Филип Коломб - Морская война

• Название: Морская война
• Автор: Филип Коломб
• Издательство: «Издательство ACT»; Terra Fantastica
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016752-0, 5-7921-0624-Х

Перед вами книга контр-адмирала британского флота Филипа Коломба «Морская война, ее основные принципы и опыт», которая является классикой военно-морской литературы.

Автор обобщил опыт боевых действий на море начиная с XV века, а также изложил созданную им теорию морской войны.

Книга снабжена картами, указателями кораблей.

Она будет интересна как специалистам, так и любителям военной истории.

---

Результатом обратного движения Кейта было то, что необдуманный поворот Брюи в виду Тулона не принес ему никакого вреда[64]. Он пересе путь лорда Кейта в тылу его флота и 23 июля благополучно добрался до Картахены, где таким образом составилась сила приблизительно из 40 линейных кораблей, готовых выступить в море.

Между тем лорд Кейт, после довольно бесцельного блуждания в течение нескольких недель по Лионскому заливу, был принужден вернуться за водой к Менорке. Здесь 7 июля к нему присоединился отряд из Канала, увеличив его силы до 31 линейного корабля, и здесь он узнал, как две недели тому назад случилось то, предотвращение чего было его единственной целью, а именно соединение испанского и французского флотов у него в тылу, в Картахене. Мало того, здесь его известили, что 24 июня этот самый соединенный флот вышел из Картахены и был теперь на пути к выходу из Средиземного моря.

Итак, неудача сменялась неудачей. Само подкрепление, отделенное флотом Канала, представляло собой теперь бесцельную потерю для последнего. Отряд был отвлечен от пункта, который надо было защищать, и послан к пункту, в котором не надо было опасаться атаки. 40 неприятельских линейных кораблей и соответствующее число фрегатов стремились скорее захватить командование Английским каналом и привести в исполнение грандиозный план вторжения. Неприятелю предстояло встретить и «устранить» с пути только слабые британские эскадры; единственная же сила, которой он мог действительно опасаться, была от него на расстояний двух недель плавания. Лорду Кейту ничего больше не оставалось, как последовать за неприятелем с полной скоростью, что он и сделал. Соединенные флоты, после такого удачного маневра, который совершился скорее благодаря их счастью и ошибке противника, чем собственному их расчету, прибыли 12 июня в Кадис и вышли оттуда 21-го, представляя собой красивое зрелище, 59 кораблей, из которых 40 были линейные.

Флот лорда Кейта, только отчасти успев запастись водой в порту Маон, принужден был пополнить необходимый запас ее в Тетуане и достиг Гибралтара только 29 июля, т.е. как раз на три недели позже франко-испанского флота и неделей позже того, как последний покинул Кадис для следования в Брест.

Пока совершались эти бесцельные движения британцев в Средиземном море, лорд Бридпорт стоял без всякого дела со своими 26 кораблями в заливе Бантри, ожидая неприятельский флот, которого он ни разу еще не встретил. И, таким образом, удаление на северо-запад одной части британского флота и на юго-запад другой его части делало для 5 испанских кораблей, которые в конце апреля вышли из Ферроля, весьма легким следование в Рошфор. Но здесь счастье, до сих пор благоприятствовавшее неприятелю, покинуло его. Эти пять кораблей никак не могли присоединиться к своим товарищам в Бресте, и, хотя там развевалось уже 90 вымпелов, упомянутые корабли были вынуждены вернуться обратно в Ферроль, где и простояли до конца года.

Положение вещей было теперь таково, что в Бресте образовалась сила, безусловно подавляющая, если бы она была двинута на целесообразные операции для осуществления конечной идеи вторжения, а далеко от этого порта, совсем на другом конце линии, находился тот гений, которого считали единственным лицом, компетентным управлять такими силами. Гений спешил обратно во Францию, куда вступил, однако, не раньше 9 октября – число, которое может считаться началом водворения полного спокойствия по всей операционной линии до конца года.

