Вероника Мелан - Городские проказы, или Что случилось в День Дурака в Нордейле

• Название: Городские проказы, или Что случилось в День Дурака в Нордейле
• Автор: Вероника Мелан
• Жанр: Попаданцы

Юмористический рассказ о том, что случилось с любимыми героями в Нордейле на День Дурака

---

Вероника Мелан Городские проказы, или Что случилось в День Дурака в Нордейле

Антонио, Клэр и Смешарики

– Клэр, любимая, вишенка на моем торте, что у нас с коржами?

– Допеклись, родимый. Сейчас вытаскиваю.

– Ну, и отлично!

Довольный Антонио с утра кружил по кухне, пребывая в великолепном настроении – черные глаза блестели, кончики усов закручены вверх, пухлые руки проворно порхали над многочисленными тарелками, мисками, мерными стаканчиками, пакетами с сахаром, мукой, ванилью, ореховым мускатом. Пока остынет основа, он как раз успеет приготовить зеркальную глазурь, а после займется тем, что любит больше всего – лепкой маленьких сахарных фигурок для украшения верхушки.

В этот день Антонио принял решение не ограничивать себя – эх, спой сердце и развернись душа – вылепит весь спецотряд! Да-да, и снайпера, и доктора, и сенсора, и всех их прекрасных девчонок – пусть порадуются! Праздник ведь? И не так важно, что День Дурака – не такой уж важный праздник, зато шумный и веселый – отличный повод, чтобы вечером собраться вместе. А когда каждый положит себе на тарелку вкусный кусочек, а после оближет пальчики, на повара привычно нахлынет такая волна удовольствия, которая не сравнится ни с одним другим ощущением на свете – удовлетворение, эйфория, триумф, полнейшее блаженство. Он смог! Вновь воплотил свой талант в творение, вновь вызвал в сердцах отклик, а на лицах восторг – он… он… исполнил свое высшее предназначение!

– Я в магазин, нам не хватило яиц и пудры.

В кухню вошла худая темноволосая женщина выше его самого (сей факт повара никогда не смущал), чмокнула Антонио в щеку, нежно потрепала по щеке и поплыла обратно к двери. Клэр, его ненаглядная Клэр – богиня вкуса, богиня сердца, теплейшая и нежнейшая женщина на свете!

Антонио был безраздельно счастлив.

Крем почти готов, мастика замешана, пищевые красители разложены, кисти вымыты и просушены. Прежде чем приступить к следующей стадии работ – добавлению в комбайн мягкого сыра, сметаны и лимонных капель, чтобы вышел чудесный терпкий мусс для прослойки, – Антонио двинулся к холодильнику и достал охладившуюся до правильной температуры бутылку вина. Хорошее настроение нужно отметить, совсем чуть-чуть, но обязательно нужно. Для полета фантазии, для вдохновения, для бодрости ума и тела. Как любили говорить вирранцы – «атэо ранци коли» – «пара капель впрок». Точно-точно, пара капель впрок никогда не повредит.

Стоило дверце холодильника издать привычный звук – отлипнуть от серебристой стенки и выдохнуть мягкое «ш-ш-ш-ш», как в кухню тут же вкатились всей гурьбой Смешарики.

– Тони! Я-гады! Я-гады!..

– Я помню.

Антонио усмехнулся. Этих проглотов уже кормили с утра, но Клэр давно выявила странную закономерность – если пушистых питомцев накормить до восьми утра, то в девять они закатятся в кухню снова, будто и не ели. Если накормить в девять, то приедут через два часа – в одиннадцать. А если первый раз накормить в одиннадцать, то нажрутся от пуза и завалятся спать на несколько часов – Клэр изредка пользовалась этим знанием, чтобы посмотреть телевизор на интересном для нее самой канале и в тишине.

Правда, в одиннадцать она уже становилась «тивной Лэр».

Угу, противной. Потому что изморила эту орду голодом.

– Я-гады! Тони! Я-гады!

Да-да, а сегодня их кормили еще до восьми, и потому в девять утра они снова кружили по кухне. Повар какое-то время смотрел то на нетерпеливых Смешариков, то на огромную миску с клубникой – то на Смешариков, то на миску, то на Смешариков, то на миску, – и вдруг в голове его возникла хитрая идея – ведь сегодня День Дурака? А почему бы не подшутить и над ними, Фуриями? И ведь ингредиенты есть – мыслишка шальная, но притягательная, – да и на результат посмотреть интересно…

Он достал полную ягод миску и поставил на стол – меховые шары тут же протестующе заголосили.

– Ам! Ам!

– Да ВАМ! Не сам же я все это есть собрался? А хотите, я вашу клубничку кое-чем украшу? Обмакну в ореховый крем, и она станет еще вкуснее.

– Тим! Ха-тим! Тим, тим, тим! Ем!

Крем.

