Ульрих Комм - Идти полным курсом

• Название: Идти полным курсом
• Автор: Ульрих Комм
• Жанр: Морские приключения

---

Ульрих Комм Идти полным курсом

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Шел к концу февраль 1655 года.

Западный ветер гнал косые струи холодного дождя к низовьям Эльбы в сторону вольного ганзейского города Гамбурга. Сугробыснега, ещё вчера сверкавшие ослепительной белизной, потемнели и потекли грязными ручьями. Бурные потоки увлекали скопившийся за зиму мусор в свинцовые воды Эльбы и Альстера, в гавань, где понемногу начинали просыпаться от зимней спячки гамбургские парусники.

День клонился к вечеру, погода не располагала к прогулкам, но все же в одном из домов в Новом городе распахнулась дверь, и на улицу вышел невысокий щуплый мужчина в длинном плаще, из-под которого виднелись густо смазанные ворванью сапоги и кончик шпаги. Вслед за ним в дверном проеме появилась молодая женщина в темном шерстяном платке на плечах. Зябко поеживаясь и отводя со лба прядь льняных волос, она пыталась уговорить мужчину остаться.

— Да что же, Берент, тебе дома не сидится, Берент, да ещё в такую погоду! Хороший хозяин сейчас и собаки на улицу не выгонит. Рано или поздно все равно узнаешь, тебя выберут или кого другого.

Мужчина на мгновение замешкался, но тут же решительно надвинул поглубже широкополую черную шляпу и буркнул:

— Нет, Анна, я пойду. Не мешает самому поглядеть, как шкиперы и капитаны воспримут решение старейшин гильдии. Речь-то идет не о ком — нибудь, а о преемнике Карстена Реймерса.

— Карстен Реймерс… Да будет земля ему пухом. Ну ладно, только ты там не засиживайся, не опаздывай к ужину, слышишь, Берент?

— Слышу, — отмахнулся мужчина и торопливо зашагал по переулку к мосту через Альстер, разделявший Старый и Новый город.

В ту зиму капитан Карстен Реймерс отправился на вечную стоянку в небеса, и стул стул в зале собраний братства мореходов опустел. Как раз сегодня члены правления гильдии капитанов собрались, чтобы решить, кто достоин занять это место. Ведь именно члены правления гильдии представляли интересы гамбургских капитанов и шкиперов, назначали капитанов на большие и малые суда и принимали присягу у молодых капитанов.

Они же устанавливали размер взноса, который каждый гамбургский моряк обязан отчислять из жалованья в знаменитую «кассу восьми реалов», деньги из которой шли на выкуп коллег, попавших в плен к алжирским и тунисским пиратам. А если в кассе не хватало талеров и гульденов, чтобы купить свободу всем, попавшим в неволю, правление устанавливало очередность.

Авторитет правления считался непререкаемым по всем вопросам мореходства и в магистрате, и в адмиралтействе, и в суде. И должность в нем обеспечивала солидную репутацию далеко за пределами общества гамбургских моряков. Ведь именно своим отважным, бравым мореходам вольный ганзейский город Гамбург был обязан славой богатейшего во всей империи! Вот почему возможность попасть в коллегию избранных, наделенную такой властью, была гораздо интереснее, чем просто новое назначение.

Перейдя мост, мужчина зашагал вдоль берега Альстера в сторону гавани в его устье. Прежде чем свернуть к дому гильдии мореходов, он остановился и обвел взглядом лес мачт, вздымавшихся к свинцово-серому дождливому небу над каменной набережной и островерхими крышами амбаров и пакгаузов.

Обычная для летнего сезона жизнь ещё не закипела: только временами по неровному булыжнику тарахтели редкие повозки, везущая груз к кораблю или одному из пакгаузов. Однако с палуб судов, стоявших на приколе, кое-где уже доносился стук топоров и молотков, а в воздухе витал чуть слышный запах свежей смолы и краски. Непогода разогнала народ по домам, но наметанный глаз успел оценить, как усердно флот готовился к предстоящей навигации.

Еще через несколько шагов он увидел на привычном месте у пирса свой собственный корабль — единственный уцелевший из всей отцовской флотилии. Все остальные стали жертвами ураганов и штормов, погибли в морских сражениях, были разграблены и сожжены морскими разбойниками, которых англичане называли приватирами, французы — корсарами, а немцы — каперами. Получив от властей своей страны каперскую грамоту, на собственные деньги они снаряжали корабли и на свой страх и риск вели войну на морях, а попросту говоря, охотились за торговыми судами противника. Часть награбленной добычи им полагалось отдавать властям.

