Елена Настова - В объятьях богини раздора

• Название: В объятьях богини раздора
• Автор: Елена Настова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-97287-6

До того дня, как Наталья и Иван стали свидетелями трагического случая на дороге, их жизнь текла размеренной чередой. Но пережитое происшествие по-разному отразилось на супругах. Иван, давно смирившийся с невозможностью иметь детей, вновь погрузился в работу. Наталья же поняла, что готова бороться с судьбой до конца и, несмотря на подорванное когда-то здоровье, осуществить мечту не только о ребенке, но и о карьере певицы. Всё более отдаляемые друг от друга взаимным непониманием и обидами, они способны обрести счастье, только если пройдут испытание, приготовленное для них богиней раздора…

---

– Я сидела на полу напротив двери и пялилась на неё, – рассказывала, смеясь, Наталья. – А иногда даже засыпала там, в углу. Мне всё казалось – тот, кто стоит за дверью, только и ждёт, чтобы я повернулась к двери спиной. А когда я отвернусь, он меня схватит!

Она встала и пошла в комнату, он потянулся за ней взглядом. В комнате Наталья села на диван. Иван пришёл следом, неся бутылку и бокалы. Отдыхая от потока речи, они выпили по бокалу.

– Только ты могла так поступить, – нарушил молчание Иван. – Только ты – кинуться к нему и трогать… Никакая другая женщина не вела бы себя так мужественно и непринуждённо.

«Да, – подумала она, – и мужественно, и непринуждённо, – но только там, на шоссе. А когда мы были дома, я смалодушничала. Я солгала тебе. Я сказала, что люблю тебя, хотя в тот момент не чувствовала любви».

Она поставила бокал на ковёр и потянула Ивана за руку, чтобы он встал. Он вскинул на неё удивлённые глаза, но подчинился. А когда он оказался над ней, Наталья обхватила Ивановы бёдра, повела большими пальцами по средней полоске строчки шорт. Глядя на неё сверху вниз, Иван добавил:

– А больше всего я люблю в тебе ясность…

Наталья стянула с мужа шорты вместе с бельём и подождала, пока он закончит переступать ногами. Потом, когда его ставший прозрачным взгляд снова вернулся к ней, медленно произнесла:

– Знаешь что? Я думаю так: мы с тобой стали свидетелями у-жас-но-го… Вот жил, жил человек, и умер, пусть он и дурачок… Какой урок мы должны извлечь из этого? Я думаю, мы должны…

Тут она запнулась, потому что ей показалось, что в такой обстановке, когда сама она сидит, раздвинув колени, а между колен стоит её муж, и при этом на нём совсем нет одежды, слова «мы должны жить на полную катушку» прозвучат неуместно.

– Сильно-сильно любить друг друга, – подсказал сверху Иван.

Наталья заглянула в глаза мужа, светло-карие, чуть навыкате, отчего на лице Ивана навсегда задержалось выражение лёгкого удивления, словно он начал удивляться, едва появившись на свет, да с тех пор так и не перестал. В зависимости от чувств, которые Иван испытывал, удивление могло иметь разные оттенки. Брезгливое удивление читалось на лице Ивана, когда он листал работы нерадивых студентов. Уважительное удивление – когда разговаривал с людьми знающими и опытными. Весёлым удивлением его лицо наполнялось во время встреч с друзьями, удивлением-недоумением – когда в его жизнь приходили неприятности. «А на меня он смотрит с удивлением-обожанием, – бегло подумала Наталья. – Да, так – с удивле-нием-обожанием. Словно говорит: ну надо же, ну бывает же!»

– Я говорю, мы должны извлечь такой урок, – повторил Иван. – Мы должны сильно-сильно любить друг друга.

– Хотя и не знаю, как можно еще сильнее любить тебя, – тут же добавил он. – Ты ведь это хотела сказать?

– Конечно, – поспешила согласиться Наталья.

Он хотел лечь на диван, но она помотала головой. Казалось, если она сейчас возьмёт всё на себя, то маленькая ложь о том, что она его любит, сказанная после секса, несколько часов назад ушедшая в неизменяемое прошлое, – сгладится. Она знала, что после оргазма скажет ему, что любит, и это будет правда, потому что она всегда в такие моменты испытывала прилив любви к нему и растворялась в этом чувстве столько минут, сколько проходило до его рывка в ванную. Поэтому Наталья взяла всё Иваново существо в свои руки, и он уступил. Потом они перебрались на диван, услышали скрип под собой, оба прыснули сквозь трудное дыхание, и в конце, конечно же, она сказала, что любит его, и он, счастливый, побежал мыться.

«А ведь моя жизнь идёт сильно не так, – внезапно подумала Наталья, глядя на голый зад мужа, – сильно не так идёт моя очень личная жизнь…» Мысль эта прозвучала в её голове конкретно и ясно; это был давно усвоенный вывод: она всегда приходила к нему после воспоминаний о скелете, что ж говорить о сегодняшнем дне…

«Очень личной жизнью» Наталья про себя называла свою внутреннюю жизнь – собственные эмоции и мысли. Этот мир она не делила ни с кем, никому о нём не рассказывала, но он определял её существо больше, чем что-либо. И в этом как раз мире, в «очень личной жизни», хранился у Натальи скелет. Заглядевшись на ягодицы мужа, Наталья вдруг почувствовала, как скелет зашевелился, и неожиданно для себя заплакала.

