Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.

• Название: История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.
• Автор: Николай Платошкин
• Жанр: История

Период 1928–1940 годов находится в центре внимания последнего тома трилогии автора, посвящённой мексиканской революции XX века. Мексика, как и СССР, предпринимает рывок в сторону резкого ускорения экономического развития страны и создания собственной индустриальной базы. То же самое происходило в то время в Советском Союзе. И в Мексике, и в СССР ставка была сделана на радикализацию революционного процесса: на аграрную реформу и создание мощной национальной промышленности. Правительство президента Мексики Ласаро Карденаса проводило глубокие реформы под лозунгом выполнения обещаний революции и с учетом опыта советских преобразований. Именно поэтому изучение этого периода мексиканской истории – пика революции – представляет несомненный интерес для российского читателя. В результате событий 30-х годов были созданы политические системы, которые просуществовали в Мексике до 2000 года, в СССР – до 1991 года.

Итог революционной модернизации 30-х годов в Мексике и СССР был различным. Книга пытается дать ответ на главный вопрос – почему так произошло?

---

Итак, Саенс ехал на съезд в Керетаро, уверенный в своей победе. Он, как и большинство политической элиты Мексики, полагал, что Кальес одобряет его кандидатуру. Сам Кальес, предполагалось, станет президентом НРП, то есть фактически возглавит «революционную семью».

По мнению влиятельной газеты «Эксельсиор», в день открытия съезда НРП кандидатуру Саенса поддерживали делегации штатов Халиско, Синалоа, Табаско, Колима, Нуэво-Леон, Наярит, Морелос, Герреро, Нижняя Калифорния, Тласкала, Юкатан, Кампече, Агуаскальентес, Коауила, Чьяпас, Идальго, столичного федерального округа, и частично – делегации некоторых других штатов.

Однако для многих делегатов кандидатура Саенса была неприемлемой, так как он являлся протестантом (а значит, по расхожему мнению, агентом США) и консерватором. К тому же делегатов на съезд фактически отбирали губернаторы штатов, большинство которых были на стороне Кальеса. Тем не менее к началу съезда 21 из 31 региональных делегаций высказалась в пользу Саенса, поскольку многие думали, что так же считает и Кальес[88]. За Ортиса Рубио, по оценкам прессы, были 6 делегаций. Портес Хиль рекомендовал делегатам своего штата Тамаулипас предварительно не высказываться в пользу того или иного кандидата[89].

Однако сам Кальес в конце февраля уже твердо встал на сторону Ортиса Рубио, и оргкомитет неожиданно заявил, что будет допускать на съезд только те партии, которые зарегистрированы в соответствии с законом. Под этим предлогом оргкомитет старался не допустить к участию в съезде независимые рабочие и крестьянские организации, и большинство делегатов оказались профессиональными военными и политиками, абсолютно лояльными Кальесу.

Неудивительно, что в день открытия съезда несколько региональных организаций (в том числе и из Тамаулипаса) заявили, что поддерживают уже не Саенса, а Ортиса Рубио.

3 марта Саенс сделал заявление для прессы, в котором обвинил председателя оргкомитета съезда Тревиньо в том, что тем делегатам, которые стоят за него, отказывают в признании полномочий[90]. К тому же, по мнению, Саенса, на всех делегатов съезда оказывалось серьезное давление, чтобы заставить их голосовать за Ортиса Рубио. Саенс пригрозил, что уйдет со съезда, который превратился в «фарс».

Тревиньо все обвинения в свой адрес отверг. Съезд оказался на грани срыва. Но 4 марта, как нельзя более кстати, пришло известие о начале мятежа генералов-обрегонистов. Практически все они были друзьями Саенса. На съезде стали открыто называть Саенса предателем, и он, похоже, всерьез опасался за свою жизнь: некоторые делегаты были вооружены. Кальес позвонил из Мехико Тревиньо и рекомендовал ему срочно свернуть съезд, выбрав перед этим кандидата в президенты. Обсуждение же программных документов фактически не состоялось. Председателем руководства партии (комитета из 7 членов) быстро избрали Тревиньо, который был правой рукой Кальеса в стране.

В этих чрезвычайных условиях во имя единства «революционной семьи» Саенс уже 4 марта снял свою кандидатуру, и Ортис Рубио был единогласно утвержден как кандидат на пост президента от НРП.

Влияние Кальеса на новую единую и квазигосударственную партию Мексики проявилось в том, что ему был вручен членский билет за номером один. Сразу же после основания партии ее руководство стало потихоньку насаждать во всех штатах региональные комитеты, которые должны были со временем заменить местные региональные партии – члены НРП.

Через 4 месяца после основания НРП контролировала 5000 органов местной власти, имела 280 региональных комитетов во всех штатах[91].

В начале 1929 года подавляющее большинство мексиканских партий, которых насчитывалось около 1000, либо вошло в НРП, либо находилось под прочным контролем местных властей. Пользуясь обстановкой, Кальес решил нанести смертельный удар по единственной общенациональной партии, которая находилась в открытой оппозиции властям, – Коммунистической партии Мексики.

