Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе. Цикл квинзитивной прозы

• Название: Семь историй о любви и катарсисе. Цикл квинзитивной прозы
• Автор: Виталий Бабич
• Жанр: Русское современное

В каждом произведении цикла – история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, – альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.

---

Когда она подошла к тому самому фонтану на Советской площади, и сердце от волнения готово было вырваться из груди, Марина подумала о том, что вряд ли будет ей по силе вся эта ноша мирская, что потребность в семейном счастье становится какой-то надуманной, нереальной.

А когда увидела мужчину, схожего по приметам с Михаилом, – высокого роста, коротко стриженный и в чёрных очках, – да ещё с наколками на мускулистых руках, да ещё жующего жвачку, плюс громко беседующего по телефону, не стесняясь бранных слов своих, то… Была готова хоть сквозь землю провалиться. И это стало кульминацией всему.

Она даже глаза закрыла и глубоко вздохнула, словно воздуха стало меньше вокруг. Она начала молиться архангелу Михаилу и ангелам защиты. Но что-то мешало собрать воедино расшатавшуюся волю. Она открыла глаза и…

И, к счастью, увидела, что здоровяк-громкоговоритель уходит в обнимку с девушкой. Слава Богу, что это не Михаил! Так, где же он? Уже пять минут второго. Неужели не придёт?..

Марина внимательнее оглянулась по сторонам и увидела стоящего неподолёку мужчину высокого роста, коротко стриженного. Он тоже был в чёрных очках. С виду интеллигентный, худощавый – полная противоположность здоровяку в наколках. А главное, не очень-то похож на человека с зоны. Он смотрел вперёд, перед собой, и взгляд его был какой-то особый: будто и не смотрит вовсе, а созерцает что-то в себе самом – собственную душу.

И тогда Марина предположила, что он слепой. Но самым интересным оказалось вот что: когда она его увидела, так стало ей легко на душе, так спокойно, словно и не было ещё минуту назад всех этих переживаний.

Так Михаил это или нет? Вокруг не было больше мужчин с такими же приметами. Видя, что он, не смотрит по сторонам, как обычно делают зрячие люди, особенно ожидая кого-то, она уже не сомневалась, что этот человек слепой.

Про свою слепоту он ничего не сообщил. Почему?.. И Марина быстро нашла вполне логичный ответ на этот вопрос. Та женщина, которая не умеет жертвовать и быть милосердной, которая не может любить безвозмездно, просто не подойдёт к такому – слепому. Не подойдет… Какой простой и гениальный способ узнать, кто есть кто!

Марина уверенным шагом подошла к мужчине.

– День добрый! Извините, вы Михаил?

Он повернул голову в её сторону. Сперва смутился, затем улыбнулся и произнёс:

– Да, я Михаил. А вы Марина?

– Марина.

– Какой у вас прекрасный голос!

– Спасибо! У вас голос тоже очень приятный!

Возникла пауза, позволившая каждому из них собраться с мыслями.

– А вот лицо ваше, Марина, я не могу увидеть. Я много чего не могу в жизни из-за… моей слепоты. И если я вас в этом разочаровал, то мы можем расстаться. Прямо сейчас.

Вместо ответа она взяла его под руку и спросила, будто эти слова он сказал кому-то другому:

– Михаил, куда вы хотите, чтобы мы сейчас пошли?

– Тоже самое я хотел спросить и у вас… А давайте, поближе к Нёману…

Через три дня миссия Марины в приходе закончилась, и она вернулась в свой монастырь. Она была в хорошем расположении духа, и это сразу отметил отец Илья, принявший её в свои объятия.

– Ну, вижу, оправдались твои надежды.

– И да, и нет, батюшка. Всё оказалось так непредсказуемо. Я словно другую жизнь прожила за эти дни. Так много хочется вам рассказать. Да надо в мастерские идти.

– Иди, иди спокойно. Побеседуем после обеда.

Но после обеда настоятельница монастыря позвала к себе сестру Марину – рассказать о работе в Гродно. Выслушав скромный отчёт, она похвалила послушницу за богоугодные деяния по развитию общецерковного дома.

И только к вечеру Марина смогла «отчитаться» перед батюшкой.

– Мужчина этот оказался очень порядочным, с пытливым умом. И поступок его был мудрым в том, что не сообщил при переписке о своей слепоте. Я ведь тоже действовала подобным образом, не признавшись ему, что являюсь послушницей, живу в монастыре.

Отец Илья слушал не перебивая, не задавая вопросы, возникающие по ходу рассказа. Мол, пусть сперва выскажется, всему своё время.

