Потап Пилигрим - Небо из сюра. Дымка. Слова из ничего

• Название: Небо из сюра. Дымка. Слова из ничего
• Автор: Потап Пилигрим
• Жанр: Драматургия

Мы живём в странном мире. Всё, что вокруг нас, необъяснимо и парадоксально, не поддаётся никакому критическому осмыслению, которое совпало бы с общим мироощущением всех людей, обобщение и существование которого невозможно вовсе. «Театр абсурда» давно вышел за рамки направления в драматургии и вышел на наши улицы.

---

Небо из сюра. Дымка Слова из ничего Потап Пилигрим

© Потап Пилигрим, 2017

ISBN 978-5-4483-4634-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Небо из сюра

Предисловие

«Ты всего лишь тень – себя прошлого, себя будущего или какого-то другого человека;

все мы чьи-то тени»

(Д. Гракх)

Бессмысленная тень за гранью мировосприятия; ведь до тебя даже не дотронешься, а что сегодня в этом мире ценно из нематериального?

«автор тоже человек

автор может ошибаться»

(И. А. Ахметьев)

И автор ошибается. Любой. Абсолютно. Снова и снова, по кругу, словно пытается поймать себя за хвост.

Глава 1

Я сидел на диване и тупо глядел в потолок, пытаясь разглядеть хоть одно белое пятно. Довольно трудно сидеть так долгое время. Но я сидел и терпел жжение где-то внутри шеи. Я ждал хоть какой более-менее дельной мысли. А говорят, в наше время не бывает героев.

Густой и терпкий туман заливал округу, как дым от какой-нибудь неимоверно крепкой сигареты; ни черта не видно и тяжело дышать. Небо было застлано той же серой пеленой, ни намёка на солнце, хоть на самый маленький лучик. Из окна я видел только небольшую часть улицы, но было легко догадаться, что всю ночь шёл дождь. Асфальт, неровный и бугристый, делился на холмики и впадины, наполненные водой ночного дождя. Трава блестела блёклым сиреневым цветом. Привычный гул улиц совсем пропал, вместо него несла караул таинственная тишина.

Мне не спалось. Около четырёх утра я захотел прогуляться. Затхлый квартирный воздух осточертел, а открытые окна никак не влияли на ситуацию; на улице совершенно не было ветра. Меня воодушевлял тот факт, что я увижу пустой, спокойный, ещё спящий город. Без присущей ему суеты и нервозности, которая уже сидела в печёнках. Я быстро оделся и на моём лице проявилась странная улыбка.

Было воскресенье, бесплановое и совершенно свободное от каких-либо дел и забот. Вот, я уже спускаюсь по лестнице и как обычно открываю дверь подъезда, в сопровождении ещё такого же обычного писка после нажатия кнопки, которую, почему-то, не получилось подчинить с первого раза. Я вышел и тут же ощутил всей кожей влажный ветер и пар от асфальта. Навязчиво резко пахло травой и цветками неизвестного мне растения. Макушки высотных домов полностью спрятались в тумане, который заполонил абсолютно всего меня самого. Чувство полного сокрытия от мира поработило меня, захватило мою волю по моему же согласию. Я ощущал одиночество, оно было мне всласть. Очень странное чувство, которое я испытывал впервые. Обычно люди страдают от одиночества, всеми путями пытаются его избежать. Бегут в пустые компании и в людные места, чтобы чувствовать себя социально значимыми, чувствовать эту сакральную принадлежность к обществу, причастность к чему-то такому непостижимому, тайному и, как им кажется, уж точно не бессмысленному.

Но такое одиночество, которое испытывал я, не было похоже ни на какое другое. Этому чувству позавидовали бы многие. Когда ты знаешь, что на тебя никто не смотрит, когда ты сам ни на кого не смотришь. Я достиг почти полного расслабления, когда шея становится мягкой, как подушка, держит голову, свободную от мыслей и страхов, от страстей и от переживаний. Меня накрыла волна жажды получить всё от этого одиночества, абсолютный максимум наслаждения; уехать в тайгу, джунгли, в пустыню, тундру, на одинокий песчаный берег никому не известного моря. Эта волна накрыла меня, и я всхлипнул, точно захлебнулся. Всё это время я бродил по пустой дороге, прямо по самому её центру. Мне хотелось идти именно так, потому что в обычный день у меня бы не получилось. Я начал бежать изо всех сил, не видя того, что впереди из-за тумана. Всё происходящее было для меня необычным. Так почему же не воспользоваться этим и не получить всё возможное от этой необычности?

Часов в восемь я вернулся домой. Не помню, почему я решил, что пора возвратиться. Не помню, что чувствовал на пути к дому и не помню вообще как шёл. Странно, но я будто куда-то провалился и совсем потерял ощущение времени. Когда подходил к подъезду, сознанье вернулось и я заметил, что туман начал медленно рассеиваться, а солнце наконец показалось за тучами. С чувством полного опустошения и усталости я лёг ещё поспать. Я спал, а город просыпался.

