Павел Кренев - Под Большой Медведицей

• Название: Под Большой Медведицей
• Автор: Павел Кренев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4329-0043-2

Павел Кренев (Поздеев Павел Григорьевич) – писатель интересный и самобытный. Палитра творческих интересов его необычайно разнообразна и разнокрасочна. Это и глубокое проникновение в людские характеры и судьбы, и отображение неповторимых красок русской природы, великолепия и очарования морских пейзажей. Своими историческими зарисовками он увлекает нас в мир прошлых интереснейших событий. Написанные им детективы, наполненные ошеломляющими деталями, яркими сюжетными поворотами, свидетельствуют о прекрасном знании автором излагаемого материала.

Он умеет писать о зверье и птицах как о самодостаточных участниках Божественного мирозданья. Писателю бесконечно дорог Русский Север, побережье Белого моря, где прошло его детство. Люди, живущие там, – одна из главных ценностей его жизни.

Павел Кренев служил в армии, работал журналистом, являлся сотрудником органов государственной безопасности, был директором крупных государственных учреждений и предприятий.

В новую книгу вошло несколько остросюжетных повестей. События развиваются в них стремительно, захватывают своим драматизмом. Нас волнуют эти искренние, щемящие сердце человеческие истории…

---

Не доев суп, он бросил ложку и мигом был у начальника особого отдела. Тот скороговоркой сообщил, что от милицейского агента поступил сигнал: черноволосую молодую женщину видели на улице Усиевича. Она шла к домам, что стоят рядом с воинской частью. Следить за ней агент не решился, он ведь не специалист. В руке у нее был чехол от гитары.

Карта города уже лежала на столе. Шрамко ткнул пальцем туда, где видели женщину.

– Это здесь. Видишь, рядом казармы. Будет огонь по военным 59-й дивизии.

– Но тут три дома, поди разберись, где засидка. А когда ее видели?

– Сигнал поступил минут десять тому назад, даже восемь.

– Ну все, я этот район знаю, я помчался.

– Желаю удачи, – сказал Шрамко и пожал Гайдамакову руку.

Минут через семь Гайдамаков на штабном уазике со своей маленькой опергруппой прибыл в район казарм.

Он понимал, что трем его операм не следует «светиться» перед казармами, и одному поставил задачу: наблюдать за домами со стороны казарм и стараться отследить в окнах или в чердачных проемах появление снайпера, чтобы сразу дать об этом сигнал ему, Гайдамакову. Двоим он приказал подготовить табельное оружие и осмотреть в домах подъезды и чердачные помещения. При обнаружении снайпера задержать его или уничтожить. А сам вытащил из салона уазика детскую коляску с уложенной в ней винтовкой и пошел «гулять с младенцем» по дороге, идущей вдоль тех самых трех домов.

Дома были по левую сторону, а казарма – по правую. Опер, наблюдавший за домами, шел по другую сторону металлического забора метрах в пятнадцати впереди, вдоль здания казарм, и лениво поглядывал влево, на дома. Николай не глядел по сторонам. Как «чуткий папаша», он был занят только «своим ребенком» и лишь косил взглядом на напарника, идущего справа.

Уже поравнявшись с проемом между первым и средним домом, опер вдруг остановился, повернулся налево и, сев на корточки, стал завязывать шнурок. На его полуботинках не было шнурков, и Николай понял: он что-то увидел. Напарник поднялся и пошел назад, мимо него, Николая. Поравнявшись с ним, он негромко сказал:

– Средний дом, среднее чердачное окно. Готовится к стрельбе.

Гайдамаков как шел, так и продолжал движение. На ходу протянул руку «к ребенку» и снял винтовку с предохранителя.

Вот среднее окно на чердаке. Их всего три. Пока ничего не видно – проем глубокий, мешает боковина.

Средний дом стоял как раз напротив казармы. Возле нее два солдатика подметали двор. Наверно, по ним снайпер и будет стрелять.

Окно открыто, и виден только его край.

Николай стоял и делал движения человека, готовящегося закурить: полез в карман, достал несуществующую пачку сигарет, полез рукой во второй – за зажигалкой. Он стоял вполоборота к дому и оценивал обстановку. В полумраке края окна смутно можно было разглядеть действия находящегося там человека.

Ага, вот! Из темноты показалось и четко обозначилось левое плечо человека. Лица не видно – оно было за оконной боковиной.

Но двигаться дальше было нельзя: Николай тут же сам превратился бы в легкую открытую мишень. А пока снайпер его не видит, он быстро достал из коляски свою винтовку, положил ее поперек коляски дулом к дому, встал на колени и мгновенно нашел в оптическом прицеле плечо снайпера. Нажал на спуск.

Дико закричала женщина, что шла по дорожке (она несла продукты из магазина). Бросив сумку, побежала от Гайдамакова.

Подоспел напарник.

Николай приказал ему:

– Охраняй винтовку! – и помчался к дому.

Там, около нужного подъезда, к нему присоединился один из двух оперов, которых он послал дежурить возле домов.

– Оружие к бою! – скомандовал ему Гайдамаков, и они забежали в подъезд.

Николай бежал впереди с пистолетом в руке и, прыгая по ступенькам, ожидал: вот сейчас навстречу выбежит тот, по которому он стрелял…

Но увы! Они достигли последнего этажа, где находился люк на чердак.

