Арутюн Улунян - Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

• Название: Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
• Автор: Арутюн Улунян
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91244-101-1

В монографии рассматриваются различные аспекты оборонной политики четырех коммунистических государств Балканского полуострова с момента установления двублокового (НАТО и Варшавский Договор) противостояния в регионе до вхождения этих стран в период системного кризиса на фоне обострения очередного этапа холодной войны и окончания детанта. Основное внимание уделяется формулированию концепции национального суверенитета при проведении оборонной политики, принятию собственных версий военных доктрин, разработке конкретных планов обороны, военно-стратегическим и военно-техническим аспектам проводившейся их руководством внутриблоковой и межблоковой политики. В контексте темы затрагиваются проблемы формулирования военных доктрин в США и СССР, разработка двумя сверхдержавами военно-стратегических концепций, включая использование ядерного оружия. Исследование базируется на широком круге ранее не доступных или малоиспользуемых источников военного и политического характера из четырех Балканских стран – Албании, Болгарии, Румынии и Югославии, а также США, СССР, стран Западной и Центрально-Восточной Европы. Активно привлекалась мемуаристика как отдельная группа источников. Особое внимание в работе уделяется национальной историографии четырех Балканских стран по вопросам оборонной политики с середины 50-х гг. и до 1980 г. Монография рассчитана на историков, политологов и военных специалистов, работающих по широкому кругу вопросов политической и военной истории Балканского региона.

---

К концу 1967 г. на Юго-Западном направлении оборонной политики Варшавского пакта выявилось несколько важных факторов. Во-первых, усилилось присутствие ВМС двух противостоявших блоков в Средиземноморье. Во-вторых, произошло частичное сближение позиций Югославии и Варшавского пакта по отдельным вопросам обороны и региональной военной политики. В-третьих, усилилась самостоятельность Румынии в рамках ОВД, в связи с чем советское руководство начинало всё больше рассчитывать на Болгарию. В-четвертых, внутриполитические изменения в Греции дали основания для соседних с ней коммунистических государств оценивать установившийся военно-политический режим в Афинах с учётом вероятных угроз их обороне. Наконец, в-пятых, несмотря на происходившие изменения на Балканах, а также усиление военно-политической активности в Средиземноморье, формально сохранявшая своё членство в ОВД Албания продолжала избранный её руководством особый курс, частью которого были союзнические отношения с КНР.

§11. Определяя возможности: потенциал обороны и/или наступления

Развитие международной ситуации в конце 1967 – начале 1968 г. свидетельствовало об усилении противостояния между Западом и Востоком. Это влияло на эволюцию оборонных доктрин как двух противостоявших блоков, так и отдельных государств, входивших в них. Прежде всего, в центре внимания политических и военных кругов НАТО и ОВД оказалась проблема реагирования на возможные угрозы противоположной стороны. В январе 1968 г. министр обороны США Р. Макнамара направил президенту Л. Джонсону специальный меморандум, в котором рекомендовалось усилить конвенциональные силы НАТО, так как ядерные силы сдерживания потенциального советского нападения уже находились на высоком уровне. Поэтому в условиях конвенциональной (неядерной) войны предстояло обеспечить соответствующий уровень обычных вооруженных сил. Одновременно делался вывод о том, что «преимущественная военная цель Соединенных Штатов в НАТО – сделать так, чтобы агрессия любого вида была исключительно невыгодна для Варшавского пакта»[615].

Таблица 13

Соотношение сил общего назначения НАТО И ОВД (начало 1968 г.)[616][617] [618]

Оперативно-тактические направления вероятных военных действий и ТВД, а также распределение сил и средств двух военно-политических блоков на европейском пространстве в 1968 г. подчеркивали важность так называемого южного, т. е. балкано-средиземноморского сектора обороны НАТО и ОВД. Основные силы Варшавского пакта концентрировались на трёх направлениях. Первое из них было представлено военно-территориальным формированием – Северной группой войск со штаб-квартирой в польском городе Легница. Второе, условно выполнявшее роль центрально-европейского, было представлено Группой советских войск в Германии (ГСВГ). Наконец, третье – это Южная группа войск со штаб-квартирой в венгерском городе Тёкёл. Именно последняя группировка отвечала за балканский сектор обороны ОВД.

