Сергей Милютин - Пан. Варианты постапокалипсиса. Фантастические повести и рассказ

• Название: Пан. Варианты постапокалипсиса. Фантастические повести и рассказ
• Автор: Сергей Милютин
• Жанр: Научная Фантастика

Две фантастические повести и один рассказ с тремя вариантами постапокалиптического мира. Человечество может погибнуть по разным причинам. И посмертное существование у него может быть разное…

---

Повисла пауза. Жанна вздохнула.

– Владения Пана заканчиваются там, где нет устойчивых мощных каналов связи. Таких мест на земле много. Арктика, Сибирь, Амазония, Сахара. Пан сейчас энергично ликвидирует белые пятна, отправляя туда бригады интактов. Я работала в Сахеле и в джунглях центральной Африки. В обоих местах местное население реагировало враждебно. Сначала бедуины в Сахеле, потом масаи в Африке уничтожали оборудование и убивали рабочих. Несколько раз я оказывалась в центре настоящей битвы.

Зайцеву представилось это величественное зрелище: тысячи новых конкистадоров, бредущие напролом через джунгли и тайгу, вступающие в схватки со свирепыми туземцами, по колено в болоте и по пояс в снегу строящие установки, которые однажды раздавят их сознание и сожрут мозги.

«Пора», – подумал Зайцев.

– Представляю, как Вам тяжело пришлось… – Зайцев придвинулся к Жанне, почти нависнув над ней.

Жанна вздохнула и отодвинулась.

– Тяжело? Да. И интересней, чем вся предыдущая жизнь.

Женщина встала, встряхнула волосами перед зеркалом. Он поднялся за ней, приобнял ее. Жанна убрала его руку. Зайцев почувствовал, что это уже не кокетство.

– Вы не оправдали моих надежд, Виктор. Я думала, развеюсь с Вами, отвлекусь от мрачных мыслей. А Вы только заставили меня вспомнить то, чего я вспоминать не хотела. Уходите.

Обескураженный Зайцев вышел и сел на скамейку около склада. Из-за коттеджа мадемуазель Флавиньи сгорбившись вышел и побрел куда-то вдаль хромой псевдопин Лауро. «Эге, – подумал Зайцев, – Не один я сегодня в обломе. Интересно, вчерашний спектакль как-то связан с вожделением дикаря к белой госпоже? Парень пытался хотя бы символически преобразиться в того, кто имеет над Жанной абсолютную власть. Бедняга.»

– Белый господин, Вы – астронавт? – послышался писклявый голосок. Зайцев чуть не подскочил от неожиданности. Вгляделся в темноту.

У стенки склада на корточках, по-школьному сложив руки на коленках, сидела давешняя юная аборигенка, морщинистой мордочкой и широким приплюснутым носом напоминающая грустную маленькую собачку. Свисающие по сторонам головы жесткие черные волосы походили на два болтающихся уха. Зато ноги псоглвицы выглядели красивыми и гладкими.

– Да, милая, я – астронавт, – ответил Зайцев.

– Возьми меня с собой на звезду.

Зайцев подавился вдохом. Что это – тоска молоденькой девочки по большому интересному миру? «А кому сегодня плакать в городе Тарусе? Есть, кому сегодня плакать – девочке Марусе». Или общий для всех интактов ужас перед присоединением?

– Извини, девочка, я не могу тебя взять на звезду. Это не я решаю.

– А кто решает?

– Пан.

– Вы так называете Джи?

Зайцев задумался. До него только сейчас дошло, кого аборигены называют Джи.

– Нет, девочка, Пан – не ваш Джи. Вы ошибаетесь. Пан – не с неба спустился, он – наше порождение, земное, это мы его создали.

– Не понимаю, – девушка сморщила личико и еще больше стала походить на оставленного щеночка.

«А кто понимает?» – подумал Зайцев. Впрочем, гладкие ножки девушки сейчас занимали его больше мыслей о судьбах человечества. Воображение, раззадоренное Жанной, уже независимо от воли рисовало всякие не пуританские картинки. «С другой стороны, кто знает, что тут считают изнасилованием? – вдруг пришло Зайцеву в голову, – Вот так переспишь, с кем не следует, а завтра смуглые ребята тебя свяжут и отнесут на пригорок – Пану на ужин…».

И тут прекрасная псоглавица встала и ушла. Только бедра ниже короткой юбки сверкнули.

«Ну разумеется, – заключил Зайцев, – Не можешь взять девушку с собой на звезду – нафиг ты нужен?» В голове еще слегка звенело от местного пойла. Он тихо засмеялся.

Глава 4

РЕТРОСПЕКТИВА

У разных людей разный порог самообладания в стрессовой ситуации. Это банальность. Но определить, кто сломается раньше, заранее удается не всегда. Англичанин Льюис производил на Зайцева впечатление абсолютно невозмутимого человека. Тем больше Зайцев удивился, обнаружив, как этот джентльмен в считанные сутки превратился в законченного неврастеника. При том, что сам Виктор, безусловно, потрясенный до глубины души, продолжал держать себя в руках. Впоследствии Зайцев объяснил для себя это тем, что его детство и юность, когда формируются характер и мировоззрение, прошли в России в обстановке постоянной нестабильности и вечного ожидания «большого пипеца». «Пипец» случился – неприятно, но ожидаемо. В то время как для Льюиса рухнуло само мироздание. Британец полностью потерял опору под ногами, если можно так сказать про человека, болтающегося в невесомости.