Замка на люке не было, и они надеялись, что откроют люк и застигнут на месте того стрелка…

Но люк оказался заблокированным изнутри. Николай пытался открыть его сначала руками, затем плечами, но крышка не поддавалась. Попробовал и напарник. Напрасно.

Гайдамаков понимал: уходит время. Снайпер их перехитрил.

Они опять выбежали на улицу. Николай крикнул:

– Ты в тот подъезд, я – в этот! И будь осторожен!

Проникнув наконец на чердак, Гайдамаков сразу убедился, что ранил снайпера, что это женщина и что он имеет дело с очень хитрым соперником.

Снайпер вошел через один крайний подъезд, а вышел через другой, торцевой. Рана была серьезной. Около окна и вдоль цепочки уходящих следов на чердаке и в подъезде – везде капли крови.

От удара его пули у стрелка с головы слетел черный женский парик. Он валялся здесь же, на досках, около оконного проема.

«Значит, у нее волосы другого цвета», – подумал Гайдамаков.

Мужчина с первого этажа подтвердил:

– Я заходил в подъезд, и меня чуть с ног не сбила молодая бабенка. Светлая такая. Представляете, несу в руках две бутылки пива, а она на меня вылетает! Одна бутылка выпала из рук. Хорошо, что не разбилась. Убил бы, дуру!

– А как она выглядела?

– Да разве я ее разглядывал? Ну не толстая, совсем обыкновенная. Разозлился я на нее.

– В руках несла что-нибудь?

– Что-то было у нее тяжелое на спине, не помню что. А рукой она за плечо держалась. Вот так, – и он свою правую руку положил на левое плечо. – Не помню я ее. Разозлила она меня…

Сразу же состоялось совещание у Самохвалова. Начальник штаба дивизии сидел озадаченный. Выслушав доклад Гайдамакова и Шрамко, он закурил сигарету, подымил, помолчал.

– Значит, баба, – сказал он задумчиво. – Да, навезли нам их из Прибалтики. Но по почерку это, похоже, та самая, которая больше всех воду мутит, весь город держит в напряжении. Как вы думаете, братья славяне, та это или не та?

– Думаю, что та, – закивал головой Шрамко, – похоже, что та. По всему похоже.

– Вот и я так думаю, – продолжал размышлять начальник штаба. – Хитрая, сволочь! Наряжается, понимаешь, в разные одежды, усы клеит, парики меняет, то мужик она, то баба. Трудно такую поймать.

Он опять помолчал, насупился.

– Что наверх докладывать? Мы же ее не нейтрализовали окончательно. Как там оценят нашу работу?

В разговор вступил Гайдамаков:

– Думаю, товарищ подполковник, она какое-то время лечиться будет. Рана, по всей видимости, тяжелая. Стрельба в городе должна прекратиться. Сейчас будет затишье, и начальство это сразу почувствует.

Шрамко закивал головой, а Самохвалов подытожил:

– Ладно, товарищи военные, за работу хвалю, ваш героический труд Родина не забудет. – И, улыбнувшись, добавил: – И я тоже.

Потом Шрамко пригласил Николая к себе в кабинет. Там он сначала дал команду подчиненным контролировать все медицинские учреждения на предмет обращения к ним молодой женщины по поводу ранения плеча, а потом закрыл дверь кабинета, вытащил из сейфа бутылочку «Хеннесси», и они выпили по две рюмки «За нашу великую Родину» и «За победу над врагами».

Возвращаясь домой в хорошем настроении, Николай думал: «Эх, жалко, Линде нельзя ничего рассказать. Она бы порадовалась его успеху».

Но дома, когда он пришел, Линды не оказалось.

Постучала в дверь соседка и сообщила, что ей на работу звонила Линда. Просила предупредить Николая, что уехала домой за товаром, появится через несколько дней.

«Странно, – подумал он, – она вроде не собиралась уезжать».

Хотя торговля – дело непредсказуемое. Может быть, нахлынули покупатели, все раскупили, и вот надо ехать за новой партией.

Уснул он со светлыми мыслями о Линде, о их будущей совместной жизни.

Он сильно полюбил эту женщину.

12

После артиллерийского разгрома, учиненного генералом Лебедем, молдавская сторона растерялась и затихла. Лишь местами иногда возобновлялись автоматные перестрелки, но и они быстро прекращались: в атаки больше никто не ходил, в них просто не было смысла.

Упорный в достижении своей цели Лебедь, для того чтобы развеять последние надежды молдаван на хоть какую-нибудь победу, дал команду открыть огонь агитационными и осветительными снарядами. В рассеянных повсюду листовках содержалось конкретное предложение молдавским воякам срочно разбежаться по домам, иначе все они будут уничтожены. Что они и сделали с большим воодушевлением.

И молдавское руководство запросило о перемирии.

Уже 7 июля 1992 года на военном аэродроме в селе Лиманское состоялись первые переговоры о перемирии между молдавской и приднестровской сторонами. В качестве посредника присутствовала и Россия. Ее представляли командующий Сухопутными войсками генерал-полковник В.М. Семенов и командующий 14-й армией генерал-майор А.И. Лебедь. Сторонами были намечены первые шаги на пути установления мира, сами условия и мероприятия перемирия.

Следующим шагом стало подписание в Хельсинки президентами России, Румынии и Молдовы соглашения о прекращении огня в Приднестровье.