Игорь Маранин - Неестественный отбор. Рассказы о жизни в ХХ веке

• Название: Неестественный отбор. Рассказы о жизни в ХХ веке
• Автор: Игорь Маранин
• Жанр: Русское современное

Чем старше я становлюсь, тем чаще копаюсь в пыльном мешке своей памяти, пытаясь обнаружить там что-нибудь необычное. Мешок этот не имеет дна, его нельзя перевернуть и высыпать содержимое на пол. Остаётся только засунуть руку внутрь и попытаться найти воспоминание на ощупь. Слава Богу, среди них совсем мало зубастых чудовищ, способных откусить руку по локоть.

---

В семье богодулов случались периоды затяжного безденежья, когда мать выгоняли с работы, и она надолго погружалась в поисках новой на дно бутылки. Отсутствие денег никогда, впрочем, не приводило к отсутствию водки – это закон русского пьянства, бессмысленного и беспощадного. Потому что пьянство на Руси испокон веку было разновидностью бунта. Против чего? Да кто ж его знает… Может быть, против судьбы. А может быть, против себя. В такие периоды есть дома было нечего, и Антон кормился в мiру, чаще всего у своего школьного приятеля Володи и его старшей сестры—студентки, снимавшей квартиру в том же бараке.

В 195… году деревянная гусеница барака вползла в первый летний субботний день с шумом, визгом и криками. В бараке травили крыс. Крысы – животные умные, агрессивные и хитрые, мало кто знает, что их на Земле больше, чем людей. Когда человеческая цивилизация исчезнет, они займут наше место, им надо только подождать. В подвалах и сараях был разложен крысиный яд, на улицу, где толпился народ, выползали очумелые полудохлые животные, женщины отчаянно визжали, мужчины азартно добивали ненавистных грызунов: кто палкой с гвоздём, кто лопатой… Шла борьба видов, естественный отбор в рамках одного отдельно взятого барака. Неожиданно маленькая субботняя бойня стала предметом гордости богодулов. Во-первых, это сожитель матери достал по знакомству импортный яд для травли грызунов – не то японский, не то американский. Во-вторых, сам определил «направление удара» и разложил его по сараям и бараку. И теперь чувствовал себя главнокомандующим в день решающего сражения: бегал по дворам, квартирам и сараям, отдавал приказы и проверял каждую дохлую крысу. Мать Антона была в тот день трезвой как стеклышко. Она молча стояла у ограды, следя за перемещениями своего мужчины и чувствовала себя женой Наполеона. Она даже выглядела в этот день значительно моложе обычного, и чудом уцелевший во времена пьяных распродаж яркий цветастый платок укрывал её волосы, а губы были накрашены впервые за последние месяцы.

Сам мальчишка во всеобщей суете участия не принимал. Отыскав в одном из дворов местечко потише, он устроился там, по привычке принявшись фантазировать и не обращая внимания на войну с грызунами. Крысы были ему неприятны, а мёртвые крысы – в особенности. Он слышал, как взрослые наказывали не прикасаться к ним, чтобы не подцепить отраву и не отравиться. Взрослые и собак с котами убрали подальше, а кто держал в сарайках кроликов или птицу временно эвакуировали их с «военной территории». Война нашла мальчишку сама. Кто-то – кажется вездесущий в тот день сожитель матери – отфутболил лопатой одну из полудохлых крыс прямо к ногам Антона. Только что мальчишка плыл с отцом на океанском лайнере где-то в Южном полушарии, а через мгновение рядом с ним шлёпнулось что-то тяжелое и мерзкое. Огромная полуживая крыса лежала на спине, прижав к себе лапками крошечного детёныша, и смотрела мальчишке прямо в глаза.

– Руками не трожь! – раздался остерегающий окрик отчима. – Ща я её окочурю, гадину.

Он надвигался от дома, от разъезжающихся в стороны дверей, словно японский самурай, только вместо меча в руках у него была лопата. Он был воином, бойцом, рыцарем, сражающимся за человечество. Где-то далеко, на окраине человеческой цивилизации, через два двора от этого, его ждала верная жена и слава, и почести, и пир во имя победы… Он уже занёс свой «меч» над головой поверженного врага, когда странный мальчишка этот, предатель рода человеческого, подхватил в руки крысу и, сорвавшись с места, понёсся что есть духу со двора.