Следующие три недели в обществе Льюиса оказались для Зайцева сущим адом. Тот то плакал, то причитал, то вдруг разражался чрезмерными лучезарными надеждами, подражающими абсурдностью и беспочвенностью.

По прошествии времени уже на Земле Зайцев решил, что Льюис своим безумием спас от сумасшествия самого Зайцева, заставив мобилизоваться для сиюминутного спасения жизни, и отвлекая мысли от перспективы гибели неизбежной, но более отдаленной по времени. И от гибели известного ему мира заодно.

***

Зайцев сидел смирно, но начинал раздражаться.

Вокруг него с проводами и присосками неловко и бестолково суетился ассистент Робура по фамилии или прозвищу Маджента. Из тех, у кого на лбу написано – «никчемный».

«Надо же, – подумал Зайцев, – сколько умных и талантливых людей исчезло в ненасытной глотке Пана, а этот absolutely useless живет себе как ни в чем ни бывало». Поразмыслив, однако, Зайцев понял, что как раз тут все логично – зачем Пану есть никчемного?

Робур стоял у стены, и мрачно наблюдал за происходящим, даже пытаясь вмешаться.

– За что Вы нас так не любите, Джеймс? – спросил Зайцев.

– Объяснить? – Робур исподлобья глянул на Зайцева.

– Будьте любезны.

– Вам не понравится.

– Переживу. Я любопытен.

Робур присел на край стола и скрестил руки на груди.

– Как хотите. У вашей команды есть кое-что общее, что отличает от других людей на острове. Дьюи, Вы, Флавиньи, Хенсон – все вы потрясающе спокойны. У вас чисто физиологические показатели – как у людей, у которых все в полном порядке. Ни постоянных кошмаров, ни приступов страха, ни видений, ни панических атак, как у большинства находящихся на острове. Все здесь психически травмированы – особенно после ужасов первых месяцев, да и из-за дальнейших событий тоже. Почти все какое-то время жили в окружении одних присоединенных. Все видели сотни, если не тысячи смертей. Все пережили превращение друзей и знакомых в марионеток. У всех нервы разорваны в клочья. У всех – кроме вас. Вы – равнодушные монстры, абсолютно лишенные сострадания к другим людям. Видимо, это принцип, по которому Пан вас собрал.

Зайцев пожал плечами.

– А что в этом нового, Джеймс? В любой катастрофе больше шансов на выигрыш имеют невозмутимые.

– Нового ничего, – согласился Робур, – Хорошего – тоже.

Зайцев вдруг улыбнулся.

– Знаете, что забавно, Джеймс? По мнению мистера Дьюи главная причина, что нас готовят интакты, в заботе хозяина о нашем психологическом комфорте. Если это так, то, возможно, Вы существуете как самостоятельная личность исключительно благодаря нашему спокойствию. Вы считаете, это повод для неприязни?

– Нет, – с каменным лицом сказал Робур, – Это повод для ненависти. Залезайте в тренажер. Мы уже на десять минут отстаем от графика.

***

Зайцев опоздал на обед, и вышел на веранду, когда Дьюи и Стивенс уже сидели там. Здесь же к его удивлению оказалась и мадемуазель Флавиньи.

– Жанна, – Дьюи ласково и даже, как показалось Зайцеву, с некоторой жалостью, говорил девушке, – Ваша ошибка в том, что Вы считаете, будто у Вас есть какой-то выбор. Когда Вы поймете, что, на самом деле, выбора никакого нет, Вы немедленно успокоитесь.

– Как Вы? – сердито уточнила Жанна.

Дьюи с улыбкой кивнул.

– А если я не хочу покоя?

Дьюи покачал головой.

– Это тоже не Вы решаете.

Жанна надула губы, развернулась так, что у самого лица Зайцева промчался вихрь с легким цитрусовым ароматом. И вышла.

Дьюи хмыкнул, медленно, как бы нехотя, поднялся из кресла, небрежно кивнул и отправился за ней.

Зайцев повернулся к Стивенсу.

– Я ничего не понял. О чем это они?

– А Вы не в курсе? – бортинженер тихо хохотнул, – Некоторое время назад – еще до прибытия на остров, – Стивенс пальцами отбарабанил дробь на ручке шезлонга, – наша Жанна переспала с Паном.

Перед глазами Зайцева немедленно возникла эпическая картина Жанны, совокупляющейся на солнечном песчаном берегу с миллиардом поджарых волосатых латиносов. Он нервно потряс головой. Видение исчезло.

– Вы хотели сказать – с пином? – раздраженно уточнил он у Стивенса.