Орлов Дмитриевич - Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

• Название: Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций
• Автор: Орлов Дмитриевич
• Жанр: Детская образовательная литература

Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно- и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.

---

В экономической сфере произошли глобальные изменения, связанные с возникновением и ростом транснациональных корпораций (ТНК) и глобализированных банковских и финансовых структур.

Производство давно уже перестало быть только национальным – оно все более транснационализируется: в отдельных странах делается лишь часть работ по изготовлению какого-либо продукта, который проходит длительный путь от сырого материала до стадии готовности через производственные циклы многих стран. Именно такой тип производства и осуществляют ТНК, но они не концентрируются на одном виде деятельности или товаре.

Так, в 90-е годы на совокупные продажи 500 крупнейших мировых ТНК приходилось более четверти мирового ВВП, более трети мирового экспорта обрабатывающей промышленности, три четверти торговли товарами и четыре пятых торговли технологиями. При этом примерно 40 % мировой торговли падало на потоки внутри ТНК136.

Однако из этих же цифр следует, что с учетом национальных рынков, в том числе ряда сугубо местных, но при этом емких секторов экономики (ЖКХ и инфраструктура) и, более того, наличия довольно существенного натурального сектора, глобализировано не более 30 % экономики. При этом глобализирована в основном ее наукоемкая и технологичная часть, не связанная с непосредственным жизнеобеспечением, а также финансовая деятельность с ее спецификой.

1991 год можно считать рубежом актуализации еще одной компоненты глобализации – глобального ресурсно-демографического кризиса, официально объявленного в качестве глобальной угрозы экспертами «Римского клуба».

Работы этой привилегированной экспертной группы, выполненные по заказу ООН, создавались во взаимодействии с представителями и структурами глобальной элиты137. Таким образом, доклады «Римского клуба» и его членов – не вполне независимое научное исследование, а облеченная в форму научного исследования и проиллюстрированная определенными научными выкладками позиция мировых элит по проблеме глобального ресурсно-демографического кризиса. На их основе строилась политика государств «ядра», а также международных политических и финансовых институтов (ООН, МВФ, Мировой банк…).

Ведущая предпосылка ресурсно-демографического кризиса – «демографический взрыв» в неиндустриальных странах мировой периферии («Юга», «третьего мира») в сочетании с нарастающим исчерпанием и, как следствие, удорожанием естественных ресурсов.

Сегодня «демографический взрыв» в странах мировой экономической периферии привел к «миграционному цунами», необратимо разрушившему этнокультурную целостность европейских наций, а также России.

Именно на рубеже 90-х годов рост населения «третьего мира» исчерпал результаты «зеленой революции» – инициированной индустриальными странами технологической модернизации аграрной сферы «третьего мира», задуманной как средство социальной реабилитации бывших колоний. Результатом завершения роста урожайности на фоне роста населения и отчуждения сельскохозяйственных угодий стало падение подушевого производства зерна, как объективного индикатора снижения и продовольственной безопасности, и уровня жизни в целом138.

Стабилизация характерных для начального этапа индустриализации высоких темпов экономического роста привела к тому, что темпы роста населения обогнали темпы роста ВВП, похоронив надежды «новых индустриальных стран» на уровень потребления, характерный для стран старого индустриального и финансового ядра мировой системы139.

В итоге противоречие между ограниченностью ресурсов и неограниченным ростом населения в странах с традиционной моделью воспроизводства населения вышло за пределы «третьего мира» и перешло в новое качество, став глобальной проблемой. При этом ресурсно-демографический кризис проявился не только как нарастание дисбаланса между мировым населением и мировыми ресурсами, чреватым глобальной катастрофой даже по усредненной модели «Римского клуба». Не менее опасна и неравномерность демографического развития, создающая миграционно-демографическое давление периферии как на страны «ядра», так и на страны индустриальной периферии (например, России).

Сколько миллиардов человек способна прокормить наша планета, если уже к 2020 г. численность землян может составить 8 млрд? Сегодня этот вопрос становится вопросом жизни и смерти не миллионов, а миллиардов обитателей мировой периферии и полупериферии, которые «не вписываются» в конкурирующие проекты посткризисного мироустройства.