Североатлантический блок обладал более сложной территориальной военно-командной системой. Сформировавшаяся к этому времени структура зон ответственности в рамках НАТО в Европе обеспечивала управление военно-территориальными группировками членов альянса с учётом геостратегической детализации большинства европейских регионов, находившихся в зоне ответственности блока. Союзное командование в Европе (СКЕ или по латинским акронимам его английского названия – АСЕ) осуществляло управление всеми вооруженными силами НАТО в Европе, включая Турцию, а также военно-воздушную оборону Великобритании как отдельное направление его ответственности. Структура СКЕ включала соответственно командования Союзных сил в Северной, Центральной и Южной Европе. Первое из них (AFNORTH) располагалось в норвежском городе Колсаас, отвечало за оборону Норвегии, Дании, Балтийских регионов и контролировало не только сухопутные, но и военно-воздушные, а также военно-морские силы. Командование в Центральной Европе (AFCENT), которое переместилось в 1966 г. после выхода Франции из военной структуры НАТО из Фонтенбло в голландский город Брунссум, контролировало сухопутные силы, составлявшие на этом направлении 24 дивизии. В зону ответственности Союзного командования Южной Европы (AFSOUTH), располагавшегося в итальянском городе Неаполь, входили Греция, Италия, Турция, а также бассейн Средиземного моря и черноморские территориальные воды Турции. Именно это направление в Североатлантическом союзе включало в зону своей ответственности практически все Балканы[619]. Южная Европа и её балканский участок, несмотря на кажущуюся второстепенность по сравнению с центральноевропейским и североевропейским ТВД, в действительности, имели не меньшее, а при определенных условиях – равное значение для обоих военно-политических блоков.

Таблица 14

Соотношение сил и вооружений в Европе (по оценкам Международного Института стратегических исследований в Лондоне по состоянию на 1968 г.) (без ВМС и стратегических вооружений)[620]

Именно в этой связи оборонная политика государств, расположенных на полуострове, превращалась не только в проблему обеспечения их национального суверенитета, но и в политику безопасности двух блоков – НАТО и ОВД. Расходы на оборону коммунистических государств региона в 1967 и 1968 гг. составили соответственно для Албании 69 и 77 млн долларов США, Болгарии – 225 и 228, Румынии – 530 и 551, а Югославии 431 и 482 млн[621].

Коммунистические страны Балканского полуострова не были равнозначными по своим оборонным возможностям в военно-техническом отношении и с точки зрения количественного состава вооруженных сил. Болгария и Румыния формулировали, при всей начинавшейся проявляться специфике румынской позиции, свою оборонную политику с учётом пребывания в блоке и характера взаимоотношений с его ведущей силой – СССР.

Этот фактор серьезно влиял на военно-техническую составляющую всей военной политики Софии и Бухареста. Зимой 1968 г. для представителей политических кругов Западного блока стала очевидна тактика румынского руководства. В этой связи, в частности, американские дипломаты, аккредитованные в румынской столице, отмечали: «Наблюдение за румынской внешней политикой даёт основания считать, что румыны продолжат следовать отчётливо проявившимся курсом, хотя они могут сделать некоторые уступки – больше формального, чем сущностного характера – Москве»[622]. Одновременно становилось ясно, что поддержание Румынией отношений различной степени близости с КНР и Албанией использовалось румынским руководством для демонстрации своей самостоятельности в рамках Восточного блока и с целью противостоять давлению, оказываемому на Бухарест со стороны наиболее лояльных Москве сателлитов.

