Арутюн Улунян - Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

• Название: Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
• Автор: Арутюн Улунян
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91244-101-1

В монографии рассматриваются различные аспекты оборонной политики четырех коммунистических государств Балканского полуострова с момента установления двублокового (НАТО и Варшавский Договор) противостояния в регионе до вхождения этих стран в период системного кризиса на фоне обострения очередного этапа холодной войны и окончания детанта. Основное внимание уделяется формулированию концепции национального суверенитета при проведении оборонной политики, принятию собственных версий военных доктрин, разработке конкретных планов обороны, военно-стратегическим и военно-техническим аспектам проводившейся их руководством внутриблоковой и межблоковой политики. В контексте темы затрагиваются проблемы формулирования военных доктрин в США и СССР, разработка двумя сверхдержавами военно-стратегических концепций, включая использование ядерного оружия. Исследование базируется на широком круге ранее не доступных или малоиспользуемых источников военного и политического характера из четырех Балканских стран – Албании, Болгарии, Румынии и Югославии, а также США, СССР, стран Западной и Центрально-Восточной Европы. Активно привлекалась мемуаристика как отдельная группа источников. Особое внимание в работе уделяется национальной историографии четырех Балканских стран по вопросам оборонной политики с середины 50-х гг. и до 1980 г. Монография рассчитана на историков, политологов и военных специалистов, работающих по широкому кругу вопросов политической и военной истории Балканского региона.

---

Однако положение начало резко меняться после Шестидневной арабо-израильской войны 5-10 июня 1967 г. Решение о создании особого военно-морского формирования ВМФ СССР в бассейне Средиземного моря было принято 14 июня 1967 г. приказом главнокомандующего ВМФ № 0195. В этом документе данное подразделение называлось 5-й Средиземноморской эскадрой, впоследствии переименованной в 5-ю оперативную эскадру (5-я ОпЭск), комплектование которой проходило с участием Балтийского, Северного, Черноморского и Тихоокеанского флотов при количественном доминировании надводных плавсредств 30-й дивизии противолодочных кораблей[560].

Ситуация, складывавшаяся в Средиземноморском регионе к началу лета 1967 г., оценивалась советским партийно-государственным руководством и высшими военными кругами в резко выраженных алармистских тонах. В немалой степени этому способствовали, во-первых, произошедший в Греции 21 апреля 1967 г. военный переворот и переход власти в руки военных, действия которых Москва рассматривала как «американские происки» и «выполнение плана ЦРУ»[561], и, во-вторых, Шестидневная война (5-10 июня 1967 г.) на Ближнем Востоке. Последнее событие имело важное значение для развития геостратегической обстановки в Средиземноморье и на Балканах в целом. Оно влияло на региональные позиции военно-политических блоков – НАТО и ОВД. За каждой из противостоявших сторон, участвовавших в ближневосточной войне, стояли соответственно Североатлантический альянс во главе с США и Варшавский пакт, возглавлявшийся СССР. 9 июня 1967 г. в Москве проходило срочно созванное совещание руководства Восточного блока, в котором участвовала и Югославия – член Движения неприсоединения. На нём было принято решение о поддержке арабских стран и, в частности, Египта, а также осуждение действий Израиля. На следующий день, 10 июня, все участники совещания, за исключением Румынии, выступившей с особой позицией, и ГДР, которая не имела дипотношений с Израилем, разорвали отношения с этой страной. Присутствовавшие на заседаниях 9-10 июня Н. Чаушеску и премьер-министр Румынии И. Маурер отказались подписать совместную декларацию с осуждением действий Израиля. Примечательным, однако, являлся факт приглашения в МИД Румынии представителей арабских стран, а также США, Франции и Великобритании на специальные беседы,. На них румынская сторона делала заявления о необходимости разумного подхода к происходящему, сдержанности и отказа от вмешательства в этот конфликт со стороны членов Евроатлантического сообщества, а также недопущении дальнейшего продвижения войск Израиля[562].

Вероятность прямого вмешательства СССР и США в конфликт увеличилась после получения 10 июня 1967 г. американским президентом Л. Джонсоном телеграммы советского премьера А. И. Косыгина о недопустимости пересечения израильской армией линии Голанских высот и готовности СССР предпринять военные действия в случае дальнейшего продолжения боевых действий[563]. Однако, по мнению американских аналитиков, высказанному ими в конце июня 1967 г., «не похоже, чтобы СССР стремился создать военно-морские и другие военные базы в ОАР, Ираке, Сирии и Алжире. Советы будут отказываться от долгосрочной политики, которая станет создавать риск усиления антиколониальных настроений, направленных в арабских странах против них самих и даже враждебную реакцию в Восточной Европе. Более того, они будут вынуждены непосредственно вмешиваться в любую будущую борьбу в регионе, чего бы они хотели избежать»[564].

Парадокс ситуации заключался в том, что из двух сохранявших активное членство в Варшавском пакте балканских коммунистических государств – Румынии и Болгарии, лишь последняя оказалась единственным лояльным Москве балканским союзником по ОВД в ближневосточном конфликте. Характеристика произошедшего болгарской стороной на срочно созванном 14 июня 1967 г. Пленуме ЦК БКП Т. Живковым отличалась жёсткой тональностью. Глава болгарского коммунистического режима, в частности, заявил: «Мы не знаем, кто и как оценивал, какие будут результаты этой войны, но члены Политбюро ещё с начала войны оценили, что Израиль победит»[565]. В то же время, он стремился избежать явного противоречия между изначально предполагавшимся результатом и действиями Восточного блока в ходе конфликта. В этой связи Живков заявил о том, что «исходя из большого стратегического, военного и политического значения арабского Востока, из того, что он находится в нескольких километрах от Болгарии и Советского Союза, исходя из нашей последовательной антиимпериалистической и антиколониальной политики, Советский Союз и остальные страны-члены Варшавского договора оказывают последовательную помощь национально-освободительным движениям в арабском мире. Особенно большой и всесторонней является помощь Советского Союза: и политическая, и экономическая, и дипломатическая»[566].