В конце 60-х годов об угрозе «демографического взрыва», угрожающего нехваткой сырьевых ресурсов, заявил Роберт Макнамара – министр обороны в кабинете Дж. Кеннеди, позже занявший знаменательный пост президента Всемирного Банка. Собственно, именно Макнамара и ввел понятие «демографического взрыва» в политический обиход.

В начале 70-х в США была принята закрытая директива Совета национальной безопасности США о политике в области мирового народонаселения, разработанная не менее известной фигурой – Генри Киссинджером, в которой политика в области «сдерживания» роста мирового народонаселения по значимости для национальной безопасности США приравнивалась к программам вооружений.

Впрочем, аналогичные результаты – о неизбежности ресурсного дефицита и экологического кризиса – были получены и другими группами экспертов, что неудивительно: для специалистов проблема конечности мировых минеральных и биологических ресурсов буквально висела в воздухе, в частности, была в явном виде сформулирована в теории геосфер Вернадского. В Советском Союзе проблема «пределов роста» была поставлена и решена во многом независимо от Запада и в опоре на собственный научный потенциал.

В частности, в свое время Николай Тимофеев-Ресовский предложил академику Моисееву из Вычислительного центра АН СССР разработать математическую модель, позволяющую оценить, сколько миллиардов человек могло бы вписаться в естественные экологические циклы Земли при современном уровне технологий140.

По сути, постановка задачи и ее решение были сходны с результатами экспертов «Римского клуба».

Позже задача об объективных пределах численности мирового населения, исходя из тех или иных граничных условий и ограничений, ставилась неоднократно и сегодня находится в фокусе интересов научного сообщества. В частности, получила широкий резонанс модель роста населения Земли, выполненная группой академика С.П. Капицы141, исследования академика К.Я. Кондратьева142.

Первые теоретические оценки максимального населения Земли восходят еще к А. Левенгуку (1679 г.), однако большинство из них опубликовано в XX веке, когда человечество подошло к объективным пределам экономического и демографического роста. При этом разброс оценок составляет от 1 до 1000 миллиардов человек, хотя наиболее реалистичные оценки современных исследователей находятся в пределах от 2 до 20 млрд человек.

Большинство этих оценок основано на математических моделях, экстраполирующих кривую роста населения на основе региональной динамики плотности населения, прогноза доступности водных и земельных ресурсов, оценки урожайности сельскохозяйственных угодий и других экологических и экономических показателях.

Так, известная модель американского демографа Дж. Коэна из Рокфеллеровского университета прогнозирует изменение численности населения, исходя из разницы между реальной и предельно допустимой плотности населения, умноженной на некую константу, названную «коэффициентом Мальтуса». При этом сама предельная численность населения Земли – human carrying capacity – функция целого ряда разнокачественных параметров, включая сугубо субъективные – такие как инвестиции, экономический климат, определяющие экономическую возможность внедрения необходимых технологий143.

Так, население может инвестировать ресурсы в устойчивое развитие, либо, напротив, уже сегодня израсходовать критически важные ресурсы, необходимые будущим поколениям, что повлияет на предельную численность человечества как будущую, так и настоящую. Характерно, что либерализация экономики, ориентируя бизнес на сегодняшнюю прибыль («эффективность» как доходность), толкает капитал на заимствование у будущего.

Таким образом, глобальный ресурсно-демографический кризис – не «выдумка неомальтузианцев», а объективная составляющая глобального системного кризиса, актуальность которого подтверждают не только научные выкладки, но и вполне реальные экономические тренды, отражающие нарастание дефицита как природных ресурсов, так и нарастающее перенаселение.

Более того, именно ресурсно-демографический кризис является первичной причиной, порождающей кризисные и катастрофические явления в экономике. На фактор первичности физической основы экономики, накладывающей на рыночную действительность материальные ограничения, указывают такие сторонники физического подхода к экономике, как Л. Ларуш144 и П.Г. Кузнецов145.