Андрей Константинов - Дело о вражеском штабе

• Название: Дело о вражеском штабе
• Автор: Андрей Константинов
• Жанр: Детектив

Когда сотрудница Агентства Марина Агеева соглашалась поработать аналитиком в штабе кандидата в депутаты Лепесткова, она не думала, что окажется в центре грязной предвыборной борьбы, в которой все средства хороши — и подкуп, и убийство. Но когда в руки Марине попадает видеокассета с компроматом на Лепесткова, она решает сыграть в свою пользу…

Эту и другие не менее увлекательные истории из жизни Агентства, рассказанные его сотрудниками, вы прочтете в сборнике «Дело о вражеском штабе».

---

Тон и манера разговора показались мне странными. Интуиция подсказывала мне, что здесь что-то не так.

— Сергей Афанасьевич, откройте мне сейф, пожалуйста, — в кабинет заглянула кукольная мордашка секретарши Лепесткова. Ключи от сейфа Сергей Афанасьевич не доверял никому и всегда держал их при себе.

— Извините, Мариночка, я на минутку.

Лепестков вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Я закурила и на цыпочках подошла к столу. Если Лепестков зайдет, я сделаю вид, что стряхиваю пепел в его шикарную малахитовую пепельницу. На самом деле мне не терпелось узнать, что это за Сивка-Бурка такая решает сложные проблемы кандидата Лепесткова. Нажав кнопку радиотелефона, я взглянула на дисплей и как молитву стала повторять семь заветных цифр: 966-17-44.

Простившись с Лепестковым, я очертя голову понеслась в Агентство.

— Родик, это архисрочно, — пользуясь терминологией пролетарского вождя, сказала я Каширину. — Пробей мне этот номерок.

Родион засопел и стал набирать какие-то мудреные коды в своих базах. Через пять минут я уже знала, что таинственный телефон принадлежит Михаилу Грицаю, личному телохранителю известного в городе криминального авторитета Леши Сладенького. Смутная тревога вошла в мое сердце. Анализу свои чувства, а тем более факты я подвергала. Против правды не попрешь: аналитик из меня — как из дерьма пуля.

***

Шансы Феликса Авдотина на победу в предвыборной гонке таяли с каждым днем.

Сказать, что Роман был зол — значит, ничего не сказать. Он рвал и метал, отчего в нашем доме воцарился страшный бардак.

Но мне его реакция даже нравилась.

В кои-то веки муж почувствовал, что я была права. Он настолько привык считать меня бесплатным приложением к своей жизни, что заслуживал отрезвляющей пощечины.

Это я хорошо ему залепила! Лилово-огненно и звонко. Во время вулканического извержения у Романа Игоревича произошел даже выброс тестостерона, что в домашних условиях происходит крайне редко. От участи быть изнасилованной разъяренным самцом меня избавило присутствие детей. На улице такая хорошая погода, а они торчат дома, зубрят что, — то — наукоемкие засранцы!

На четверг у меня был запланирован поход в библиотеку. Сергей Афанасьевич обратился ко мне с довольно нелепой в условиях предвыборной борьбы просьбой собрать информацию о группе «Spice girls», по которой с ума сходила его младшая дочь. Возможно, Лепестков хотел таким образом заставить поверить меня и себя в его трепетное и участливое отношение к подрастающему поколению.

Не предвидя никаких проблем с поиском материала об английских супердевчонках, я позволила себе подольше понежиться в постели. В половине двенадцатого, когда я уже было собралась выползти на свет Божий, дома неожиданно появился Роман.

Угрюмое выражение, которое не покидало его лицо в последние дни, сменилось на радостно-возбужденное.

— А-а, ты дома?! — прокричал он с порога бодро и примирительно. — Что, дорогая, неужели иссяк твой трудовой энтузиазм?

— У меня библиотечный день, — тоже довольно приветливо ответила я. На этот раз детей дома не было, и я подумала, что может быть…

— Я буквально на пятнадцать минут, отпустил водителя пообедать, в час он за мной приедет, — разочаровал меня Роман. — Мне тут кое-что забрать надо из дома. Поставь пока кофейку. Если нетрудно, конечно.

С кофе вышла небольшая заминка. Роман, пройдя в кабинет, запер за собой дверь, так что я, как ни старалась, не могла не только невзначай заглянуть к нему, но и на слух определить, чем он там занят.

Я уже стала сомневаться в целесообразности испанских дверных систем, установкой которых мы месяц назад завершили евроремонт в квартире.

Я едва успела отпрыгнуть в сторону и притвориться озабоченно бегущей на кухню, когда в коридор вышел Роман.

— Все, дорогая, победа! — радостно сообщил мне муж. — Содержимое этого чемоданчика, — он похлопал ладонью по черной натянутой коже, — уничтожит Лепесткова, разнесет его в пух и прах!

— И что же там? — спросила я, сверля глазами непроницаемый кейс. — Взрывное устройство?

— Ну зачем так грубо, так пошло. Не женское это дело, Марина, работать с криминалом. Не припомню, когда последний раз видел тебя с томиком Цветаевой. Хотя ты теперь сама у нас сочиняешь — поэмы о криминальных авторитетах. Ха-ха!

Агеев продолжал ерничать, развалившись на кухонном стуле в ожидании кофе.