Антонио крякнул от предвкушения и удовольствия. В крем-то он ягодки обмакнет, вот только перед этим кое-чего туда добавит – взрывной толченой карамели. Такая, попадая в рот и размокая, начинает сначала шипеть, а после взрывается во рту салютом – трах, бах, бум, бам! – настоящий тарарам! Вот любопытно будет посмотреть, что из этого получится.

– Рее!

– Да-да, быстрее.

– Рее!

– И еще быстрее…

Пока Фурии наматывали круги по полу, хитрый повар отыскал на полке порошок – для чего купил, неясно, но теперь хоть пригодится, – быстро всыпал его в бежевую сладкую массу.

– Тони! Я-гады!

– Я уже почти закончил.

Он обмакнул каждую клубничку в крем-сюрприз, разложил ягодки в три тарелки поменьше и поставил их на пол так, чтобы Фурии накинулись на еду все разом.

И не успели предупредить друг друга.

Когда Смешарики приступили к трапезе, Антонио заговорщически улыбался.

Когда, запихнув в рот порцию лакомства, некоторые из них вдруг застыли, будто к чему-то прислушиваясь, его улыбка расползлась шире. Когда первый из них услышал во рту характерное шипение, а затем треск, после чего золотистые глаза выпучились так, будто их обладатель не смог вовремя покакать, Антонио уже хохотал в голос.

– Ой, не могу! Умора! Вы такие умильные!

И понеслось!

Смешарики метались по кухне сумасшедшими шарами со встроенными ракетными ускорителями. В их ртах шипело, трещало, взрывалось салютом, бомбардировало, вело настоящую войну, и Фурии визжали. От изумления натыкались на стены, друг на друга, замирали, прислушивались – как только начинало трещать вновь, вновь ошалело голосили. Они изнемогали от шока и гомона всего минуту, а Антонио за это время едва живот не надорвал со смеху. На стул он опустился уже красный, как рак, вспотевший и все еще хохочущий – всё, день удался! И не важно, каким выйдет торт – теперь повар до самого вечера будет ходить на лице с блаженной улыбкой. А как посмеется Клэр, когда он ей расскажет, как посмеется!

Из кухни Фурии выкатились тихие, голодные, хитрые и нездорово притихшие. Явно чего-то задумали.

Ну и пусть, мысленно махнул он рукой, – ну, пошутят в ответ, подумаешь…

Через пять минут довольный вирранец уже отпивал из фужера свои «пару капель» впрок и вовсю думал о том, в какую одежду оденет сахарных фигурок.

Тайра

Стив.

Чуткий, внимательный, глубокий. Удивительно нежный, спокойный, начитанный – во всем мире не нашлось бы другого такого человека, способного вызывать в Тайре бурно-огненное и в то же время томительно ласковое чувство любви. Ей хотелось обнимать его всегда – когда уходит на работу и возвращается с нее, сразу после душа и до него, во время завтрака, когда читает в кресле. Держать за руку в машине – она балдела от одного лишь соприкосновения их энергий.

То серьезный, то забавный, то молчаливый, то шепчущий ей на ухо нежности.

Она обожала его – этого чуткого рыжеволосого красавца, в котором с самого момента встречи души не чаяла, и который постоянно баловал ее подарками. То колечко купит замысловатое, то браслет, то за новой одеждой потащит в торговый центр и ухом не поведет в ответ на фразу «у меня все есть!». «Красивую женщину надо баловать часто» – всякий раз отвечал Стив и загадочно улыбался.

Вот и этим утром он не забыл оставить на кухонном столе сюрприз – несколько разноцветных птичьих перьев разного размера и странную загнутую медную музыкальную трубу непонятной конструкции. Не успела Тайра заварить чай, как уже принялась рассматривать найденное. Почему перья? Зачем труба? А после вдруг вспомнила разговор двухдневной давности – вспомнила и расцвела. Он не забыл!

– Видишь мой сад?

– Вижу. Он прекрасен.

Пару вечеров назад они сидели на крыльце ее маленького, превращенного в цветочную оранжерею домика, слушали шелест утонувшей в сумерках листвы и смотрели на небо. Она заботливо укутана пледом, он с кружкой кофе в руках.

– Прекрасен, да. Только в нем мало птиц.

– Мало? А сколько тебе надо?

– Много! Хочу всяких разных – цветных, больших и маленьких. Я видела таких в городе – они так чудесно поют! Может, есть какой-то способ их привлечь?

Вместо ответа на ее вопрос любимый какое-то время молчал, думал. Затем неопределенно кивнул.

– Мы подумаем.

Ведь не забыл – подумал! И разложил для Тайры на столе цветные перья и нечто диковинное, а так же приложил записку:

«Любимая, помнишь, ты говорила, что хочешь привлечь в сад птиц? Используй то, что я для тебя оставил. Перьями нужно украсить себя, а валторну следует использовать всякий раз, как увидишь понравившуюся тебе птичку. Дунь в нее, птица услышит звук, и, если он придется ей по душе, позже она прилетит в твой сад»