Юрий Грум-Гржимайло - Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу

• Название: Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу
• Автор: Юрий Грум-Гржимайло
• Жанр: Научная Фантастика

Маленький, тихий, затерянный в горах поселок Загорный в XXIII веке оказался в гуще событий. Недалеко находится аномальная зона, а в самом поселке с детьми подружилось загадочное существо, само предложившее называть себя Вебсиком. Юрий Кивин со своим лохматым другом цвергшнауцером Пусем решил поселиться тут, рассчитывая на спокойную жизнь для работы и творчества, а вышло все наоборот. В клубке событий для героев фантастического сериала «Вебсик» переплелось далекое прошлое, настоящее и будущее.

---

– Мы имеем доступ ко всему ее функционалу? – спросил я.

– Нет, только к тому, который мне удалось заново поставить, – ответил Вебсик. – Сведений о полном ее функционале не имею. Это биотехническая система. Она не смонтирована, она выращена, ее «ноги» и гусеницы – просто сменная периферия. Основная часть – неразборная.

Я поскреб затылок.

– Она способна мыслить?

– Сейчас она в режиме экзоскелета, ее мозг отключен, я перевел все управление на себя, – сообщил Вебсик. – Что было раньше – не могу сказать.

Современные автоматы-разведчики, какими мне их приходилось видеть, имели автономный электронный мозг высокого класса, который мог обеспечить полностью самостоятельную стратегию и тактику разведки. Если Вебсик взял на себя его функции, то он получил в свое распоряжение не только транспорт, но и, возможно, мощные системы защиты и разрушения препятствий. Зачем ему это? Ладно, спешить не будем…

– Вебсик, можешь найти подробные данные о генезисе терраформирования в нашем районе? – попросил я. – И подготовить анимацию. И все, что есть по истории этого биотехнического проекта разведчика.

– Хорошо, включите мегаинформаторий, – согласился Вебсик.

– Что ты хочешь уточнить? – спросила меня Марта.

– Наличие пустот, – ответил я. – Как раз накануне периода катаклизмов, как вы помните, землян раздирали всякие религиозные, этнические и экономические распри. Была угроза ядерного конфликта, было несколько серьезных аварий на ядерных энергостанциях. В ряде стран, в том числе в Америке, Китае и России, строили подземные мегаполисы на случай ядерного конфликта. Их строили в разных местах, не только в горах. Мне приходилось бывать в нескольких таких сооружениях. И надо на всякий случай выяснить, не было ли в нашем районе такого. Если тут или поблизости есть такие пустоты, то они могли притягивать шарахи.

– Это надо, скорее, близнецов озадачить, – вставила Влада. – Это по их ведомству.

– Мы все теперь тоже по их ведомству, – ответил я. – Думаю, что все сперва надо стараться делать своими силами. Потом идти уже просить помощи извне. А история проекта разведчика… – Я помолчал и продолжил. – Это может быть и промышленный шпионаж, и штучная работа какой-то сверхсекретной группы в то время. На нем нет никаких опознавательных номеров, что это промышленный серийный продукт. По крайней мере, мне пока не встречались. Я пытался их найти снаружи.

– Влада, – вдруг спросила Марта, – когда ты прощалась с папой, ты к нему прикасалась?

– Да, поцеловала, – она посмотрела на мать расширившимися глазами.

– Вспомни свои ощущения, каким он тебе показался? – мягко попросила Марта.

Влада задумалась.

– Холодным и скользким, – ответила она.

Влада всхлипнула и вышла из столовой. Я пошел за ней. Пытался утешить, но как-то все неуклюже, да и она сама быстро успокоилась. Помог Пусь – забрался к ней на руки и начал вылизывать щеки. Влада хотела было надеть учебный шлем, но я ее остановил.

– Давай ненадолго на наше море, а? – предложил я.

Мы перешли в гостиную, встали перед картиной на стене между окон, попросили дом и Вебсика перенести нас на море, но ничего не произошло. Вторая попытка оказалась удачной. Все произошло так неожиданно, что я упустил границу перехода. За спиной вдали возвышались горы, на них морщинами лежали голубые и синие тени, а освещенные солнцем склоны ярко белели на фоне высокого с едва заметными облаками неба. Перед нами было то же море, тот же обрыв, только было тихо, внизу лениво горбились и шелестели у берега волны.

– Получилось, – прошептала Влада. – Мы опять тут.

Она подошла к краю обрыва и посмотрела вниз.

– Ой, скорее! – она вдруг схватила меня за руку. – Смотри, его же унесет обратно, бежим!

Я толком не понял, куда и зачем бежим, но понесся за ней следом. В пене прибоя мы увидели на берегу человека. Он лежал ничком в пене прибоя, когда я осторожно его перевернул на спину, и мы увидели грязное в ссадинах лицо, то Влада схватилась за мою руку. Это был Слава.

Я машинально огляделся, надеясь найти какие-нибудь следы, но влажная кромка берега была чиста. Только наши. Правда, в воде около его ног уже размывались две каких-то лунки. Были ли это следы и чьи, понять уже невозможно. «Судя по тому, как он лежал, – пронеслось у меня в голове, – он будто упал сюда с высоты».