«Когда сплю, складываю руки на груди

Руки положат точно так же

Словно бы улетаю в себя»

(Билл Нотт)

Глава 2

Я проснулся с непреодолимым чувством голода и жажды, будто сутки бродил по забытой Богом раскалённой пустыне. Но по привычке я пошёл умываться, а не на кухню. Моя маленькая ванная комната была устроена почти как у всех: ванна, стиральная машина, раковина, а над ней висело большущее зеркало на всю ширину стенки. На стиральной машине лежали все мои гигиенические принадлежности. Я взял щётку, помочил её под краном, выдавил немного едко-мятной пасты, от которой защекотало в носу и нехотя принялся чистить свои зубы. Закончив, я приподнял голову и увидел своё лицо в том самом зеркале. Оно казалось немного неправдивым и комическим, видимо потому что зеркало было не совсем ровным, скорее даже чересчур кривым. Волосы лежали на голове беспорядочно; мини-хаос на моей голове походил на древние и непроходимые джунгли. Глаза были не то чтобы сонные, скорее даже спящие. Веки, свисавшие вниз и мешки под глазами делали их меньше, что добавляло комичности выражению моего лица. Если бы я встретил такого человека на улице, я бы точно почувствовал отвращение. Мои ноги и руки слушали меня с запозданием. Пальцы же вовсе не подчинялись. Принимать душ, чтобы прийти в чувство, было лень. Я мысленно подтвердил своё нежелание тем, что мне сегодня никуда не нужно было выходить. После ванной меня ждала кухня. Из чайника я налил себе воды в стакан и выпил, но никакого удовольствия не почувствовал. Вкус зубной пасты стал сильнее при контакте с водой и, выпив её, я будто прополоскал свой рот ещё раз, только не сплёвывая. Моё лицо немного искривилось, излучая неприязнь, приподняв немного нос и верхнюю губу. Я подошёл к холодильнику и понял, что ничего, кроме колбасы и яиц в нём не было. Ну и что? Вполне себе завтрак. Я постоял и подумал, можно ли что-нибудь приготовить из этого. Я пришёл к выводу, что колбасу можно зажарить и разбить к ней пару яиц. Глазами начал искать сковородку. Когда увидел её в груде грязной посуды понял, что мне совсем перехотелось есть. Все мне говорили, что пора бы найти какую-никакую девушку, может, тогда моя квартира стала б похожа на пригодное хоть для самой примитивной жизни место. Я взял батон колбасы и начал грызть его, всеми силами отвергая эти мысли о девушках и всякой ерунде. Утро, подобное тем, что преследуют меня всю мою жизнь. Изо дня в день, из года в год, одна и та же серая картина. Её автор, видимо, решил подшутить надо мной.

За два с лишним десятка лет своей нудной и бестолковой жизни я не нажил себе ни одного настоящего друга, ни одной по-настоящему верной женщины, ни одной стоящей идеи. Мама умерла, когда мне исполнилось шестнадцать, чуть-чуть не успела проводить меня во взрослую жизнь. Я совсем не помню себя тогда. Не помню, что я чувствовал и чувствовал ли что-то вообще. Отец бросил маму, как только узнал, что она беременна мной. Мама была очень жизнерадостным человеком, таким лучиком солнца среди ночи. Она всегда учила меня не унывать и радоваться каждому мигу своей жизни, но эта наука мне была не ясна и постичь её мне явно не суждено. У мамы был рак и последние четыре года она жила с мыслью о том, что смерть уже на пороге и звонко скрежещет своею косой об дверной косяк. Но она не поменялась даже под страхом смерти. Это был скорее не страх, а смирение с данностью, которую она приняла всецело.

После её смерти попечительство на оставшиеся два года до моего совершеннолетия взяла на себя бабушка. Страшно сварливая, властная и грубая женщина, с которой мне так ни разу и не довелось нормально поговорить. Она делала вид, что я жив только благодаря ей. Ставила себя выше всего, что происходит вокруг, что происходит со мной. Она считала, что я обязан ей всем и жизнь моя подвластна только ей одной. Ну, я особо не задавался мыслями о том, какая жизнь меня ждёт, настраивая себя на то, что потерпеть придётся всего пару лет, а там я уже что-нибудь да придумаю. Изо дня в день я терзал себя такими вот мыслями. И в таком тумане находилась моя жалкая жизнь очень долгое время. С того самого момента, как я себя помню. И вправду, кому нужен такой друг? Такой спутник? Все люди ищут в жизни человека-опору да покрепче, а я походил на стул с болтающейся ножкой, починить которую никому или не хватает времени, или желания вовсе, что немудрено. Я всегда думал, что вот-вот и какой-нибудь случай, какой-нибудь человек, какое-нибудь новое чувство изменит меня. Изменит в лучшую сторону. Мне совершенно не приходило в голову, точнее, казалось абсурдным до смеха и слёз то, что я могу сам изменить себя. Захотеть и изменить. Напрочь. На корню. Эта мысль с того момента, когда она только начала зарождаться в моей голове, отвергалась мною с вышеназванным смехом через слёзы и полным неверием в перемены. В итоге дошло до того, что она перестала меня посещать совсем и этот туман поглотил меня. А как выбраться из него, если никто не хочет помочь? Как выбраться, если у всех такая же тюрьма, которая точно так же гложет душу и водит ножом по запястью, то слабее, то сильнее надавливая? Может, нужно всего лишь искренне попросить помощи? А вдруг это будет выглядеть, как унижение? Ведь все живут в таком же тумане одиночества, отчуждённости и безразличия. В этом все люди – братья.