Со своей стороны, София также наращивала помощь ближневосточным союзникам Восточного блока. Совет Министров НРБ принял 19 июня 1967 г. секретное решение № 189 относительно созданной ранее торговой организации «Кинтекс»[567], в соответствии с которым она должна была заниматься тайными операциями по нелегальной закупке, транспортировке и доставке материалов военного назначения, включая непосредственно оружие и боеприпасы, драгметаллов и электроники. Военные поставки со стороны Болгарии арабским странам, включая Сирию и Египет, а также подготовка военного персонала приобрели летом-осенью 1967 г. довольно широкий размах и должны были достигнуть по решению Софии довольно значимой для экономики страны суммы в размере 22 млн левов[568].

Активизация болгарской внешней политики как на региональном, так и на более высоком, международном, уровне была отмечена в Бухаресте. Особую значимость для укрепления румынских позиций в мире и в структуре Варшавского блока имела интенсификация контактов на высшем уровне между Бухарестом и Вашингтоном в конце июня 1967 г. Визит премьера правительства СРР И. Маурера в США и его встреча с американским президентом Л. Джонсоном свидетельствовали о стремлении румынского руководства продолжить избранный им курс на достижение относительной самостоятельности в Восточном блоке в вопросах так называемой большой политики. В данном случае одним из таких вопросов являлся конфликт на Ближнем Востоке. Во-первых, румынская сторона оценивала позицию американской администрации и лично президента США в арабо-израильской войне как хорошо сбалансированную. Во-вторых, румынская точка зрения, изложенная официально на двусторонних переговорах, заключалась в осуждении советских действий в ближневосточном регионе. И. Маурер прямо заявил о том, что «большая часть ответственности за провоцирование конфликта на Ближнем Востоке лежит на Советском Союзе, в меньшей степени на коммунистическом Китае и не лежит на Соединенных Штатах»[569]. В-третьих, румынский премьер был польщён вниманием и деликатностью Л. Джонсона при обсуждении проблем Румынии – «маленькой страны»[570]. Наконец, в-четвертых, в соответствии с полученной ЦРУ США информацией, Бухарест направил по каналам МИДа в адрес своих посольств специальную информацию о том, что американская сторона согласилась на то, чтобы Румыния выступила посредником между Вашингтоном и Пекином[571]. Более того, в кругах высших чиновников внешнеполитического ведомства СРР получила распространение мысль о том, что Бухарест может многое получить в том случае, если «сделает США своей политической целью, так как Америка является единственной мировой державой»[572].

Совершенно иную позицию, нежели Румыния, занимала её союзница по ОВД и отвечавшая вместе с ней за балканский сектор Юго-Западного ТВД Болгария. Ещё накануне Шестидневной войны активную деятельность, направленную на то, чтобы убедить югославское партийно-государственное руководство солидаризироваться с Варшавским пактом, развил Т. Живков. Предпринимавшиеся им шаги преследовали цель, помимо сближения позиций Югославии и ОВД, ещё и укрепить взаимоотношения между Софией и Белградом на базе Восточного блока, который становился важным инструментом давления на И. Броз Тито в складывавшейся ситуации. Т. Живков уже накануне войны заявил главе югославского режима о том, что арабские страны проиграют войну, в то время как лидер коммунистической Югославии был уверен в обратном. Обсуждение ближневосточной темы на двусторонней встрече глав Болгарии и Югославии привело в конечном счёте к тому, что Белград занял позицию, соответствовавшую интересам Варшавского пакта[573]. Ближневосточный конфликт серьезно повлиял на актуализацию дискуссии по вопросам оборонной политики в политических кругах Югославии, что проявилось во время дискуссии 11 июля 1967 г. в парламенте страны. Глава югославского МИДа М. Никезич критиковался одним из депутатов – И. Дердьи за слишком мягкую позицию в отношении Израиля и его союзников из числа стран-членов евроатлантического сообщества, и, в первую очередь, США. Основным аргументом оппонента министра иностранных дел была угроза усиления присутствия в Средиземноморье иностранных вооруженных сил и возможность использования их против, как было сказано, «прогрессивных сил» региона. Под последними понимались как режим Г. А. Насера в Египте – государстве-члене Движения неприсоединения, так и режимы в странах ближневосточного и азиатского регионов, которые рассматривались в Белграде в виде потенциальных союзников. Полемика в югославском парламенте дала основания иностранным экспертам сделать вывод о начавшейся в руководстве страны борьбе между сторонниками жёсткой линии в лице И. Броз Тито, выступившего как союзник Варшавского блока, и теми, кто стремился сохранить за Югославией статус нейтрального государства[574]. Частично эти предположения нашли своё подтверждение во время встречи посла США в Югославии Ч. Илбрика с М. Никезичем. Руководитель югославского МИДа заявил о влиянии общественных настроений на внешнюю политику Белграда и о том, что «министерство иностранных дел часто оказывается в положении пытающегося смягчить точку зрения правительства точно также, как это вынужден делать время от времени Государственный департамент»[575]. Одновременно он сообщил своему американскому собеседнику, проявлявшему обеспокоенность усилившейся критикой американской политики со стороны Белграда и стремившемуся доказать невозможность каких-либо военных действий Афин против соседей, о существовании в югославском обществе и руководящих кругах представлений о Греции как об угрозе для Югославии, а также Албании, и это беспокоит югославскую сторону.