Сложнее была позиция Албании и Югославии. Несмотря на формальное членство первой из них в Варшавском блоке, важным условием оборонной политики двух стран было сочетание собственных боевых сил и средств сдерживания агрессора с политическими действиями на мировой арене с целью скорейшего привлечения мирового сообщества для участия в защите как существовавших в них режимов, так и территориальной целостности двух стран. Албания усилила союзнические отношения с КНР. Поддержка Варшавским пактом Тираны в случае гипотетической агрессии против неё могла, вероятно, быть оказана в нескольких случаях. Во-первых, при условии, если нападение было способно изменить соотношение сил в регионе в пользу НАТО. Во-вторых, в случае, если бы произошла маловероятная в тех условиях (вторая половина 60-х гг. XX в.), но допускавшаяся рядом зарубежных экспертов, интервенция со стороны

Югославии. Однако при реализации первого и второго вариантов событий многое зависело от позиции собственно албанского руководства, поведение которого при нападении на страну могло находиться под сильным влиянием идеи «опоры на собственные силы», т. е. фактически ведения партизанской войны. Параллельно с этим могло произойти обращение к международным организациям, в частности ООН, за помощью без участия какой-либо военно-политической коалиции или отдельного государства.

Действия И. Броз Тито в случае гипотетического нападения на Югославию зависели от того, кто мог выступить в роли агрессора. Прежние союзнические отношения в рамках Балканского пакта, членами которого являлись Греция и Турция, были прекращены ещё в конце 50-х гг. в связи с фактической ликвидацией этого блока. Определенные опасения в Белграде вызывала позиция Рима. Это было обусловлено латентно существовавшим конфликтом относительно ряда территорий, вошедших после Второй мировой войны в состав Югославии. Они рассматривались Италией как её исторические земли, с которых коммунистические власти СФРЮ фактически изгнали проживавших там итальянцев. Югославское руководство рассчитывало, помимо ведения долговременной партизанской войны, обратиться соответственно к НАТО или ОВД (в зависимости от того, кто напал на Югославию) с целью оказания помощи Белграду, а также использовать свой статус ведущего члена Движения неприсоединения на уровне ООН. Усилившиеся в Югославии середины 60-х гг. XX в. процессы укрепления республиканских руководств серьезно повлияли на оборонную политику страны. Зимой 1968 г. зарубежные аналитики приходили к выводу о том, что «в то время как тайная полиция (имелась в виду государственная безопасность – Ар. У.) в недалеком прошлом была ослаблена, а партийный аппарат начал терять своё влияние, армия, усилившаяся и обновленная, становится решающим фактором как во внутренней, так и внешней политике. Руководство армии, которое полностью отдаёт себе отчёт в этом, оказывает усиливающееся влияние на разработку политических решений»[623]. Однако подобная тенденция внутриполитического развития страны проявлялась на фоне стремления партийно-государственного руководства союзных республик получить контроль над армией в рамках их административно-территориальных границ. Это вызывало недовольство военного истеблишмента, видевшего в подобном развитии событий угрозу единой системе обороны Югославии и превращения ЮНА в территориальные республиканские армии. В целях усиления контроля над армией и поднятия статуса партийных организаций СКЮ в войсках руководство Югославии ещё в конце 1967 г. приняло решение об активном участии армейских парторганизаций в общественной жизни страны[624]. Одновременно в парламенте СФРЮ Комитетом национальной обороны 14 марта 1968 г. было инициировано обсуждение вопроса об учреждении контроля за деятельностью военной разведки со стороны Совета Народной Обороны (СНО) – военно-политического органа, который возглавлялся лично И. Броз Тито, состоявшего из представителей высшей партийной номенклатуры, государственного чиновничества и генералитета. Он являлся аналогом Совета Национальной безопасности США. Таким образом, предусматривался контроль не парламента, как это было сделано ранее с Управлением Государственной безопасности (УДБА), а специальной структуры, отвечавшей за координацию в области безопасности и обороны. Во время заседания часть выступавших, ссылаясь на установление парламентского контроля над органами безопасности СФРЮ, призывала не делать исключения и для военной разведки. На практике это фактически означало расширение полномочий представительной законодательной власти и ограничение исполнительной. Данный подход свидетельствовал о стремлении республиканских властей получить свою долю контроля над оборонной политикой, но не напрямую, а через представителей в федеральном парламенте. Однако эта точка зрения была отвергнута, и СНО стал главным контролером военной спецслужбы.