Мы оттащили тело от воды. Влада приоткрыла ему веко и вроде увидела реакцию зрачка на слепившее солнце.

– Он теплый, – прошептала она.

Я попытался услышать сердце, но не смог. Стали делать искусственное дыхание. Влада изо всех сил растирала и давила грудную клетку.

Я уже выдохся, когда она ликующе выдохнула:

– Есть… сердце…

Через некоторое время Слава сам открыл глаза. Нас он не узнал. Взгляд у него был странный и пустой, но он был явно жив. Я вытянулся в изнеможении на гальке. Влада еще что-то делала над отцом, потом присела со мной рядом.

– Он без памяти, – тихо сказала она. – Но он живой… Теплый… Как нам вернуться? Но он ли это?…

Она запнулась и испуганно посмотрела на меня.

– Но, этого же не может быть…

– Тут – может, – устало сказал я. – Это мир наших желаний. Мы оба хотим, чтобы он был жив – вот он и жив. До него этот мир нам помог быть вместе, помнишь? Вебсик же говорил, что человек может гораздо больше, чем думает о себе сам. Древние религии считали человека созданным Богом «по образу и подобию своему», правда, это порой понималось превратно. Знаешь, что такое счастье? Совпадение желаний.

Я посмотрел в сторону Славы. Он лежал неподвижно, но глаза были открыты и редко моргали. Грудь чуть заметно поднималась и опускалась. Ладно, пусть лежит…

– Ты хочешь сказать, что это море, берег, прибой – наши фантазии?

– Желание – это не всегда фантазия, – возразил я. – Желание – это гармонизация бытия. Любовь, например, гармонизация, каковой ты и являешься для меня. Вебсик и дом создают этот мир желаний для нас, понимаешь?… Меня не покидает ощущение, что испытательный срок на две недели, назначенный Михом, это не формальность. Нас и наши желания тут испытывают. Тут хорошо, а нам учиться надо, не забыла? Ты готова захотеть вернуться?

– А папа как?

– А вот и посмотрим. Тут он жив – это главное. И тут ему ничего не угрожает больше. А сможет ли он перейти с нами обратно, я не знаю. Надо все обсудить с Вебсиком и с Мартой. Судя по логике, тут мы не можем своим желанием вернуть ему память, это может только он сам. Если он перейдет с нами, то там вся надежда на Вебсика и диагноста. Так, – скомандовал я. – Беремся за руки и страстно желаем вернуться.

Влада подчинилась, не сказав ничего в ответ. Мы взялись за руки, и какая-то теплая волна притянула нас, сливая во что-то единое целое. Когда, наконец, мы оторвались друг от друга и открыли глаза, то обнаружили себя снова в гостиной. Славы с нами не было. Был Пусь, страшно довольный нашим возвращением.

Откуда-то снизу донесся крик Марты. Она звала нас.

Когда мы выбежали с Владой на улицу, то прямо у порога дома увидели стоящую на коленях Марту, перед которой разведчик опустил уже знакомое нам тело Славы. Безжизненное. Марта, а точнее – Джека, нашла его у водопропускной трубы под полотном железной дороги, метрах в четырехстах от серпантина. Судя по повреждениям, его бросило туда с большой высоты. Смотреть было страшно, и я поскорее увел Владу.

Кухонные роботы усвоили прежние уроки и аккуратно перенесли тело на стол в залу рядом с комнатой Марты. Признаков жизни я своим сканером не нашел.

Вспоминать про море не хотелось…

– Я останусь здесь, – тихо сказала Марта. – Можно?

Я кивнул головой и закрыл тело простыней.

Скоро должны были прилететь с грузом близнецы. Им мы еще ничего не рассказали.

Я взял у Марты личный кристалл Славы и вставил его в мегаинформаторий. Пусть Вебсик поищет досье про башни сперва.

Из кабинета был хороший вид на старую крепость и всю долину за ней. Завораживали дали и нежные пастельные краски дымки, в которой они скрывались у горизонта. Небо было цвета топленого молока, а земля перемежалась разливами зеленого всех оттенков, бурого, синего… Сама крепость только поначалу казалась темной, почти черной, словно обугленной пламенем, присмотревшись, можно было и на ней увидеть разные краски. Не хотелось ни о чем думать, а просто вот так бездумно стоять и смотреть на живущий и не ведавший наших потерь мир…

– Красиво, – задумчиво сказала Влада за моей спиной. – Дядя Петерс здорово рисовал такие виды… Я ведь и рисовать умею. Дядя Петерс меня учил немного. Но музыка мне больше нравилась. Я на синтекристалле играю. Хочешь?

Не дожидаясь ответа, она вытащила из кармана синий синтекристалл на цепочке, надела ее на шею, взяла кристалл в левую руку. Правая рука сперва прикрыла кристалл ладонью, потом начала незаметно над ним двигаться. Возник тихий печальный звук, он шел из той дымчатой дали и оседал на крепостных камнях, словно роса… Импровизация завораживала, но Влада вдруг оборвала ее.