На севере британцы были счастливее. Несмотря на потери в Кампердауне, голландский флот оставался еще очень сильным. В Текселе было 8 линейных кораблей, в Амстердаме и в Мейзе 8, кроме фрегатов и других мелких судов. Но, с другой стороны, было известно, что в Голландии образовалась все более и более увеличивающаяся партия, безусловно враждебная республиканским стремлениям и гегемонии Франции. Флот уже не с такой охотой, как прежде, изъявлял готовность тратить свои силы в стремлении достигнуть цели, к которой он не имел ни малейшего расположения. Результатом таких условий было то, что когда в августе и сентябре английские сухопутные силы овладели Гельдером, отряд в 8 линейных кораблей и фрегатов, находившийся в Текселе, без выстрела сдался адмиралу Митчелу как представителю принца Оранского. Вот какое сравнение рисуется в моей голове, как иллюстрация различных операций по всему неприятельскому берегу, от Тулона до Гельдера: они уподоблялись тлеющему огню, который вспыхивает временами то там, то сям, но каждый раз тушится зорко наблюдающими за ним пожарными. Огонь потух к концу 1799 г. и в течение 1800 г. оставался, по-видимому, потушенным, пока не вспыхнул опять сначала, казалось, одиночной вспышкой в Бресте, где таилась настоящая сила его.

Но пока внимание сосредоточилось в этом направлении, огонь внезапно вспыхнул совсем в другом месте, за пределами старого огня: образовалась конфедерация между северными державами – Россией, Данией и Швецией – против Англии, грозя сделаться самым серьезным и опасным затруднением для последней в течение всего хода великой борьбы. Нет необходимости разбирать здесь политику и события, которые привели к сражению в Копенгагене и расстроили конфедерацию так же быстро, как она образовалась.

Когда это произошло, неприятель обратил все свое внимание на стремление на увеличение и улучшение флотилии; он производил различные опыты и упражнения, насколько это было, конечно, возможно, в присутствии массы британских крейсеров, постоянно мешавших ему и следивших за всеми его движениями и приготовлениями ко дню переправы великой силы. Амьенский мир, однако, остановил на время всякого рода операции, и Англия осталась все еще не побежденной, не потревоженной вторжением неприятеля и все еще командующей морем.

Операции обеих сторон с 1797 по 1805 г. управлялись, как я уже заметил, идеями о вторжении. Очень возможно, что влияние этих идей могло быть более косвенное, чем прямое; однако, если это и так, то все же я убежден, что хотя бы краткий обзор их послужит необходимым введением к изучению операций 1805 г., бывших уже безусловно операциями вторжения.

Я думаю, что рассматривая изложенное мной с точки зрения общего результата, не вдаваясь в детали, можем ясно видеть, что взгляды, руководившие неприятелем, отличались неопределенностью и ошибочностью от начала до конца. Владея сильной позицией, Франция не сумела воспользоваться ею, и главную причину этого надо искать в преобладании среди вождей ее двойственной идеи о необходимости добиваться одновременно с приобретением обладания морем чего-то еще другого, как будто в обладании морем уже не заключается весь залог успеха. Я думаю, что в уме французов было нелогичное убеждение, что хотя они и недостаточно сильны, чтобы приобрести и удержать обладание морем при помощи прямого нападения на силы неприятеля, но что они все-таки в состоянии достигнуть тех целей, которые в действительности-то могли быть достигнуты только при обладании морем.

И вот, благодаря этим-то направленным на отдаленные и туманные цели стремлениям, Франция упустила возможность сыграть простую, но могущественную игру, которая давалась ей в руки при ее сильной стратегической позиции и многих счастливых для нее случайностях хода войны.

Мы начинаем с франко-испанского соединения в Средиземном море в 1797 г., когда, благодаря непонятному отступлению адмирала Манна, лорд Сент-Винсент был оставлен только с 15 кораблями против 38. Если мы не объясним сидения союзников в их портах паническим страхом, то придется думать, что только какие-либо отдаленные и неопределенные цели удержали их столь превосходные силы от немедленного нападения на Сент-Винсента. Невозможно предположить, чтобы последний избежал поражения, если бы союзники руководились целью завоевания моря столь же определенно, как это имело место в предшествовавших голландских войнах.

Затем, каким образом может быть объяснена потеря испанских сил около мыса Сент-Винсент 14 февраля? История говорит, что испанский флот в действительности направлялся в Кадис и что, следовательно, встреча его с британскими силами могла быть непредвиденной случайностью… Однако чрезвычайно трудно верится, чтобы какой бы то ни было случай мог увлечь испанцев настолько западнее намеченного пункта. Скорее можно допустить, что сражение при Сент-Винсенте было неслучайным следствием каких-то призрачных целей, которые характеризуют, кажется, все действия союзников.

Подобно этому нет объяснения, основанного на здравом смысле, для оправдания потери голландских сил в сражении при Кампердауне. Оно ничем не вызывалось и ни к чему другому не вело, как ко взаимной потере сил и кровопролитию причины его лежат скорее в сильной реакции, последовавшей за упадком идей вторжения, чем в каких-либо хладнокровных намерениях здравой государственной политики.