Внезапно он замолчал и помассировал начинающий вырисовываться над брючным ремнем животик.

— Черт, — сказал он, нахмурившись, — дай мне что-нибудь от желудка. Меня уже второй раз сегодня прихватывает.

— Похоже, одним словесным поносом ты сегодня не обойдешься, — как можно доброжелательней сказала я.

Роман смерил меня презрительным взглядом и сорвался в сторону туалета.

А чемоданчик остался стоять, прислоненный к ножке стула. Возможно, если бы Роман повел себя несколько иначе и потратил оставшиеся ему до выхода пятнадцать минут не на то, на что он их потратил, я не сделала бы то, что сделала.

Я заперла Романа в туалете. Закрыла снаружи на ключ. Испанские дверные системы обладали такой уникальной возможностью. Помню, когда я пришла заказывать массивные дубовые двери, менеджеры продемонстрировали эту их способность как несомненное преимущество для излишне эмоциональных супружеских пар.

Раньше у меня не было повода удостовериться в качестве установленных нами дверных систем. Но теперь я убедилась, что приобретение это очень неплохое.

Слова «дура», «идиотка» и «чертова кукла», доносившиеся из туалета, не долетали дальше коридора. Я включила на кухне легкую музычку, заглушив все нервирующие звуки, и взялась за осмотр кейса.

Конечно, так просто он не открывался, нужно было знать код. Но, как известно, против лома нет приема. Вооружившись самым большим кухонным ножом, стамеской и молотком, я довольно быстро порезала палец и изуродовала дорогую красивую вещь. Но варварам сдается все, сдался и швейцарский механизм. Окровавленной рукой завоевателя я откинула крышку, и восхитительное, непередаваемое чувство восторга овладело всем моим существом. Ровно уложенные одна к другой, на дне чемоданчика лежали пачки долларовых купюр.

— Раз, два, три, четыре, пять…

Звонок в дверь прервал мой сбивчивый шепот. Черт, за Романом должен был заехать водитель. Я метнулась в спальню, по дороге засунув чемодан в платяной шкаф.

— Марина, Марина! — донесся из туалета вопль безысходности. — Мне плохо, выпусти меня… Ну хорошо, черт с тобой, не выпускай, отдай только Коле, водителю, мой кейс. Я прошу тебя, Марина. Это очень важно. Это не шутки, Агеева!

В спальне я за считанные секунды скинула с себя костюм, в котором собиралась идти в библиотеку, набросила на плечи легкомысленный пеньюар и, слегка взъерошив волосы, пошла открывать дверь. По дороге я заглянула в кабинет мужа, вытащила из-под стола вполне достойный на вид черный «дипломат», месяц назад отправленный Агеевым на пенсию по старости. Я бросила на дно «дипломата» пачку бумаги для принтера и защелкнула замок.

На лестничной площадке топтался водитель Коля.

— Добрый день, Марина Борисовна, — отводя глаза от моей шокирующей раздетости, пробормотал Коля. — Я за Романом Игоревичем.

— А Романа Игоревича нет дома. Его срочно вызвали на совещание. В Смольный.

— Странно, — сказал Коля. — А вы ничего не путаете, Марина Борисовна?

— Господи, чуть не забыла, — воскликнула я, запахивая на груди пеньюар. -…Роман Игоревич просил вам передать вот это.

С этими словами я вынесла из кабинета «дипломат».

Коля вежливо попрощался, и я закрыла за ним дверь.

Дальше я действовала очень быстро и собранно. Для начала отключила радиотелефон мужа, который уже несколько раз тревожно попискивал в кармане его куртки. Раз я сказала «на совещании» — значит, на совещании! Ни о каких «Spice girls» сегодня не могло быть и речи — меня ждали более важные дела. Перетянув кейс веревкой, я отнесла его в кладовку и засунула под кипу старых газет.

Проделав все эти нехитрые манипуляции, я почувствовала, что силы покидают меня. Выйдя на балкон, я глубоко вдохнула сырой морозный воздух и закурила.

С высоты седьмого этажа хорошо был виден весь наш двор. Водитель Коля возился около машины, заботливо укладывая на заднее сиденье старенький «дипломат»

Романа. От дальней подворотни по направлению к нему пружинистыми энергичными шагами приближались два бугая в черных кожаных куртках. В руках одного из них была бейсбольная бита. Еще секунда — и деревянная болванка с силой опустилась на Колину голову. Коля как подкошенный упал на землю, свернувшись жалким, безжизненным калачиком.

Алая струйка крови причудливой лужицей медленно расползалась по талому весеннему снегу. С остервенением пнув Колю ногой, второй бугай подошел к машине, резким движением выдернул «дипломат» и побежал через проходной двор на противоположную сторону улицы. Я рванулась в кабинет мужа и, сбивая все на своем пути, схватила со стола нашу семейную реликвию — старый морской бинокль, с которым мой прадедушка — адмирал русского флота — сражался с японцами в Цусимском проливе. Перебежав на северный балкон, я нацелила окуляры на противоположную сторону улицы, навела фокус и увидела золотистый «опель», в который лихо запрыгивали бритоголовые отморозки. Машина взяла резкий старт и покатила к Неве. Номерной знак, который мне удалось разглядеть в бинокль, стоп-кадром врезался в мое ускользающее сознание.