Вернулся Иван, испугался, утешал её, говорил, что на всё есть промысел Божий, что тот карлик был Божиим человеком, и ещё какую-то разную нёс нежную ерунду.

– Мы все дети Божьи, – сказала Наталья. Но слёзы вытерла.

– Может, гостей позовём? – нерешительно предложил Иван.

Наталья испытала прилив благодарности. Ей хотелось вернуть ощущение привычной благополучности, и одним из способов сделать это была возможность увидеться с хорошо знакомыми людьми.

Скоро они пили чай в обществе Сергея Ларионова, коллеги Ивана, и его жены Светы. Перед приходом гостей договорились, что не станут пересказывать происшествие, но не сдержались. Кто-то первым обронил слово – и обоих прорвало. Говорили, как обычно это делают семейные пары или близкие друзья, – перебивая друг друга, дополняя, уходя от логики повествования в сторону и забегая вперёд, сгущая краски, добавляя к месту и не к месту восклицания. Говорили больше для себя, чем для Ларионовых, в присутствии чужих впервые выстраивая последовательность впечатлений. Гости слушали внимательно, однако их реакция была совсем не той, на которую рассчитывала Наталья.

– Слушайте, а почему вы детей не заводите? – спросила Света, когда супруги замолчали.

– Тем более, Наташ, у тебя такая удобная работа… – добавила она, и в её тоне проскочили завистливые нотки.

Иван посмотрел на Наталью, а та – на него. Весь день, с первых минут происшествия, тема отсутствия у них ребёнка висела в воздухе, но ни один из них, щадя чувства другого, её не озвучил. И вот теперь эта чужая женщина…

– Мы ещё не готовы испытать счастье родительских обязанностей, – делано шутливым тоном сказал Иван. – Не то что некоторые! Ну-ка, расскажите, как вы растёте?

Гости оживились. Их малышу недавно исполнился год, и было о чём рассказать. Они с упоением делились своими открытиями, а Наталья, приклеив на губы улыбку, раскладывала по тарелкам куски пиццы, которую принесли с собой Ларионовы. Ей стало обидно, что они так подробно описали, как она бросилась к этому несчастному. Показалось, что она выдала самое сокровенное, а её порыв не был оценен и даже, возможно, был воспринят как неуместный. Она поймала себя на этих мыслях и вдруг поняла, что так оно и есть – самое тайное про неё выдал этот поступок, и, знай Иван больше, чем знает, он наверняка это понял бы. И Наталье стали неприятны Ларионовы, и пицца, и даже муж с его напускным оживлением, с его желанием скрыть от чужих, какую больную тему они затронули.

Спустя три часа Ларионовы стали прощаться. Их сын гостил в этот день у родителей Сергея, пора было его забирать.

– Кто же мог знать?.. – задумчиво сказал Иван, когда за гостями закрылась дверь.

– Ненавижу! – громко сказала Наталья. Ушла в ванную и накинула на дверь крючок.

Из ванной послышался плеск воды. Когда Иван деликатно стукнул костяшками пальцев по косяку, Натальин голос велел ему собраться: они идут гулять.

Остаток дня гуляли по городу. Бродили тихими улицами, зашли в парк и там целовались под старыми липами, корни которых выпирали из-под земли причудливо и мощно, так что даже верилось – это души мёртвых, корни мандрагоры. Посидели в кафе, где на столиках стояли плошки с плавающими в воде свечами. Чтобы убрать отзвуки боли, Наталья думала о том, как ей повезло с Иваном. Иван порядочный и надёжный, он умный и нежный, с ним хорошо в постели, он её обеспечивает…

Удовлетворённая этим выводом, она прижала к груди руку мужа, в кольцо которой была продета её рука. Он в ответ улыбнулся так светло и мягко, что она уже по-настоящему растрогалась.

Вечером она быстро уснула. Перед тем как уплыть в сон, подумала: «Как хорошо, что этот день уже закончился…»

Бедная Наталья! Откуда ей было тогда знать, что уходящий день был лишь началом событий, которые перевернут её жизнь?..

2

Когда они проснулись, в спальне витал дух тревожности и несчастья. Но это был не дух трагедии, свидетелями которой они стали накануне. Отсутствие детей – проблема, которую случай на дороге вытащил на поверхность, а бестактный вопрос гостьи обострил до настоящей боли, – вот что первым вспомнилось Наталье. И тут же её скелет ожил. Чуть только Наталья осознала себя, явился перед её внутренним взглядом во весь свой ужасный рост. И Наталья не встала готовить завтрак.

Иван проснулся по звонку будильника. Она слышала, как он собрался и ушёл на работу.

После ухода мужа Наталья встала, умылась и с чашкой чая пришла в комнату, которую они называли кабинетом. Там она уселась в кресло и с полчаса сидела, старательно размышляя, не пойти ли ей в магазин за новым сарафаном или, может, сшить платье на заказ? Потом она ещё о чём-то подумала, о чём-то пёстром и пустяковом. Ничего не хотелось, и потому то, о чём не хотелось думать, так и лезло в голову. Чтобы отвязаться от мыслей, она открыла журнал. Прочитала рассказ; говорилось, что автор его известен всему миру. Рассказ был о человеке, члены семейства которого жалуются, что видят некоего ужасного Буку. От этого все родные главного героя сходят с ума. Друг семьи, доктор, пытается лечить их, но безрезультатно. Рассказ заканчивался тем, что сам главный герой сходит с ума и тоже видит Буку, а Букой оказывается доктор.