Семь лет назад, незадолго до того, как колокольный звон возвестил опустошенным германским землям мир, в стычке с французскими корсарами сгинул в пучине вместе с кораблем его родной брат.

Мужчина глубоко вздохнул и двинулся дальше. Единственный корабль, доставшийся ему в наследство, был его ровесником: вот уже тридцать с лишним лет бороздил «Мерсвин» морские просторы, знавал лютую стужу в гавани Архангельска и невыносимый жар тропического солнца у берегов Гвинеи и Бразилии. Да, одряхлел трудяга «Мерсвин» и поизносился. Но если его хозяину суждено стать членом правления гильдии капитанов и шкиперов, тогда…

У противоположного берега покачивались на волнах корабли Томаса Утенхольта: добрая дюжина солидных «купцов», многие из которых выделялись мощным вооружением. Старик Утенхольт перестроил свои самые большие парусники на манер военных фрегатов: со сплошными батарейными палубами. И его трехмачтовые галеоны «Солнце» и «Святой Бернар» если не ходкостью, то мощью бортового залпа могли потягаться с иным фрегатом.

Конечно, все это съедало место в трюмах, да и команды приходилось набирать вдвое больше обычного, а значит и двойные расходы на провиант и жалованье матросам и офицерам. Но деньги Утенхольт считать умел. Эти расходы окупались: в трюмы его судов грузили серебро, золото, слоновую кость или пряности, ценившиеся на вес золота: имбирь, гвоздику, шафран, перец или совсем редкие в Европе корицу и мирру, мускус и ладан.

Но и на этом Томас Утенхольт не останавливался. Ведь город Гамбург не располагал собственным военным флотом для защиты торговых караванов от пиратов и каперов, и Утенхольт сумел извлечь для себя из этого выгоду, заставляя шкиперов и владельцев судов платить большие деньги, если те желали выйти в море под охраной орудий его судов.

Да, Утенхольт умел с выгодой использовать любые обстоятельства. Недаром он стал одним из самых влиятельных людей в городе, с мнением которого приходилось считаться не только гильдии капитанов. В правлении его голос стоил десяти лпугих. И если Утенхольту пришло бы в голову поддержать Берента Карфангера на выборах, вряд ли нашелся бы желающий ему перечить.

Только все это казалось весьма сомнительным: с чего бы Утенхольту, не заработавшему ни гроша на охране его судна, выступать за него?»

Мерсвин» вообще никогда не плавал в составе конвоев, его хозяин всегда полагался только на собственную голову да сноровку команды. И у него были для этого все основания. В одиночку он мог ходить под всеми парусами куда быстрее и маневреннее, чем в каравана неповоротливых купеческих судов, когда приходилось подстраиваться под самый тихоходный и в каждом порту ждать, пока всех не разгрузят и не погрузят вновь. И получалось, что он успевал сделать по два рейса, пока другие возвращались из одного.

К тому же отпадала надобность придерживаться раз навсегда строго установленных морских путей, по которым торговые караваны ходили в Архангельск, к берегам Англии, Голландии, Франции, Испании и Португалии, иногда отваживаясь заходить в Средиземное море к итальянским берегам.

Плавание в Балтике стало опасным делом с тех пор, как морскими путями и всей торговлей там завладели шведы. Гораздо чаще он отправлялся к побережью Африки, а то и через Атлантику, чтобы попасть в Бразилию или на острова Карибского моря, где можно было загрузить трюм ценнейшим товаром, не прибегая к услугам перекупщиков из Кадиса и Лиссабона, Амстердама и Лондона — этих пройдох с бульдожьей хваткой.

Разумеется, все это требовало немалого мужества и сопровождались огромным риском, на который мог решиться далеко не всякий. Ведь рисковать приходилось собственной головой. Что касается походов в Индию, к ост — индским островам или к западным берегам Америки, там риска было не меьше: приходилось огибать мыс Доброй Надежды или зловещий мыс Горн и неделями сражаться с ураганами и гигантскими волнами.

Основательно промокший капитан уже повернул к дому гильдии мореходов, и тут подумал вдруг про ещё одну причину выходить в море в одиночку. Об этой причине Томасу Утенхольту по крайней мере до поры и знать не следовало. Если ему суждено стать членом правления гильдии, он её скрывать не станет. А пока лучше помалкивать, что сам он к частным конвоирам никакого доверия не питает, а уж к Томасу Утенхольту — подавно. Тот заботится только собственном кошельке, так какое ему дело до безопасности гамбургских торговых судов? Хотя он и любитель поговорить о ней при каждом удобном случае.