась.

– Это всегда будет опасно! Но я думаю, что днем мои шансы лучше. Надеюсь, что он никого не ждет. А если талисман Лиджинга сработает как ожидается... – Соня повертела Руку Славы перед тем, как сунуть ее к себе в карман, – он не узнает, что защита прорвана, пока не будет уже слишком поздно. А ты как? Готов?

Палмер вытащил из-за пояса пистолет тридцать восьмого калибра и показал.

– Как, годится?

– Лапонька, если из этой штуки кому-нибудь запломбировать мозги, хоть человеку, хоть Притворщику, – это верная смерть!

Он кивнул и улыбнулся в ответ на ее улыбку. Соня показала большой палец – о'кей! – и стала спускаться по неровному склону. Палмер глядел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями, а потом навел бинокль на «Западню Призраков».

Он стал осматривать окна и башенки, нет ли где движения, быстро переводя бинокль: опыт убедил его, что, если слишком долго вглядываться в любую архитектурную деталь, голова начинает болеть и глаза слезятся.

Внимание Палмера привлекло лицо, мелькнувшее в окне пятого этажа, – бледное и лунообразное. Сердце застучало в ритме четыре четверти, пока Палмер, ругаясь вслух, попытался навести бинокль на резкость. Но лицо уже исчезло, окно было закрыто ставнями. А открывалось ли оно вообще? Может быть, ему только померещилось после слишком пристального рассматривания этого творения вывихнутых мозгов? А если нет, то чье же это было лицо? Точно не Моргана.

Палмер решил побежать за Соней и рассказать ей, что он видел.

Но не успел он подняться, как из рощицы у восточной стены заглохшего сада возникла тень и скользнула сквозь путаницу розовых кустов. Палмер залюбовался сверхъестественной грацией женщины, ловко обходящей пруды с золотыми рыбками и разбитые статуи на пути к бывшему угольному погребу.