Альбина Садовская - Обнажённые сердца

• Название: Обнажённые сердца
• Автор: Альбина Садовская
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2017

«Обнажённые сердца» – сборник современных психологических рассказов, написанных на основе реальных историй. Это уникальные живые страницы многих самых невероятных и сложных судеб, соединённых в одно уникальное дерево жизни.

---

Альбина Садовская Обнажённые сердца

Жизнь прекрасна!

По статистике депрессия сегодня – самое распространённое заболевание в мире. Многие люди, независимо от возраста, подвержены ей, но не многие знают, что лучшее лекарство от депрессии – таблетка волшебного ОПТИМИЗМА.

Попробуйте сами, она перед вами.

Два человека в одной больничной палате – молодой и пожилой. Молодой – крупный комок нервов с телефоном около уха:

– Ничего не хочу, не надо. Больше не несите. Аппетита нет. И, вообще, отстаньте!

Бросает аппарат в сторону и оборачивается к соседу, оправдываясь:

– Предки надоели. Объясняешь, объясняешь, что после такого (показывает на свою ампутированную руку) какой там аппетит? Не доходит!

Потом вопросительно смотрит на своего соседа, вызывая его на разговор. Но тот продолжает молчать. И тогда парень продолжает:

– Жизнь – неправильная штука: какая-то глупая случайность – авария, например – и что? Ты инвалид на всю жизнь. Прощай, работа, друзья, даже моя девчонка теперь меня знать не хочет. Кому я теперь такой нужен? И ведь надо же было так случиться, что именно правая рука. Ни поесть, ни попить нормально. Учись теперь всё делать левой. А она какая-то недоделанная. Всё не так… Ненавижу, всё ненавижу!

Теперь, наконец, полностью высказавшись, парнишка слегка успокаивается и, запрокинув голову на подушку, закрывает с облегчением глаза. И в это время в разговор вступает пожилой:

– Ничего, это лишь вопрос времени. Скоро, поверь, левой будешь управлять лучше, чем правой. В человеке всё Богом продумано. Слышал о законе компенсации? Например, если зрение плохое, слух обостряется. Всё закономерно. И работу какую-нибудь найдёшь. Вы, молодёжь, с компьютером и английским в ладу. А людям умственного труда и с одной рукой неплохо, главное – голова-то цела. Да ещё какая! С твоей внешностью за тебя любая пойдёт. Подумаешь тоже, руки нет, все же остальные части тела на месте. А ты, брат, ищи такую девушку, чтобы в тебе видела человека, уважать умела тебя как личность – вот это настоящая любовь. А не то что «это сегодня есть – люблю, завтра нет – не люблю». Всё это, милый мой, одна блажь, баловство, мишура и только. А насчёт друзей вот что скажу: друзей в нашей жизни немало. Друзья есть, которые помогают, а есть и такие, что в беде бросают. Надо уметь выбирать. И вообще, дружба – она проверяется временем и верностью. Человек только родных своих не выбирает. Они, мать и отец, всегда тебе самые близкие, в любой беде – опора.

Молодой уже заинтересованно прислушивается, но ещё пытается возразить:

– Это, конечно, всё правильно. Но не так-то всё просто. Мои то же самое говорят: молодой, мол, всё ещё впереди.

– Верно говорят. Но дело даже не в возрасте, а в нашем мировоззрении. Например, для меня новое – это всегда хорошо. Это начало чего-то ещё неизвестного, неизведанного, непрожитого, то, что нужно снова замыслить, задумать, заново поднять и наладить. Представь, что это новый корабль, который ты должен сам построить и запустить в плавание. Трудно, не спорю, но возможно. Главное – не надо бояться трудностей. Они укрепляют, закаливают и формируют человека как личность. Именно испытания, пойми, помогают нам обрести смысл жизни.

– Скажешь тоже. Корабль… Плавание… А если нет желания? Как быть? Где его, желание, взять?

– На всём готовом жить – это избалованность. Она убивает человека. Иной человек, посмотри, всё на месте, руки, ноги, а голова пуста, не может занять себя. Он по жизни уже мертвец, сам того не понимая. Жизнь – это действие. А чтобы действовать, ты должен быть оптимистом. Оптимизм – это великая вещь! Позитивный склад ума, брат, рождает действие. А действие и есть несгораемый двигатель жизни. Так что учись быть оптимистом: сосредотачивайся только на положительном и никогда не оглядывайся назад. Шофёр, который ведёт машину и всё время оборачивается назад, обречён на аварию. Вперёд, только вперёд!

В это время диалог прерывают входящие в палату две женщины, которые сразу же устремляются к пожилому человеку. Одну из них, ту, что постарше, он представляет как свою жену. Вторую – молодую, с большим букетом цветов, за которым даже трудно разглядеть лицо девушки, он называет дочерью и тут же обращается к вошедшим:

– А цветы-то, цветы зачем? Меня же сейчас выписывают.

Девушка смеётся и, не выпуская букета из рук, целует отца, приговаривая:

– А цветы всегда для радости. Ты же сам это говорил. Мать уже их два раза приносила, а я нет. Прими это как компенсацию.

