Андрей Житков - Кафедра

• Название: Кафедра
• Автор: Андрей Житков
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00230-4

Молодой, не лишенный таланта, честолюбивый и предприимчивый аспирант пытается найти свое место в науке. Однако циничная криминальная реальность университетской жизни заставляет его принять жесткие правила чужой игры...

---

— Молодой человек, мы с вами второй раз видимся. Ваше поведение более чем бестактно.

— Не второй, а третий, — улыбнулся Митя. — Третий.

— Третий? — удивилась Настя. — Не припомню.

— Ты хотела показать маме новый купальник, а в ее кабинете оказался нежданный гость.

Лифт замер на этаже.

— Черт возьми, так это ты! — Настя рассмеялась. — Свет слепит, я вижу — какой-то мужик сидит. Испугалась дико. Маме скандал закатила — предупреждать надо! Она сказала — ее ученик.

— Ну, в общем, верно сказала. Я буду у нее диссертацию писать.

— Точно — третий! Нет, но каков! — девицу в краску вогнал! Ладно, тогда можно, — Настя подставила щеку, но Митя поцеловал ее в губы. Следовало бы сказать какие-то нежные слова, но он не мог — от волнения перехватило дыхание.

Внизу кто-то забарабанил по металлическим дверям лифта.

— Эй, сколько можно ждать? Немедленно освободите кабину! — раздался старушечий голос.

Настя с Митей рассмеялись и выскочили из лифта, захлопнув дверь.

Он снова хотел ее поцеловать, но Настя приложила палец к его губам.

— Иди домой, к жене.

— Но Настя! Я ненадолго, только чайку попьем. Ты тогда в купальнике была такая!…

— Иди, я сказала, подхалим! Иначе я больше не буду с тобой встречаться.

— Все понял! — Митя поцеловал ей руку и стал быстро спускаться по лестнице.

У подъезда на скамейке сидела старушка с палкой. Она с ног до головы оглядела Митю.

— Это вы в кабине сидели, молодой человек?

— Ну я! — с вызовом сказал Митя. — А это вы по лифту палкой колошматили?

— Кому надо, тот и колошматил, — сказала старуха.

— Не стыдно: людей потревожили, а сами никуда не поехали. Зачем, спрашивается?

— А чтоб вы в кабине не сидели!

— Ну уж нет, бабуля, теперь я всегда у вас в лифте сидеть буду! — гордо сказал Митя и зашагал восвояси.

Вечером приехали тесть с тещей — навезли внучке подарков. Женщины секретничали на кухне, а Митя с тестем потихоньку попивали коньячок в гостиной, закусывали лимоном и обсуждали итоги футбольных матчей. В футболе Митя разбирался как свинья в апельсинах, но трансляции заставлял себя смотреть регулярно, чтобы при случае ловко “подыграть” родственнику, в конце концов, он должен быть им благодарен: полгода назад Викины родители отдали им свою квартиру, а сами переехали жить на дачу, верно решив, что дети не должны жить с родителями. Не должны — это точно. Митя знал, что тесть не одобряет его научной карьеры — нищенская зарплата, пользы людям никакой, разве что собственные амбиции потешить. Сам-то он всю жизнь проработал в Инторге, потом с друзьями создал собственную фирму. Предлагал после окончания МГУ работать у себя, но Митя отказался — весь день под неусыпным оком, да и потом, не дай бог, разозлится на что-нибудь. Тут уж никаких “кораблей” не попускаешь! А канал у Мити был надежный, второй год работал. Правда, неудовольствие свое тесть высказывал за глаза, Вике. Но, как говорится, муж и жена -… А куда ему еще с его специальностью? Переводчиком с английским? Их по всей Москве как собак нерезаных, не протолкнуться. В свободное плавание, на репетиторство, на курсы, на уроки? Ну, так он освоится на кафедре, и все у него потихоньку появится. Абитуриенты каждый год поступают, и всем надо сочинения писать. И потом на кафедре с иностранцами рано или поздно появляется возможность поработать за границей. В общем-то он любил своих родственников. Они в его семейную жизнь не лезли, уму-разуму не учили, а так — коньячку попить за приятной беседой — милое дело.

— Напился? — спросила Вика, когда родственники уехали.

— Да нет, ты что! — пьяно улыбнулся Митя. — Это мы так, по-родственному.

— А я тобой по-родственному курнуть хотела. А потом любовью заняться.

— Курнуть — это можно, — Митя полез в тайник на антресолях, достал из него фарфоровую трубку и жестяную коробочку с крошками гашиша. Раньше, еще до беременности, до свадьбы они с Викушей частенько на досуге баловались этим делом, но потом Вика отказалась, более того, запретила и ему, сказав, что он своим дурацким обкуренным видом будет плохо влиять на ребенка. Он не возражал, ушел в “подполье”. За год это была первая просьба жены, и она его удивила.

Они сделали всего по три затяжки, после чего, голодные и радостные, занялись любовью на паласе в гостиной, и Митя совсем перестал думать о Насте.