– Мой это человек. Надёжный, – подумала я, как только его увидела. Так оно и оказалось. Легко было мне с ним. Общались мы два дня. Гуляли, в основном, на природе, на набережной Нёмана. О себе рассказывал охотно и много. В тюрьму-то он попал из-за того, что подставили его. Нет на душе Михаила греха преступления. Младший брат – Толик – его всю жизнь подставляет, сам того не понимая. В юные годы из-за шалостей Толика зрение потерял, будучи на первом курсе Московского гуманитарного института. Поддержки со стороны не было, поэтому доучиться не смог, вернулся домой, в деревню под Гродно. Но духом не пал. Освоил шрифт для слепых, окончил курсы по массажу. А когда стали широко использоваться озвученные компьютерные программы, освоил и их. Вскоре смог закончить ещё и бухгалтерские курсы. Тут случай представился хороший – выделили Михаилу как инвалиду и его матери-пенсионерке социальную квартиру в Гродно, однокомнатную. Обрадовались! В областной центр переехали… Вот так и жил он с мамою своей. Тоже пенсию получал (по инвалидности), да приработки разные имел по услугам массажиста и бухгалтера. Даже ещё брату, который в деревенском доме жить остался, мог помогать финансово.

А вскоре брат отплатил добром: устроил Михаила бухгалтером в совместную польско-белорусскую фирму, директором которой был приятель Толика. Да и сам Толик с этой фирмой дела заимел. В Польшу часто наведываться стал. Ну, а Михаил с мамою своею, конечно же, снова возрадовались. Появилась теперь у него работа постоянная. Да ещё на дому. Деньги хорошие получать стал. Но… через полтора года директор вместе с Толиком и ещё одним типом попали под следствие. Деятельность фирмы, которая к тому времени широко развернулась в Гродно и в городах некоторых польских, была приостановлена, а в финансовых нарушениях стали обвинять Михаила. Мол, слепой бухгалтер, не досмотрел. Да и доказательства разные откуда-то взялись… Суд признал Михаила виновным, а все остальные отделались условными сроками.

Срок ему вышел три года. Учитывая, что инвалид, слепой, сократили до двух с половиной лет. Первый месяц в тюрьме от отчаяния любая работа из рук валилась. Затем смирился с тем, что есть. Всю свою жизнь переосмыслил. Улыбаться стал, как прежде. И уже вскоре был на хорошем счету, работал отлично. Даже смог спасти от несчастного случая двух заключённых. Это сильно подняло авторитет Михаила – в том числе в глазах начальства. В итоге, сократили ему срок ещё на полгода.

А тут ещё один случай произошёл. Как-то раз пожелал-нагадал Михаил в сокровенной беседе двум своих сотоварищам по колонии, которым подошёл срок освобождения, как именно судьба у них сложится дальнейшая. И вот через два месяца приходит в колонию письмо от одного из них. «А ведь слепой наш, Мишка, предсказал судьбу мою на свободе, – пишет он. – Встретил я женщину, порядочную, одинокую, с двумя детьми. А вскоре и на прежней работе меня восстановили…» И вот через неделю пишет второй: «Братцы! Напророчил наш слепой, что богатство мне чуть ли не на голову свалится. Так и получилось – выиграл я в „Спортлото“ квартиру однокомнатную…»

Ну, как же тут было народу тюремному не всполошиться и не разнести молву, что, дескать, ясновидящий у нас появился. Мол, слепой – значит, Богом меченный и так далее… Тут к нему и стали обращаться за помощью в виде предсказаний. Даже со свободы страждущий люд готов был к стенам колонии прибыть… Как доведалось начальство про такое «паломничество», так и пресекло эти «гадания на кофейной гуще». Но авторитет Михаила из-за этого ничуть не пострадал. Ещё больше вырос.

А если по правде, то Михаил вовсе-то и не ясновидящий. Он просто помог сотоварищам своими искренними пожеланиями на хорошее настроиться. А говоря о богатстве, которое свалиться – только не на голову, он говорил, оно свалиться, а с Небес, – имел в виду благо не материальное, а духовное… Вот так Михаилу чуть ли не пророком стать довелось в восприятии обыденном, простонародном.

– Это ты верно подметила, – похвалил её священник. – И рассказываешь увлекательно. И слогом таким, будто повесть из книги читаешь. Молодец, дочка! Радуюсь за тебя! И что же потом происходило с Михаилом?

– Потом, батюшка, ему, слепому (!), единственному такому арестанту за всю историю этой колонии, доверили работу в архиве: с сортировкой документации тюремной. Слепой ведь лишнего не увидит – не разболтает. А на ощупь каждую бумажку, каждую папку в нужное место определит не хуже зрячего. Такой вот парадокс житейский, батюшка…

Вот и пришло время и Михаилу покинуть стены тюремные. Домой вернулся утром того дня, когда наша встреча состоялась. Оказалось, что в его однокомнатной квартире Толик обосновался. Да не один, а со своей женой гражданской. А мать в деревню спровадил. Даже брата на порог не пустил. Даже стал подозревать, что он сбежал из колонии. Не поверил в досрочное освобождение. Вот и получилось, что Михаил одну ночь переночевал в том самом доме, где я остановилась. А на утро мы в милицию пошли, представили документы об освобождении, рассказали, в чём проблема, и следующую ночь он уже ночевал в своей квартире.