– Конечно, дорогая. Прости дурака. Цветы всегда к месту. Это праздник для души.

Целуя дочь в ответ, он что-то шепчет ей на ухо. После этого девушка с улыбкой переводит взгляд на соседа отца по палате и заботливо ставит цветы на его столик. И в этот самый миг две пары молодых глаз встречаются. И юноша с удивлением замечает, что всё куда-то быстро уплывает – и недомогание, и обиды, и злость. Всё исчезает без следа. Эти глаза напротив – такие прекрасные, такие добрые и глубокие, что ему хочется утонуть и навеки раствориться в них.

– Лена, меня зовут Лена.

Её нежный голос застывает от его завороженного взгляда. Очнувшись, он смущённо улыбается, понимая, что смутил её:

– Вла… Владимир… Просто Влад. Спасибо за цветы… Я… Я…

Но в эту минуту его взволнованно-запутанную речь прерывают два санитара, вошедших в палату с подъёмником и инвалидной коляской, и женщины, освобождая им место, передвигаются к двери. Теперь Владимир к своему огромному удивлению за отдёрнутой санитарами шторой, ещё минуту назад наполовину разделявшей две кровати, видит, что у его соседа ампутированы обе ноги. Но тот уверенно отказывается от всякой помощи и сам, с большим трудом, но пересаживается в инвалидное кресло. Потом, немного передохнув и видя недоумение своего молодого собеседника, весело говорит:

– Ничего, Вадик. Сейчас медицина достигла невиданных высот. Такие, брат, приспособления металлические есть, что любые конечности заменят. Вот увидишь, мы с тобою ещё станцуем гопака! А ты, Ленка, – переводит он взгляд на дочь, – оставь-ка ему телефон мой на всякий случай.

И та, незамедлительно откликнувшись на просьбу отца, что-то быстро пишет на листке бумаги, вкладывает записку в букет с цветами и на прощание дружески махает рукой не сводящему с неё глаз Владимиру. Он с глубоким сожалением провожает милых посетителей взглядом и, сразу же по их уходу, вынимает оставленное в букете сообщение. За телефонным номером его глаза находят следующие слова: «Жизнь прекрасна, дорогой Влад! Не унывай! Василий. Лена».

– Ле-на! – растягиваются в приятной, мечтательной улыбке губы молодого человека, и его рука тянется к телефону.

– Алло, пап, это ты? Ты знаешь, что-то я сильно проголодался. Передай матери, пусть несёт свой пирог. И вообще, что у вас там есть вкусненького? Да, и ещё… Я вас очень люблю!

Спасибо!

«Перед падением возносится сердце человека,

а славе предшествует смирение.»

Притчи 18:12

Последний год в жизни Юры был очень удачный. После восьми лет трудной жизни в Америке, он, наконец, обрёл всё, для чего приехал в эту страну: хорошую работу, дорогую машину и даже дом, пусть небольшой, но весьма уютный и красивый. Он гордился своим хорошим доходом, своим знанием английского и своей семьей – очаровательной женой и умницей сыном девяти лет, который был их первым и последним ребёнком, их радостью, надеждой и утешением.

Всё в этой жизни было для него – их позднего сына, Юрия-младшего. И, конечно же, у возлюбленного чада было всё, о чём может мечтать современный ребёнок: множество игрушек и игровых приставок, компьютер и даже ни один, а целых два велосипеда, на которых он частенько крутился вокруг дома. Дом же находился на окраине города в зелёной зоне, возле парка. По сути, это был совершенно новый район, и большая часть его домов ещё даже не была заселена. Так что Юрий и его семья в полной мере могли насладиться тишиной этого места. И хотя дорога от работы до дома занимала около часа в трафике 101 фривея, Юра не обращал на это внимания. В его жизни это было не трудностью, а так, незначительным минусом по сравнению с множеством плюсов. К тому же дорога в новом Корвете, машине его мечты, весьма окрыляла Юру, добавляя несколько дополнительных поршней его гордости и тем самым усиливая мотор его сердца.

Поэтому на перекрёстке, за пару кварталов до его дома, обычно стоящему там хомлессу он издали махал рукой, делая знак, чтобы тот держался как можно дальше от его «красавицы кареты». В этот момент нос Юры, вздымаясь гордо, был подобен флагу, задранному высоко и пущенному по ветру, и он с пренебрежением фыркал в сторону грязного бомжа: «Вот гнусные попрошайки, они-то, со своим perfect English[1], как коренные жители, ещё пытаются у нас, эмигрантов, выпросить милостыню. Тьфу ты, пропасть!»

И пожилой хомлесс[2] будто бы понимал его и, издали завидев его Корвет, сразу же отступал в сторону, ни разу не подойдя к нему. И Юрию это очень импонировало: «Понимает, шельмец», – умилялся он собой, видя покорно стоящего в стороне старика, пропускающего его машину. «То-то, знай наших!» – довольно восклицая, наконец, успокаивался он… И так было всегда.