Формально в коммунистическую партию входили не так уж и много членов – около тысячи, однако видные коммунисты играли главенствующую роль в ряде ключевых крестьянских, рабочих и творческих организациях. Так, Национальной крестьянской лигой, в которую входили около 300 тысяч человек, руководил коммунист Урсуло Гальван. С учетом того, что лидерами компартии были выдающиеся мексиканские художники с мировым именем, Диего Ривера и Давид Альфаро Сикейрос, коммунисты были властителями дум студенчества и творческой интеллигенции.

В рабочем движении во время президентства Кальеса у компартии дело обстояло не так хорошо, потому что руководство КРОМ всеми средствами – от увольнения до физического уничтожения – препятствовало тому, чтобы коммунисты избирались в руководство местных профсоюзов. Тем не менее в самых крупных независимых профцентрах страны, например в профсоюзе железнодорожников, позиции коммунистов были также очень сильны. Наконец, на стороне компартии был престиж СССР, пользовавшегося в те годы невероятной популярностью среди трудящихся масс Мексики.

На протяжении всех 20-х годов влияние компартии непрерывно возрастало. И особенно сильно это проявилось как раз в 1928 году. Уже весной этого года во время обострения предвыборной борьбы Обрегон фактически начал демонтаж КРОМ, из которого стали выходить отдельные профсоюзы, не боявшиеся теперь репрессий со стороны властей. Убийство Обрегона придало этому процессу лавинообразный характер. Пропорционально упадку КРОМ возрастало влияние на профсоюзное движение именно коммунистов, которые всегда были ярыми противниками Моронеса и его «группы действия».

Отношения компартии с мексиканскими властями также были, пожалуй, уникальными для того времени в несоциалистическом мире. Коммунисты поддержали Обрегона во время мятежа де ла Уэрты в 1923 году, в том числе и формируя из «своих» аграрных лиг вооруженные отряды. После этого Обрегон относился к компартии весьма благосклонно и в качестве ответного жеста установил дипломатические отношения с СССР. Интересы компартии и Обрегона в аграрном вопросе совпадали: и Обрегон, и Национальная крестьянская лига стояли за продолжение аграрной реформы.

Когда Кальес стал президентом, его отношения с коммунистами резко ухудшились, так как он с помощью полиции и армии подавлял независимые профсоюзы и любую конкуренцию КРОМ в рабочем движении. Именно КРОМ спровоцировал в 1926 году кризис в отношениях между Мексикой и СССР, который привел к отзыву первого советского полпреда Пестковского, обвиненного кромистами в поддержке коммунистического движения в Мексике. Тем не менее компартия поддержала правительство в борьбе против церкви, и вооруженные отряды во главе с коммунистами принимали участие в боевых действиях против «кристерос». Уже в то время (1926–1927 годы) Кальес попытался разоружить отряды местных крестьянских лиг, но восстание «кристерос» помешало ему это сделать.

В 1927 году, когда Кальес повернул в сторону тесных отношений с США и фактически отказался от аграрной реформы, отношения между коммунистами и президентом обострились до предела. Компартия именовала Кальеса не иначе, как «лакей» или «наймит» американского империализма[92]. Власти в ответ, по сути, блокировали работу возглавляемой коммунистами Антиимпериалистической лиги, пытавшейся объединить народы Латинской Америки в борьбе против империализма США.

На выборах 1928 года коммунисты поддержали Обрегона как представителя национально-ориентированной буржуазии (в отличие от ориентированного на США Кальеса) и как единого кандидата революционных сил перед лицом реакции[93]. Соответственно, коммунисты осудили и убийство Обрегона, возложив ответственность за него на клерикально-помещичьи круги, за которыми стоял американский империализм[94]. Тем более что у Риверы и Сикейроса были с Обрегоном дружеские отношения, а это в условиях мексиканской политической традиции играло отнюдь не последнюю роль.

Политика коммунистов по установлению союза с прогрессивной национальной буржуазией до конца 1928 года вполне отвечала и генеральной линии Коммунистического интернационала (КИ). По терминологии Коминтерна Мексика относилась к категории «колониальные, полуколониальные и зависимые страны», что было абсолютно верно, если учесть практически тотальное господство иностранного (прежде всего американского) капитала[95] в экономике страны. Соответственно, с точки зрения Коминтерна такие страны находились на этапе буржуазно-демократической революции под руководством антиимпериалистически настроенной национальной буржуазии[96]. Задачей коммунистов было в этом случае помогать такой буржуазии в борьбе против внешнего империализма. Сотрудничество с Обрегоном как вождем национальной буржуазии Мексики прекрасно вписывалось в эту стратегию.

Что касается политики коммунистов по отношению к другим отрядам рабочего движения, то Коминтерн ориентировал свои партии на единый фронт с социал-демократически настроенными рабочими. Именно поэтому коммунисты пытались все время договориться с КРОМ, несмотря на явную враждебность руководства последнего.