– Стой!! – неслось ему в спину – Убью сволочь! Ну, ты вернёшься у меня домой, гнидёныш, ох, тля, вернёшься!

Прошло лето, сыгран был последний день августа на театральной сцене года и к земле полетел занавес из разноцветных листьев. «Война с крысами», сыгранная в первом акте, давно забылась, у мiра было достаточно более важных дел. Не забыли о ней только у богодулов. Локальное сражение естественного отбора обрело у матери Антона и её сожителя Фёдора характер эпопеи, третьей отечественной, важнейшей вехи семейной жизни. Жалкое и ущербное «На свои пью» сменилось уверенным и обвиняющим:

– Как крыс травить, так мой Федя!

«Её Федя», словно ветеран войны, предавался теперь воспоминаниям о битве, украшая их всё новыми и новыми героическими подробностями. Число уничтоженных в бараке крыс стремительно приближалось к числу всех крыс города и вскоре грозило его превысить. И эпизод с «предательством» Антона органично вписался в нарождающийся миф – война без предательства и не война вовсе, а так, пресная захудалая драка.

– У—у—у, Иуда, – ласково говорил пасынку Фёдор и давал лёгкий отеческий подзатыльник. – Дурак ты, и уши у тебя холодные. То ж крысы! От их вся зараза в городе. Или мы их, или они нас. Естественный отбор, понял?

Последние слова давались ему легко, словно он знал их всю жизнь, а не услышал пару месяцев назад от соседа—учителя. Антон подзатыльники сносил легко, без обиды, как должное. Он даже согласен был с отчимом, что крысы – враги человеческие. И не место им в ползущем в счастливое будущее отдельно взятом японском бараке. Всем, кроме одной.

– Куда врага дел, Тонкий? – допытывался Фёдор.

Тонкий – это от Антонки, так звала обычно мать.

– Выбросил, – бурчал в ответ мальчишка.

– И не добил? – этот вопрос пьяный Фёдор вбивал словно гвоздь – с размаху, одним выдохом—ударом молотка.

– Нет.

– От же дурень! Мать, а, мать, ты слыхала? Не добил!

– Чего ты в мальчишку репьём вцепился? – откликалась мать. – Сплоховал он, со всяким бывает. В следующий раз пришибёт, правда, Антонка?

Ей было почти хорошо: муж—герой учил уму—разуму сына, всё как в нормальной уважаемой семье. А Антон молча кивал, не обращая внимания на слова—мотыльки взрослых: в одно ухо влетели, в другое – вылетели.

Тёплый разноцветный листопад сменился вскоре бесконечно—нудным дождиком. Антон пошёл в шестой класс, мать в очередной раз уволили по статье, и есть в доме стало нечего. Спасал мiр и взрослая сестра одноклассника Володи. Когда дома гуляли особенно шумно, он оставался у них ночевать. Как-то раз ночью Володина сестра, девушка лет двадцати, вернулась за тетрадкой с лекциями в комнату, где устроились спать мальчишки, включила свет и… Визг её был настолько громким, что весь барак – от головы до хвоста – вздрогнул и проснулся. Разъехались в стороны японские двери, на улицу выскочили мужчины, и Луна на небе перевернулась с боку на бок посмотреть, что же такого ужасного происходит внизу.

Огромная крыса, лежавшая на одеяле рядом с Антоном, нехотя спрыгнула с кровати и неторопливо направилась к печи, за которой обнаружилась недавно выгрызенная острыми зубами дыра.

– Антон! – побелевшими от испуга губами произнесла девушка. Она уже догадалась, что гигантский грызун появился в её квартире не просто так. – Что всё это значит?!

Мальчишка виновато шмыгнул носом.

– Неестественный отбор, – вздохнул он.

И тут же добавил жалобно:

– Ты только не ругайся, а? Она не такая как все остальные крысы. Она – хорошая!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.