В понедельник он проснулся от пиликанья будильника, приподнялся на локте, нажал на кнопку, с удивлением посмотрел на пустую подушку рядом с собой. На улице монотонно шумел дождь. “Вика кормит Дашку, а на дворе дождь”, — подумал Митя, закрывая глаза. Он прислушался к себе и понял, что на душе как-то тягостно и нехорошо, будто с перепою. “Наверное, что-то случилось в этом мире, — подумал он. — Кто-то сбросил на город бомбу или застрелил собаку на помойке”. Когда по утрам на душе было неспокойно, он всегда придумывал какие-нибудь глупости и произносил их про себя. Иногда помогало. Сегодня — не сработало.

Он встал, умылся, позавтракал и пошел на работу. Сегодня Крошка Цахес по прозванию Ольга Геннадьевна, будет требовать от него рекламный проспект для иностранцев — хочет разослать его по заграничным университетам в надежде, что народ потянется. Может и потянется, но не скоро, потому что он его не допечатал — Зою Павловну ходил навещать. Нет, этого он ей, конечно, не скажет, он себе не враг. Лучше уж наврать, что в университете не было электричества.

Кафедра была открыта. Митя вошел и замер — за его лаборантским столом сидел незнакомый чернявый молодой человек с бородкой клинышком. Он разговаривал по телефону. Увидев Митю, он приветственно поднял руку.

“Наверное, это “чурка”, “урюк”, “мусульманин”, “Шарфик”, “Раш”, — сразу подумал Митя. Он не ошибся.

— Ну все, Верочка, — сказал молодой человек в трубку и положил ее на рычаг. Он встал и подал руку. — Рашид.

— Дмитрий. Столько уже наслышан, что не терпелось познакомиться, ничего, если сразу на “ты”?

— Ничего, — кивнул Рашид. — У нас, Дмитрий несчастье — Зоя Павловна умерла.

— То есть как это? — не сразу понял Митя. Он мотнул головой, думая, что ослышался, сел на стул.

— Ночью. Остановка сердца. Вчера ее все навещали. Я ходил, Игонина. Зося была в ударе. Шутила, смеялась, даже прогулялась с нами по коридору. Говорит, врачи велели. В общем, если хочешь, иди. Все равно сегодня никакой работы не будет. Я на телефоне, всех обзваниваю.

— Погоди-погоди, — Митя сглотнул набежавшую слюну. Новость все еще не укладывалась в его голове. — А где все?

— Я почем знаю? — пожал плечами Рашид. — Разбежались, как крысы. Занятий нет. Маркуша в запое, как обычно. Интересно, он когда-нибудь бывает в другом состоянии?

— Наверное, редко, — сказал Митя безразлично. — Что же теперь будет?

— Геннадьевна обещала подъехать. Надо какие-то деньги от университета выписывать. Венок заказать. Суета…

— Что же теперь будет? — повторил Митя. — Я должен поехать к Насте.

— К дочери? Валяй. Там уже какие-то родственники приехали. Бывший муж, сестры. Я туда звонил. Может, что надо?

— Да-да, — автоматически кивнул Митя. Он уже собрался выйти с кафедры, как вдруг вспомнил о просьбе Зои Павловны взять из ее стола папку. — Слушай, меня тут Зося просила взять кое-что.

— Бери, мне-то что? Дочери отдашь.

Митя порылся в столе, нашел папку с надписью “Монография”, сунул ее в сумку.

Он вышел с кафедры, двинулся по коридору, чувствуя себя каким-то пришибленным. Навстречу ему шел плечистый мужчина в рабочем комбинезоне. Завидев Митю, приветливо кивнул. Митя тоже автоматически кивнул, потом посмотрел мужчине вслед. “Это он, — подумал он, вспомнив инфернального мужика из общаги. — Точно он!” В другое время эта мысль зажгла бы его, и он тихонько пошел следом, чтобы проследить за подозрительным субъектом, который, вполне вероятно, припечатал его тогда в общежитии. Но теперь ему было на все наплевать. Даже если бы его сейчас толкнули в лестничный пролет, он не стал долго сопротивляться. Мужик скрылся за поворотом, и Митя отметил про себя, что все происходящее сейчас похоже на болезнь “дежа вю”.

Как истинный трус, он боялся туда ехать, но не поехать не мог. Еще в пятницу все было так замечательно, и Настя, сидя в кафе за столиком напротив, задорно смеялась над его шутками и пила сладкое вино, которое красило ее зубы в сиреневый цвет. Еще в субботу он думал о том, что сегодня они вместе с Настей навестят Зою Павловну — принесут ей первой южной клубники, которая так хороша для крови и сердца. Еще в воскресенье он видел сон, в котором ездил с Настей и Зоей Павловной в лифте вверх — вниз, не желая из него выходить…

Дверь ему открыла незнакомая женщина. Митя поздоровался и отметил про себя, что она чем-то похожа на Зою Павловну. “Сестра,”— догадался он. Женщина ни о чем его не спросила, а просто впустила в квартиру. Родственников, действительно, было много. Все они сидели в большой гостиной по периметру: кто на стульях, кто на диване. Митя сразу почувствовал запах каких-то лекарств. Дверь распахнулась, и из Настиной комнаты вышли врачи. Их было трое.